«Что-то знакомое!» — пронеслось в голове у Жанны, но эту мысль она не сумела додумать, потому что публика взвыла, а судья, до этого резво бегавший вокруг борцов и, по мере возможности, от них уворачивавшийся, вдруг тоже брякнулся на пол и стал, очень нескромно, даже извращенно, заглядывать под спину низколобого.
«А, вот это и называется «дожать соперника!» — обрадовалась своей сообразительности Жанна.
— Я б не против оказаться на месте того, что внизу, — услыхала Жанна гнусный смешок одной из двух девиц, сидевших за ее спиной. — И долго бы не сопротивлялась — не то что этот придурок.
— Чего теряться-то, — ответила ей другая. — Спустимся в раздевалку, познакомимся. Спортсмены — они ребята общительные…
Они захихикали на два голоса. Жанна хотела было оглянуться, но тут на ковре что-то произошло, судья вдруг отпрянул от борцов. Миша отпустил соперника, вскочил, пружинисто подпрыгнув, и издал торжествующий вопль. Потом он подал побежденному руку, помогая подняться. Болельщики тоже повскакивали с мест и учинили невероятный шум и ликование.
«Сейчас Мишка придет за мной, и эти сучки увидят, чей это парень», — подумала Жанна.
Судья поднял Мишину руку, по радио объявили победителя и окончание зрелища. Но маленького Жанниного торжества не наступило. Все, сидевшие в ложе, сразу же потянулись к выходу, и она осталась одна.
— Девушка, а вам особое приглашение требуется? — послышался противный голос сзади. — Комплекс закрывается!
Это была старая толстая служительница в униформе.
— За мной должны прийти, — попробовала возразить Жанна.
— Я закрываю, выходьте!
Пришлось подчиниться. Выйдя из ложи, она даже не смогла вспомнить, с какой стороны они к ней подходили, достала мобильник, и тотчас руки у нее упали от досады — доступность была нулевая. Жанна почувствовала, что к ней подбираются те отчаяние и слабость, которые наступали, когда она оказывалась в тесном пространстве или незнакомом месте, не зная, куда идти.
«Пока Мишка придет, меня здесь закроют на всю ночь… Может, подождать его около машины? Рано или поздно он догадается и спустится… К машине-то он все равно спустится!.. У кого бы спросить, где выход?»
Но все, кажется, ушли. В коридоре с его бетонными глухими стенами было абсолютно и непроницаемо пусто. Жанна пошла наугад, медленно, но потом решила вернуться к ложе. Миша ведь придет за ней туда… Но почему-то ни одной двери она так и не находила. Свернула не в тот коридор?
Жанна прислушалась — ниоткуда не доносилось ни звука.
«Сейчас еще и свет выключат, — обреченно подумала она, поглядев на мутные лампочки в углублениях потолка.
Вдруг она увидела маленькую железную дверку, на которой были написаны какие-то буквы и цифры. Жанна толкнула дверку — та была незаперта, за ней спускалась шаткая лесенка из железных прутьев и ярко горели лампочки без плафонов. На Жанну пахнуло очень влажным и теплым воздухом, как из котельной.
«Там, наверное, будет у кого спросить, как отсюда выбраться… И если я спущусь, то буду ближе к выходу».
Это была не котельная, а какие-то коммуникации, толстые провода и горячие трубы, из стыков которых просачивался пар. Жанне было очень страшно, но все же она быстро пошла вдоль них и шла очень долго, пока не наткнулась на еще одну лестницу с дверкой у верхней ступеньки.
У нее уже подкашивались ноги и выворачивало желудок — хорошо, что она не ужинала. Чувствуя, как ее колотит от страха и отчаяния, она не решалась подняться и толкнуть дверцу, смертельно боясь, что та окажется запертой. Но дверца, омерзительно скрипя, подалась, и Жанна… оказалась в том же самом, как ей показалось, коридоре. Она глянула на обозначения на дверце — да, те же самые. Хорошо, хоть память ей не изменяет в таких ситуациях… То ли они были одинаковые на всех таких входах, то ли она обошла полный круг и вернулась туда же…
— Я никогда отсюда не выйду, я никогда отсюда не выйду, — шептала самой себе Жанна, затравленно оглядываясь, и не в силах уже куда-то идти.
— Ну где ж ты бродишь-то?..
Жанна неясно, стараясь проморгать липкую мутную влагу, застилавшую глаза, видела фигуру в светлом костюме.
— Я тебя уже полчаса по всему зданию разыскиваю!
«Полчаса? А я думала, уже утро…» Миша вовремя подоспел к ней, бросил сумку и прижал к себе, чтобы она не упала.
— Чего ж ты меня не дождалась? — спросил он, гладя ее по голове.
— Меня какая-то тетка выгнала, и все куда-то сразу пропали, и не у кого было даже спросить… Мобильник здесь не берет…
— Ну ладно, все, все… Идти-то можешь?
— Да я и бежать могу — лишь бы отсюда, сказала Жанна, доставая платок.
Страх, разочарованно шипя, откатил, оставляя мокрый берег с бессильно бьющимися рыбками.
— В чем дело, молодые люди?
К ним приближались двое охранников в черном.
«Вот, когда меня нашли, так и эти объявились», — с неприязнью и досадой подумала Жанна.
— Что у нас тут, короче, вообще творится, а? — завелся Миша, поворачиваясь к ним. — Выгнали из ложи моих гостей, они по зданию разбежались…
Охранники Мишу, видимо, узнали и остановились, не доходя десяток шагов.
— Извини, Миш, бывает… Закрываем же…
— «Бывает!»… Девушке моей вот нахамили… «Моей девушке…»
Миша подхватил сумку, крепко взял Жанну за предплечье и повел ее вон.
— Отпусти, я в порядке, — сказала она, когда ребята в черном скрылись из вида.
— Точно?
— Да.
Они быстро спускались к выходу наружу.
— Дай постою пару минут? — попросила Жанна, выйдя на улицу.
— Конечно.
Пока он клал в багажник сумку и отпирал машину, Жанна глубоко дышала, пока не закружилась голова. Но это было лучше того удушья, что подкарауливало ее в темных закоулках и, подкравшись сзади, цепкой лапой закрывало ей рот и нос, не давая вздохнуть.
Миша открыл ей дверцу, и она заметила расстроенный и недовольный взгляд, мазнувший по ее лицу.
— А где твой галстук? — спросила Жанна, чтобы хоть что-то сказать.
Ворот светло-зеленой рубашки теперь был распахнут.
— В сумке. Ты как?
— Нормально.
— Это и есть твой топографический кретинизм?
— Да, в сочетании с клаустрофобией. Впечатляет?
— Весьма. Куда мы собирались-то? Он вывел машину на дорогу.
— В «Погребок».
— А… там чем кормят?
— Да так — пирожные, кофе, шампанское… Дамский репертуар.
— А нам обязательно туда сегодня? Мне по-серьезному пожрать надо.
— Ах да, извини, с победой. Ты был восхитителен.
— Чего ты понимаешь-то, — небрежно усмехнулся он. — Это же не соревнования. Так куда едем?
— Куда хочешь.
Миша отвез ее в какой-то небольшой ресторанчик, где принялся резво уминать один за одним бифштексы, обильно поливая их то кетчупом, то соусом.
«Значит, любит эксперименты и в интимной сфере, — припомнила Жанна теорию. — Жадность в еде — жадность в сексе. Да, это так…»
Кажется, неприятность забылась.
— Зачем же ты этого парня так об пол хлопнул, а? — вспомнила, что хотела спросить, Жанна. — Звук был такой, словно вертолет упал.
— А пусть не выпендривается, — зло ответил Миша, отставляя пустую тарелку. — Думает, если он олимпийский чемпион, то и победа ему гарантирована.
— А он — олимпийский чемпион?
— Серебряный призер. Мы что пить будем?
— Я — зеленый чай с апельсиновым соком.
— Ну, тогда мне тоже.
Выйдя из ресторана, Жанна увидела, что почти стемнело, но было по-прежнему тепло.
— Как ты себя ощущаешь? — как-то особенно осторожно-вкрадчиво спросил Миша, выруливая на Ленинградское шоссе.
— Я в своем виде.
Он уверенно вел машину, положив одну руку на руль, второй вальяжно опираясь на бедро.
— А куда мы, кстати, едем? — так же осторожно спросила Жанна.
— Домой, куда ж еще в такое время, — пожал он плечами.
«Чероки» бойко гарцевал в стаде других машин.
— А домой — это куда, если не секрет? — через некоторое время решила уточнить Жанна.
Миша неожиданно громко рассмеялся:
— Я вот сижу и думаю, когда ты, наконец, спросишь?.. Да на соседних улицах мы с тобой живем, девочка!
Он погладил Жанну по плечу.
— Я жутко удивился, когда увидел твой адрес. Как мы раньше не встретились?