Мэдлин Бейкер - Любовь первая, любовь бурная

Как только она заканчивала очередную работу, то непременно подходила к окну, и каждый раз, когда она его видела, на сердце у нее становилось светлее. Он работал неутомимо и грациозно. Его топор медленно, но упорно врезался все глубже и глубже в могучее дерево.

Она стояла у окна, когда раздался страшный треск. Ветви дерева сильно задрожали, словно в предсмертной агонии, и оно с грохотом упало на землю.

Шункаха Люта тяжело дышал. Бросив топор на землю, он вытирал тыльной стороной кисти блестевшее от пота лицо, затем присел на корточки в тени упавшего гиганта.

Через несколько минут дядя Генри пришел на ленч.

— Бриана, пойди и пригласи мистера Макклейна покушать с нами.

— Это обязательно? — спросила тетя Гарриет.

— Да, черт возьми, — резко ответил Генри Бьюдайн. — Парень мне нравится. — Он посмотрел на Бриану и усмехнулся. — И у меня такое чувство, что в будущем мы станем встречаться с ним чаще.

Макклейн улыбнулся понимающей улыбкой, когда Бриана пригласила его.

— Спасибо, мисс Бьюдайн, — сказал ой нагло. — Я вам очень благодарен.

— Это была не моя идея, — огрызнулась Бриана.

— Я сейчас же приду, — ухмыльнулся Макклейн. — Вот только посажу на цепь индейца, чтобы не сбежал.

За столом Бриана почти не разговаривала, лишь отвечала, когда обращались непосредственно к ней. Все это время Макклейн нагло наблюдал за ней. Она обрадовалась, когда мужчины вышли из-за стола и пошли посидеть на крыльце.

Бриана накладывала в тарелку еду для Шункаха Люта, когда тетя вошла в кухню и застыла на месте.

— Что ты делаешь? Не может быть, чтобы ты была еще голодна!

— Нет, мэм. Просто я думала отнести индейцу что-нибудь покушать. Он сегодня хорошо поработал.

— Я уверена, что мистер Макклейн позаботится о нем. Этот дикарь не находится под нашей ответственностью.

— Мистер Макклейн занят с дядей Генри.

— Хорошо, можешь отнести ему еду. Но не подходи близко к этому человеку.

— Да, мэм, — взяв тарелку и стакан лимонада, Бриана пошла к Шункаха, который сидел, прислонившись спиной к ограде. Его левая рука была прикована к столбу ноги тоже.

— Я принесла тебе покушать.

Шункаха Люта кивнул. Он взял тарелку, свободной рукой и поставил на землю рядом с собой. Стакан лимонада он осушил одним длинным глотком.

— Спасибо, что оттолкнул Макклейна, — сказала Бриана. — Как думаешь, он накажет тебя за это?

— Возможно.

— Я не хочу, чтобы тебя наказывали из-за меня.

— Ничего страшного, Ишна Ви.

— Я должна идти, — сказала Бриана. — Приятного аппетита.

Шункаха Люта кивнул. Он снова был у нее в долгу.

Позже она увидела, как Макклейн обвязал веревкой его шею и повел за собой. Руки Шункаха Люта были связаны за спиной; цепи, постоянно сковывающие его ноги, ограничивали движения. Она слышала, как Макклейн удовлетворенно смеялся каждый раз, когда дергал веревку.

Бриана сидела на крыльце, ее руки суетливо теребили кайму черного шерстяного платья. Макклейн каким-то образом снова был приглашен к обеду и сейчас сидел рядом, рассказывая ей о своей мечте заиметь собственную землю.

Но Бриана никак не могла сосредоточиться на том, что он говорил, да и не было у нее никакого интереса к его будущим планам. Все ее мысли занимал Шункаха Люта. И ее очень беспокоило: не избил ли Макклейн индейца, когда привел в лагерь.

Джим Макклейн прервал свой рассказ, чтобы вытащить сигару из кармана рубашки.

— Ничего, если я закурю?

— Нет, — Бриана облизала губы. — Что случилось с индейцем?

Макклейн поднял брови.

— Что ты имеешь в виду?

— Ты бил его за то, что он напал на тебя?

Макклейн задумчиво изучал лицо Брианы, прикуривая сигару. Она опустила глаза и смотрела на колени, но он успел заметить огоньки беспокойства в ее глазах.

— Бил? — повторила она вопрос.

— Какая разница, что случилось с этим дикарем, — ответил он намеренно небрежно.

Она ощущала даже кожей, как пристально он смотрит на нее, ожидая ответа, и вдруг почувствовала себя уязвимой, будто кролик, пойманный койотом на открытом месте.

Глаза Макклейна угрожающе сузились, а руки сжались в кулаки.

— Сколько раз ты приходила увидеться с ним? — грубо потребовал он ответа. — Сколько раз?

— Только в тот раз, — сказала Бриана, не в силах выдержать его обличающего взгляда.

— Вот черт!

— Пожалуйста, не бей его, — умоляла Бриана. — Ведь он тебе ничего не сделал.

Макклейн усмехнулся.

— Вы опоздали, мисс Бьюдайн, — сказал он ядовитым тоном. — Я выбил из него дурь, когда привел назад в лагерь.

— Нет!

— Да, — Макклейн опустил руки ладонями вниз. Суставы его пальцев были в синяках и вздулись. — Я бил его голыми руками.

— За что?

— За что? За то, что этот ублюдок напал на меня.

— Но он только старался защитить меня, — с дрожью в голосе произнесла Бриана, чуть позже осознав возможный второй смысл своих слов.

Улыбка Макклейна была холодной и жестокой.

— Интересно, что скажет твоя тетя, когда узнает, что ты тайком бегала повидаться с этим краснокожим.

Бриана сжалась от страха.

— Ты ей не скажешь?

Макклейн пожал плечами. Он хотел овладеть Брианой, покорить ее, и вдруг понял, что нашел способ осуществить это.

— Пожалуйста, Макклейн, пожалуйста, не говори ничего моей тете, — голос Брианы срывался. — Пожалуйста.

— Я не скажу, но при одном условии, — сказал Макклейн. — Завтра в полночь ты встретишься со мной у озера.

— Зачем?

Макклейн опустил свою руку на бедро Брианы и слегка погладил его.

— Я думаю, ты понимаешь, зачем.

Бриана отрицательно покачала головой.

— Нет, пожалуйста.

— Да, пожалуйста, — передразнил ее Макклейн. — Ты встретишься со мной завтра, или я все расскажу твоей тете.

Чуть заметно Бриана кивнула. Она боялась Макклейна, боялась тонкой пелены похоти в его глазах. Но еще больше она боялась характера своей тети и жесткого ремня, которым та могла «работать» очень усердно.

Шункаха Люта старался сохранять невозмутимость, когда вонзал лопату в сырую землю, и с каждым движением новая волна боли обжигала ему спину, которая все еще была покрыта полу зажившими струпьями и шрамами. Он работал без остановок, потому что знал: любая заминка принесет еще один удар хлыстом по истерзанной спине. Даже мысль, что он будет снова избит, претила ему. Он не смог бы смотреть на кнут без содрогания, не смог бы спокойно перенести боль и унижение.

Но страшнее физических страданий, больнее ударов, на которые не поскупился Макклейн прошлой ночью, было то, что надсмотрщик ухаживал за Брианой. Мысль об этом ранила Шункаха в самое — сердце. И хотя он знал, что девушка никогда не будет принадлежать ему, невыносимо было представить, что другой мужчина смотрит на нее… прикасается к ней…

Шункаха продолжал работать, и с каждой лопатой, наполненной землей, косогор отступал и отступал от трассы будущей дороги. Индеец уже углубился в склон холма футов на десять, когда неожиданно натолкнулся на огромный камень. Отбросив лопату в сторону, он уперся плечом в валун и попытался вытолкнуть его. Мускулы на руках и спине напряглись в мощном усилии. Наконец, скала дрогнула, но в тот же миг лавина земли обрушилась со склона, полностью загородив дорогу и в одно мгновение отделив его от надсмотрщика и других заключенных.

Проклиная цепи, сковывающие его движения, он побежал. Сердце его отчаянно колотилось, он слышал, как позади кричал Макклейн, и знал, что тот сразу же кинется вдогонку.

Шункаха Люта бежал со всей возможной быстротой. Внезапно прогремел выстрел, и что-то тяжелое ударилось ему в правое плечо. Из раны начала вытекать кровь, но он все равно бежал, стараясь увидеть укромное место, где можно было бы спрятаться от погони. Стук копыт становился все громче, Шункаха обернулся, чтобы взглянуть на преследователя, — и споткнулся в этот момент. Он упал на раненое плечо и покатился вниз по склону, продираясь сквозь кусты и колючки. Остановившись у огромной кучи прогнивших деревьев, увидел пустую колоду, заполз внутрь и лег там, часто и тяжело дыша.