Феликс улыбнулся.
— Дорогое удовольствие. Столько денег вложить сразу, Иннокентий Петрович?
— Да, но дешевый вариант он и есть дешевый. Причем постарайся, чтобы доченька моя любимая не пронюхала. Кстати, ты узнал что-то толковое о ее друге сердца?
Феликс кивнул.
— Да, конечно, я выполнил ваше указание.
— И что за гусь?
— Вот уж гусь так гусь. — Феликс покачал головой.
— Альфонс?
— Ну, не совсем. Но близко к этому. Женщины его любят.
— А что, хорош собой?
— Бывший пловец...
— Но плавал-то он, надеюсь, сам?
— В общем, да. Но и здесь ищите женщину. В бассейн его мать отвела.
— Да, ясное дело. Но вообще-то все мы результат происков женщины.
— Я нащупал еще одну деталь, — заметил Феликс. — У него появился интерес к «зеленым».
— Что, валютные операции? — встрепенулся Иннокентий Петрович, и глаза его блеснули особым блеском.
Феликс усмехнулся.
— Да нет. Партия такая появилась в Москве. Из Германии приехал наш бывший соотечественник с инструкциями. И первым делом к нему.
— А откуда ты знаешь? — сощурился Замиралов. — Может тебя звали?
Феликс усмехнулся.
— Да нет. Пока не звали. Но очень возможно, что позовут.
— А есть кому?
— Да, есть. Но пока не скажу.
Замиралов спокойно кивнул.
— Ладно. Ты ведь мне говорил что-то про них? Ну да, и я велел тебе все узнать. Где вся информация? — Замиралов свел брови.
— Готовлю к докладу, — засмеялся Феликс.
— Ну давай. Приноси. Ох, чует мое сердце, что под наши меха копают. В угоду бразильским, аргентинским!.. Вон сколько магазинов пооткрывалось. И демпингуют на чем свет стоит.
— Да, вы точно заметили.
— А как протолкнут парочку указов, так наш охотник дома осядет...
— Верно. А если вас и вам подобных с рынка вытеснить, то Латамерика может не беспокоиться. А выходцев из Германии там полно. Вы знаете, какой новый бизнес открыли торговцы мехами? Обмен старых шуб на новые. А старые, думаете, куда? В дом для престарелых. И за это им налоговые льготы.
Замиралов озадаченно посмотрел на Феликса.
— Ну и ловкачи.
— В общем, про все это я собрал много материала, но не хочу вас сейчас отвлекать. Самое главное, я понимаю, Орландо. Но еще одно скажу: я думаю, этот тип, Дмитрий Летягин, внушает вашей дочери, что фирму надо будет продать, защищая природу...
— Да, лихо придумано. Я вовремя почуял... — Замиралов поднял нос и повел ноздрями, точно дикое животное. — Потому и отыскал Ирину. Ладно, Феликс, жду от тебя сообщений. Новую эмиссию акций обсоси со всех сторон, чтобы юридически все было чисто.
— Я понял. И дам указание подготовить заседание Совета директоров.
— Ага, на нем мы и объявим, что у нас новый член совета. Акции у нее уже будут.
— А вы не опасаетесь никакой выходки со стороны Валентины?
— Опасаюсь. Но ведь на Совете директоров кого-то может и не быть. Кворум я обеспечу.
— Ясно. — Феликс усмехнулся. Хозяин подумал обо всем.
30
Христо сидел возле иллюминатора и смотрел вниз. Самолет собирался пойти на посадку. Снова он в этой стране, которая стремительно менялась, как и весь мир в конце века. Он вздохнул. Отъезд из дома дался ему на этот раз легко. Он вдруг почувствовал, что ему гораздо проще стало жить вдали от семьи. Девочки ходили в школу, а жена... жена Лина занималась собой. Он присылает им хорошие деньги, она помогает сестре, младшая оказалась очень сноровистой. Открыла свое дизайн-бюро. Оформляла выставки и так хорошо развернулась, что ее пригласили готовить меховую экспозицию в Америке. Лина тоже поедет туда, помогать сестре.
Что ж, думал Христо, интересное дело любому на пользу.
Все чаще он вспоминал Ирину. Это воспоминание было похоже на ноющий к непогоде неверно сросшийся перелом. С кем она? Где?
Самолет пошел на посадку, уже выбросил шасси, корпус вздрогнул, Христо поморщился. Такое старье и рухнуть может. Но он не испугался — ну и пусть. Ничего более прекрасного, чем уже было в жизни, ему не испытать.
Сколько лет он еще просидит в этой серой и дождливой стране? Конечно, его могут поощрить и перебросить в Европу. Хорошо. Христо вынужден был признаться, что его не тянет домой, в семью. Время, проведенное вдали от жены и детей, вырыло пропасть между ними. Мостик, который они перекидывали друг к другу в дни отпусков, слишком тонок. А чтобы строить прочный, надо столько сил...
Христо откинулся на спинку кресла. Он не смотрел в иллюминатор, знал, что там увидит. Знал наизусть.
Дома, едва переступив порог, взял почту. В одном из конвертов было интересное предложение. Очень интересное. От агентства новостей из Москвы. Ну конечно, он согласится! Ему предлагают освещать меховую выставку в Орландо, в Америке, он известен как автор многих статей по движению «зеленых», которые готовятся к выступлению и в Орландо.
Это хорошо, что его знают не только в Болгарии, удовлетворенно отметил Христо. Значит, он в досье крупных агентств, иначе почему бы пригласили именно его?
А почему бы и не его?
Ожидая, пока закипит чайник, он стал просматривать прессу. На глаза попалась газета из России. Из новых, что начали выходить после переворота. Он читал немногие, но эту всегда. Здесь здравый смысл главенствовал над эмоциями и политикой. Небольшая фотография привлекла его внимание. «Меховой Дом Замиралова намерен закутать в русский мех статую Свободы».
Христо прочел. Один раз, потом другой.
Ирина Зотова? Глава Мехового Дома? Но ведь она же...
Всматриваясь в лицо элегантной женщины на фотографии, он пытался понять, та ли Ирина?
Сердце его билось: та-та-та...
Странное совпадение, думал Христов. Его жена тоже собирается в Америку, и эти две женщины могут оказаться рядом. Более того, и сам он должен быть там!
Вот ведь Лина занялась выставочным делом — а она знала толк в дизайне, чувствовала красоту как никто другой. Свою карьеру она начинала манекенщицей, тогда они и познакомились. Юный Христо, корреспондент молодежной газеты, делал репортаж с показа моделей и там увидел ее. Они очень скоро поженились, потом родились девочки, и, конечно, Лина больше не выходила на подиум. Перед отъездом она сказала мужу, что сестра возьмет ее с собой в Орландо. Потому что дизайн-бюро сестры готовит экспозицию крупной болгарской меховой фирмы. Болгарские дубленки всегда высоко ценились.
Бывают же в жизни совпадения.
Бывают.
31
— Семен Ильич? Добрый день. Вам привет от вашей племянницы.
Молчание, а потом надтреснутый голос:
— Кто говорит?
— Ее знакомый, я приехал в Москву по делам. Света просила передать вам привет.
— Вы его принесете?
Иван ухмыльнулся. Как он догадался, что привет вещественный? И решил немного пошутить.
— Так вот он. Я его передаю...
— Я знаю свою племянницу. И если вы намерены зажать его...
— Погодите, Семен Ильич, вы совершенно правы, и я готов принести вещественную часть, когда скажете.
— Сейчас. Немедленно. Пока я жив, здоров и в своем уме. Никто не знает, что случится через минуту.
Он бросил трубку.
Иван пожал плечами. Сумасшедший?
Он положил пакет, который приготовила Света для дяди, в сумку и собрался уходить. Интересно, что такое она ему посылает? Приподнял сумку, покачал. Наверное, красивую бутылку, ну, может, еще что-то. Порадуется старик.
Иван вышел на улицу, сел в машину и поехал на север Москвы.
Семен Ильич Миркоф жил на Дмитровском шоссе, в девятиэтажном панельном доме. В свое время он купил в этом кооперативе квартиру с большим трудом, но Семен Ильич никогда не боялся трудностей. В семье Светы, похоже, трудности вообще никого не останавливали и их преодолевали самыми странными способами. Вот так Света переселила его в Кельн. Иван усмехнулся и покачал головой. Ему бы даже не пришло в голову добиваться этого. Никогда. Он любил, чтобы о нем заботились и не докучали проблемами.
Он вдруг вспомнил жену, бледную худую русскую женщину, на которой женился десять лет назад. А познакомился с ней в маленьком городке на Урале под названием Серов. Там он был в командировке и предпочел поселиться у нее, а не в квартире для приезжих специалистов. В командировке он пробыл полгода, налаживал прокатный стан. Потом привез ее в Москву. Они жили бок о бок каждый своей жизнью. Она занималась ребенком, не сильно досаждая ему.