Мэдлин Бейкер - Любовь первая, любовь бурная

— Ну, конечно же, нет, — ответила Гарриет Бьюдайн и взяла его тарелку, улыбаясь. Может, она недооценивала парня?

— Я принесу ему пирог, сказала Бриана. Взяв тарелку из рук тети, она направилась на кухню. — В конце концов, это моя работа.

Генри Бьюдайн оглушительно расхохотался, не обращая внимания на раздосадованное лицо жены.

— Похоже, сегодня мы все получили по заслугам.

Глухой стук топора, рубившего дерево, привлек внимание Брианы. Она бросила гладить и выглянула в окно. Сердце чуть не выпрыгнуло из груди, когда девушка увидела Шункаха Люта. Он рубил огромный старый дуб, который угрожающе развесил свои ветви над их амбаром.

Схватив миску с остатками пищи, которые предназначались цыплятам, Бриана выскочила из дома. Прошло уже два дня с тех пор, как она видела индейца в последний раз. Это были самые долгие дни в ее жизни.

Шаги девушки стали замедляться, когда она увидела Джима Макклейна, сидящего на корточках в тени навеса. На его согнутой руке лежал дробовик.

Макклейн заулыбался, увидев подходящую к нему Бриану. Поднимаясь на ноги, он приподнял шляпу.

— Добрый день, мисс Бьюдайн, — поприветствовал он ее.

— Добрый. Что вы здесь делаете?

Макклейн повернул голову в сторону Шункаха Люта.

— Ваш дядя как-то сказал, что есть дерево, которое надо срубить, но он все время вынужден откладывать из-за болей в спине. Я обещал позаботиться об этом.

— Вы позаботитесь об этом? — сухо спросила Бриана.

— Косвенно, — усмехнулся Макклейн, думая, как мило она выглядит с горящими щеками и надутыми губками. Ему нравились хорошенькие женщины, а она была самой красивой из всех, кого он когда-либо видел.

— Прошу простить меня, но я должна накормить цыплят.

Макклейн кивнул, его глаза скользнули по ее телу самым наглым образом. Развернувшись, Бриана пошла к амбару, где два десятка желтеньких комочков копались в грязи. Она подозвала цыплят, кидая остатки картофельной кожуры и других овощей на землю, но глаза ее все время смотрели на Шункаха Люта. Хоть он работал недолгое время, но пот уже струился по его телу. Это жестоко, подумала она, заставлять его работать сейчас, когда солнце стоит так высоко в небе.

Бросив последние остатки пищи цыплятам, она торопливо вернулась в дом и приготовила кувшин лимонада. Вода из колодца была студеной, и, наполняя два высоких стакана, Бриана улыбалась, думая, как холодный лимонад понравится Шункаха Люта.

Выйдя во двор, она протянула один стакан Макклейну, а потом направилась к индейцу.

— Эй, — позвал Макклейн. — Куда это ты двинулась?

— Я собираюсь напоить его, — спокойно ответила Бриана, указав на индейца. — Я уверена: ему это нужно больше, чем вам.

— Ему это не нужно, — жестко сказал Макклейн. — Выпей сама или лучше отдай мне.

— Я приготовила это для него.

Они смотрели некоторое время друг на друга, затем Бриана повернулась и пошла к Шункаха Люта. Она услышала, как за спиной Макклейн взвел курок дробовика.

— На, — сказала Бриана, протягивая стакан с лимонадом Шункаха Люта.

— Ле мита пила, Ишна Ви, — прошептал он. Его рука на миг коснулась ее нежной ладони, когда он брал стакан. Она почувствовала, как мягкая теплота разливается по всему ее телу от одного только ласкового взгляда Шункаха Люта. Он пил медленно, чтобы удержать Бриану рядом с собой как можно дольше. Она стояла, не сводя глаз с его лица, его близость обволакивала ее, окутывала, словно невидимый кокон.

— Они обращаются с тобой хорошо? — спросила она тихо, чтобы только он мог слышать ее.

— Сносно.

— Спина все еще болит?

— Немного, — он отступил на шаг и протянул пустой стакан.

Макклейн двинулся к ним.

— Почему так долго? — требовательно спросил он.

— Нипочему, — ответила Бриана, взяла Макклейна под руку и направилась с ним к дому.

— Он тебя не побеспокоил? — снова спросил Макклейн.

— Конечно, нет, — Бриана сделала усилие, чтобы улыбнуться Макклейну. — Не хотите ли еще лимонаду?

— Чего я хочу, так это поцелуя, — ответил Макклейн.

Резко остановившись, он притянул к себе Бриану и впился в нее поцелуем.

Отвращение захлестнуло девушку, когда его язык пытался раздвинуть ее губы и проникнуть внутрь. Она резко отвернула голову в сторону.

— Оставьте меня!

— Только один маленький поцелуй, — настаивал он, — ты мне должна.

— Я вам ничего не должна! Пустите меня!

Она чуть не задохнулась, когда Макклейн с силой прижал ее к себе, и закричала: «О, нет!», когда Шункаха Люта набросился на Макклейна и оттолкнул его. Надсмотрщик вскрикнул от боли, ударившись о столб забора. Потом, когда Шункаха Люта убрал свой кулак, Макклейн ударил индейца прикладом ружья под ложечку. Тот упал на колени, схватившись руками за живот и борясь с приступом рвоты.

— Что, черт возьми, здесь происходит?

Бриана в смятении повернулась, услышав голос дяди.

— Ничего, мистер Бьюдайн, — быстро сказал Макклейн. — Краснокожий напал на меня, и мне пришлось ударить его. С ним все будет в порядке.

— Напал на тебя? — воскликнул Генри Бьюдайн. — Почему?

Джим Макклейн пожал плечами.

— Это же индеец.

Генри Бьюдайн удовлетворенно кивнул.

— Лучше бы ты отвел его назад. Я не хочу неприятностей.

— Неприятностей больше не будет, — сказал Макклейн. — Я обещаю вам.

— Ну, если только ты уверен…

— Я уверен.

Макклейн взглянул на Шункаха Люта, затем на Бриану, его глаза умоляли не говорить ни слова о том, что произошло между ними. Бриана незаметно кивнула, зная, что Шункаха Люта пострадает, если она скажет дяде, что Макклейн хотел поцеловать ее.

Шункаха Люта поднялся на ноги. Во рту стоял горький вкус желчи, глухая боль сдавила живот, но она не могла сравниться с болью, свирепствовавшей в его сердце.

Генри Бьюдайн перевел свой взгляд с Макклейна на Бриану, затем, пожав плечами, развернулся и ушел назад в амбар.

Надсмотрщик ткнул прикладом ружья в грудь Шункаха Люта.

— Еще раз поднимешь на меня руку, краснокожий, — и я снесу тебе голову. А сейчас приступай к работе.

Шункаха Люта не шелохнулся. Он уставился на надсмотрщика темными от гнева и ярости глазами, с трудом усмиряя желание наброситься на белого человека, который посмел прикоснуться к Бриане. Он пожалел, что не захватил топор, когда побежал за Макклейном. В его руках топор мог стать грозным оружием.

Краем глаза он видел, что Бриана смотрит на него. На ее бледном лице был страх, но не за себя, а за него. Он почувствовал, как напряжение медленно покидает его. Полностью овладев собой, Шункаха бросил на Макклейна последний презрительный взгляд и вернулся назад, туда, где оставил топор. Подняв его, он начал рубить дерево со всей силой, которая у него еще оставалась.

— Наглая скотина, — пробормотал сквозь зубы Макклейн. Он опустил ружье, жалея о том, что индеец не дал ему повода нажать на спусковой крючок.

— Больше никогда не приходите навещать меня, — холодно сказала Бриана. — Если вы придете, меня не будет дома.

— Не сопротивляйтесь мне, мисс Бьюдайн, — предупредил ее Макклейн. — Я решил завладеть вами. Кроме того, я нравлюсь вашему дяде и думаю, вы сделаете все, что он вам скажет.

Его слова были словно пощечина. И все они были правдой. Она сделает все, что скажет дядя. У нее нет выбора. Он был ее опекуном. А женщин не спрашивают, что они хотят делать и за кого хотят выйти замуж. Ей не останется ничего другого, как подчиниться.

Опустив в отчаянии голову, Бриана торопливо пошла обратно в дом. Несомненно, ее дядя не будет настаивать, чтобы она вышла замуж за Макклейна против своей воли. Даже дядя Генри не может быть таким бесчувственным. Да лучше уж она всю жизнь будет работать на тетю и дядю, чем выйдет замуж за такое животное, как Макклейн. Она помнила выражение его лица, когда он избивал Шункаха. Он причинял индейцу боль — и это доставляло ему удовольствие. Человек, наслаждающийся страданиями других. Нет, не такого отца хотела она своим будущим детям, не с таким человеком мечтала связать свою жизнь.

Стоя у кухонного окна, Бриана смотрела, как Шункаха Люта с яростью снова и снова вонзает свой топор в дерево. Она понимала, что так он вымещает свой гнев, что он не отступил бы, если бы оказался с Макклейном один на один.