Теперь Гайон проводил больше времени с мужчинами. Нередко выдавались ночи, когда он вообще не ложился. Много времени бывал в разъездах — иногда по реальным делам, иногда под благовидным предлогом. Непринужденные товарищеские отношения первых дней после свадьбы прошли. Теперь супруги, оставаясь наедине, ощущали напряженность и неловкость, усиливающиеся с течением времени. Что, если эта натянутая струна не выдержит?
Расстроенная невеселыми мыслями, Юдифь открыла окно и выглянула наружу. Лепестки яблонь кружились, как снежинки. Со стороны реки донесся звонкий смех. Юдифь заметила, как к дальнему концу сада подплывает лодка иод ярким балдахином, с выстеленным шкурами днищем.
Смеялась необычайно привлекательная молодая дама в богатой накидке из лисьего меха. Она сидела в носовой части лодки, интимно прислонившись к плечу Гайона. Светлые волосы резко выделялись на фоне его темных кудрей. Он тоже игриво смеялся, и когда; начал выбираться из лодки, женщина потянулась к его губам. За ним следовал муж Эммы, Ричард, видимо, отпустивший язвительное замечание, за что и получил шлепок. Последним на берег сошел стройный молодой человек, изящно поцеловавший белую ручку дамы.
— Это лодка принца Генриха, — к Юдифи подошла Кристина. — Он все еще встречается с Алле.
— Алле де Клэр? — уточнила Юдифь.
— О, можешь не волноваться, — успокоила Кристина. — Она флиртует по привычке. Гай никогда не интересовался ею по-настоящему.
— А я и не волнуюсь, — небрежно ответила Юдифь. — Кто там еще с Ричардом и Гайоном?
Кристина покраснела и разгладила и без того безупречно отглаженную юбку.
— Саймон де Вере, один из помощников папы. Наследник поместья в окрестностях Лондона, но папа думает, что он сделает блестящую карьеру при дворе.
Настолько высокую, что подумывает о помолвке старшей дочери. Кристине льстила такая перспектива, ведь Саймону уже девятнадцать, и он настоящий кавалер.
Кристина поспешила распахнуть двери перед весело болтавшими мужчинами и чуть не наступила на Кади, ворвавшуюся первой.
Ричард вытирал слезившиеся от смеха глаза и небрежно бросил плащ на низкий шкафчик, пользуясь тем, что Эмма отдавала приказания служанкам в другой комнате и не могла сделать замечание.
Со своей жердочки что-то заверещал попугай.
— Тебе надо приобрести такого же. Они скрашивают скуку, когда жены нет поблизости, — Ричард заметил, что Гайон разглядывает птицу. — В этом он похож на Алле де Клэр, не так ли?
— Не слишком богатый выбор, — равнодушно заметил Гайон. — Но мне кажется, Алле больше похожа на кролика.
Ричард захохотал и принял из рук дочери чашу с вином. Гайон повернулся к Юдифи, все еще с видом цензора стоящей у окна.
— Где твоя накидка, катфах?
— Катфах? — это слово еще больше развеселило Ричарда, он знал латынь, французский, фламандский и даже саксонский, но был удивлен, что родственники свободно общаются по-валлийски.
— Котенок, — перевел Гайон тем же равнодушным тоном. — Учти, она только кажется тихоней, попробуй, и узнаешь, какие у нее коготки.
— Кролик, попугай и котенок, — задумчиво произнес Ричард. — Кто тебе больше по вкусу?
— Котенок, конечно. Эти существа умеют постоять за себя.
Юдифь почувствовала, что краснеет.
— Зачем мне накидка?
— У дедушки Саймона есть дом по ту сторону дороги на Холборн, он предлагает подышать воздухом.
Юдифь обвела взглядом зал и увидела, что Саймон и Кристина уединились в сторонке и вели официальный светский разговор, понимая, что Ричард не выпускает их из виду. Сегодня все свободное место будет занято матрасами для гостей, даже на горшок не сходишь, не оповестив о событии полови ну дома. Кроме того, у нее с Эммой не настолько теплые отношения, чтобы пребывать в одной спальне, а при данном скоплении народа они вообще с трудом переносили друг друга. Юдифь согласно кивнула мужу и пошла за накидкой.
— Крис, возьми и ты накидку, — обратился Гайон к племяннице. — Дедушка Саймона не будет против, он любит компании.
— Он будет просто в восторге, — подтвердил Саймон, повеселев, но тут же бросил на Ричарда настороженный взгляд. — Если позволите, сэр.
— Гайон, могу я поручить тебе роль компаньонки?[5] — спросил Ричард. — Эмма разрубит меня на мелкие кусочки и скормит этой проклятой птице, если с Крис что-нибудь случится.
— Папа! — негодующе воскликнула девушка.
— Обещаю проявлять к Кристине все уважение и почтение, на которое способен, сэр, — заверил Саймон, подавляя желание расхохотаться.
Гайон рассматривал попугая.
— А что, он ест мясо? — спросил с любопытством и получил шлепок от Кристины.
Дедушка Саймона оказался седым словоохотливым старичком лет семидесяти. Он радостно приветствовал прибывших, безжалостно подтрунивал над внуком по поводу Кристины, расспрашивал о последних дворцовых происшествиях и отпускал колкости по поводу придворных, чьи имена упоминались. Старик угостил компанию вином и медовыми пряниками, приказал расставить столы для игры в кости и шашки и пригласил участвовать Кристину.
— Я слышал о вас от принца в его последний визит к нам, — обратился он к Гайону. — Он тогда сказал: «Никогда не садись играть ни с кем из Фламбардов или с Гайоном ФитцМайлзом. Они в мгновение ока обдерут тебя, как липку».
— Чушь! — смеясь, запротестовал Гайон. — Обещаю оставить набедренную повязку хотя бы для приличия.
Старик махнул рукой.
— Ладно уж оправдываться. Но вы не так привлекательны, как ваша племянница, на нее приятнее смотреть, к тому же, у меня к ней особенный интерес. Чувствую, что ей суждено стать членом нашей семьи. Так что выбираю в партнерши ее. А ты можете пока отвести жену в вашу комнату.
Саймон подвинул к столу табурет, чтобы тоже любоваться тонким профилем Кристины и следить за игрой.
Юдифь и Гайон поднялись по лестнице в отведенную им комнату.
— Что он имел в виду, когда упомянул принца? — спросила Юдифь, когда Гайон открыл дверь и откинул портьеру.
— А, Генрих иногда бывает здесь, по крайней мере, бывал до окончания строительства нового замка. Иногда играет со стариком, чтобы доставить ему удовольствие.
Юдифь осмотрела комнату с особым вниманием. Оштукатуренные стены расписаны сценами охоты, ловли рыбы, сельскохозяйственных работ, танцующих на пиру женщин. Все было исполнено в сочных, ярких тонах. В комнате стояла жаровня с углями, небольшой туалетный столик и в нише — алебастровая фигурка Мадонны. Несколько стульев, красивый резной комод и длинный стол.
— Иногда принц собирал здесь людей, — пояснил Гайон. — Вон на столе выбоины, это от его шпор, когда ему хотелось положить ноги на стол.
— Приезжал играть в азартные игры, пить, волочиться за женщинами? — ядовито спросила Юдифь.
— Не слишком часто. Для этого есть более удобные места на южной стороне, — Гайон прошел за следующую портьеру в спальне.
— Где же кровать? — спросила Юдифь. — Мы будем спать на шкурах на полу?
Гайон думал, как смягчить удар.
— Должно быть, Генрих перевез ее в Вестминстер, но, надеюсь, для нас найдется другая.
— Одна? — Юдифь избегала смотреть ему в глаза.
— Не знаю.
Юдифь осмотрела эту часть комнаты. Окна застеклены, стены расписаны так же, как в перед ней части, пол густо устлан тростником и лавандовыми листьями. В углу валялась груда тряпок — очевидно, постельное белье, сброшенное с кровати. Одна кровать… Юдифь нервно кружила по комнате. На покрытом тканью столе стояли шашки из черного агата.
— Можем остаться с Ричардом и Эммой, если хочешь, — предложил Гайон, взяв фигурку, подбросил ее в воздух, поймал — словно играл в костяшки.
Юдифь отрицательно покачала головой и тоже взяла шашку.
— Ты же видел, мы не слишком ладим. Эмма не обрадуется нашему возвращению, кроме того, это будет невежливо по отношению к Саймону и его дедушке.
От Гайона не укрылось состояние жены. Он видел, какая борьба происходит в ее душе. Положил шашку и приподнял лицо Юдифи за подбородок. Она подняла на него полные смятения глаза и пожалела, что не осталась внизу.
— Но если бы у тебя был выбор, ты отказалась бы от этой комнаты? — тихо спросил Гайон.
— Нет, — Юдифь стыдилась своей трусости. Гайон потянул ее за ухо, она вскрикнула.