К тому времени, как все приготовления были закончены, Дианта полностью владела собой и даже удивлялась собственному волнению. Как же она — Леди Благоразумие — могла позволить чувствам взять верх над разумом? Теперь ничто не нарушит ее спокойствия!
Девушка рассматривала свое отражение в огромном зеркале, когда в комнату вошла Элинор, одетая в бальное платье.
— Ты выглядишь превосходно, — со вздохом сказала она при виде кузины. — Лорд Чартридж влюбится в тебя с первого взгляда.
— Надеюсь, он не сделает такой глупости, — спокойно сказала Дианта. — Я же в него не влюбилась…
— Это не в счет, — возразила Элинор. — Ты видела его издалека.
— Как бы то ни было, я ни за что не влюблюсь в него.
— О, Дианта, как ты можешь так говорить? Это было бы так чудесно!
— Правда? — спросила Дианта с блеском в глазах. — Расскажи мне, на что это похоже! Я уверена, никто не влюбляется с первого взгляда чаще, чем ты.
Элинор добродушно улыбнулась. Она была девушкой легкомысленной, но сердце ее было чувствительным, а потому она очень легко и быстро влюблялась и так же быстро охладевала.
В тот вечер на ней было платье из бледно-желтого муслина, а из драгоценностей — матушкины бриллианты, которые подчеркивали ее нежную кожу. Однако Дианта в своем наряде из серебристого газа, под которым виднелось белое атласное нижнее платье, выглядела просто великолепно. Фасон не изобиловал модными в то время оборками и рюшами, а потому выгодно подчеркивал стройную высокую фигуру девушки. Бриллиантовые украшения вносили в наряд нотку элегантности.
Лидден расправила на плечах Дианты лебяжий палантин и вручила веер слоновой кости. Можно было ехать.
Когда семейство Грейсбурн прибыло в Олвик-хаус, было еще достаточно светло, но в залах горели свечи. Дианта, вежливо поприветствовав хозяев дома, подошла поздравить главных виновников торжества. Ее познакомили с невестой господина Кейда — мисс Марселлой Брюз, весьма симпатичной молодой леди, нервно державшей своего жениха за руку.
Пока Дианта обменивалась любезностями со своими знакомыми, раздался голос лакея:
— Их светлость граф Чартридж и майор Лизем!
Вновь прибывших тут же окружили гости, затем толпа расступилась, и девушки смогли, наконец, их рассмотреть. Одному из мужчин было лет двадцать с небольшим, и, судя по великолепному синему мундиру, шитому серебром, он носил звание майора драгунского полка. У него были густые светлые волосы, а добродушное лицо, хоть и не было лицом философа, не становилось от этого менее привлекательным. Элинор он показался куда красивее своего спутника, в то время как Дианта молодого майора не удостоила и взглядом. Ее взор был прикован к другому джентльмену, с невозмутимым видом разглядывавшему гостей. Высокий, с холодным взглядом, он выглядел довольно привлекательно. На нем были бриджи из черного атласа, фрак, белый жилет и подобранный в тон галстук. Но было в его облике нечто, что заставляло оторвать взгляд от костюма и обратить внимание на самого графа. Широкоплечий, с сильными стройными ногами, он невольно выделялся на фоне более слабых и изнеженных мужчин. На мгновение Дианте даже показалось, что все гости в бальном зале стали похожими на тени. Все, кроме него.
Леди Олвик направилась к только что пришедшим гостям, и Дианта услышала ее голос:
— Рекс, Джордж, как мило с вашей стороны посетить нас снова.
Лорд Чартридж улыбнулся хозяйке. В этот момент Дианте вспомнилось, какими нежными, только им двоим понятными улыбками обменялись лорд Чартридж и та вызывающе одетая женщина в парке.
Лорд Грейсбурн, в отличие от остальных членов своей семьи, был знаком с новоиспеченным графом, поэтому поспешил представить его дочери и племяннице. Чартридж вежливо поклонился, не подав виду, что когда-либо слышал фамилию Хелстоу. Дианта, которая не хуже его владела собой, ожидала чего угодно, но только не этого.
Прием удался на славу. За великолепным столом, сверкавшим серебром, хрусталем и белоснежными салфетками, разместилось более сорока человек. Среди посуды были расставлены вазы с букетами нежно-розовых и белых роз, которые гармонировали с предметами меблировки, также украшенными цветами. Гостям прислуживали лакеи в ливреях и белых париках.
Дианту усадили напротив лорда Чартриджа. Не выказав ни малейшего удивления, она вежливо беседовала с джентльменами, сидящими рядом. Но чего ей это стоило, знала лишь она. Девушка испытывала непреодолимое желание хоть раз взглянуть на будущего супруга, сидевшего так близко, но и думать об этом боялась.
Чуть дальше сидела Элинор, мирно беседовавшая с Джорджем. Она, казалось, и думать забыла о приличиях, полностью игнорируя второго кавалера. Все ее внимание было приковано к майору Лизему, который, в свою очередь, прекрасно чувствовал себя в ее обществе. Дианта тихонько улыбнулась, отметив, что у кузины намечается новый роман.
Внезапно она почувствовала на себе взгляд холодных серых глаз лорда Чартриджа. Пока она наблюдала за Элинор, он, оказывается, пристально смотрел на нее. Дианта не отвела взгляд. Секунду спустя внимание Чартриджа сконцентрировалось на майоре Лиземе и Элинор, которые мило щебетали, не замечая никого вокруг. Потом он снова посмотрел на Дианту, и по выражению его лица она поняла, что «воркование голубков» его весьма забавляет. Дианта ответила заговорщицкой улыбкой. На мгновение на его лице отразилось очень теплое чувство, почти нежность… Но… леди, сидящая справа, обратилась к нему, и их безмолвный диалог прекратился.
Танцы начались в десять часов. Как только закончился обед, гости перешли в зал в глубине дома. Лорд Чартридж, воспользовавшись удобным случаем, подошел к мисс Хелстоу и учтиво попросил позволения пригласить ее на второй танец. Вежливо приняв приглашение, Дианта осталась одна.
На балу присутствовало не менее четырехсот гостей. Уже через несколько минут все танцы мисс Хелстоу были расписаны. Когда оставался последний вальс, Дианта заметила, что Джордж Лизем со смущенным видом стоит рядом с нею. Заручившись согласием Дианты подарить ему последний танец, он, сияя от радости, вернулся к Элинор.
Леди Грейсбурн просмотрела карточку племянницы.
— Ты приглашена на все танцы? — с явным неудовольствием спросила она. — Дорогая, весьма неосмотрительно с твоей стороны не оставить хотя бы одного танца на случай, если… Ну, если…
Вздернув подбородок, Дианта смело выдержала взгляд тетушки.
— Я не намерена ждать, пока меня пригласят, тетя, — сказала она уже мягче.
По реакции племянницы леди Грейсбурн поняла, что ей известно намного больше, чем следовало бы.
Огромный бальный зал Олвик-хауса был украшен цветами, специально доставленными в то утро из оранжереи загородного поместья. Две хрустальные люстры, накануне начищенные до блеска, ярко горели. В висящих на стенах зеркалах в позолоченных рамах отражались кружащиеся в танце пары.
Когда подошло время второго танца, перед Диантой появился лорд Чартридж и вежливо произнес:
— Если я не ошибаюсь, этот танец мой, мэм.
Первые несколько минут они танцевали молча. Затем лорд холодно заметил:
— Я восхищен вашим самообладанием, мисс Хелстоу. Вероятно, вам не по душе подобные праздники.
— Я вас не понимаю, милорд, — ответила она с удивлением. — Я не испытываю отвращения к танцам.
— Речь не о танцах. Сам повод, по которому устроен весь этот бал, должно быть, кажется смешным любому здравомыслящему человеку. Вернон и его невеста так глупо влюблены, правда? И, как я понимаю, вы к подобным сантиментам относитесь равнодушно.
Дианта была поражена — она смотрела на графа и молчала. Улыбаясь, он продолжил:
— Уверяю вас, черная магия здесь ни при чем. О ваших взглядах мне рассказал мой кузен, Дилэйни Воган. Вы встречались с ним на охоте и уже тогда выразили свое отвращение к подобным вещам.
— Я прекрасно помню мистера Вогана, — просветлев, сказала Дианта. — У него была превосходная гнедая кобыла, которая мне очень понравилась. Признаться, я даже позавидовала ему.
— Это не его лошадь. Сара принадлежит мне.
— Вам? Нет, я не верю. Вы шутите!
— Почему вы так думаете?
Дианта усмехнулась.
— Потому, что мне известны ваши предпочтения, когда речь заходит о лошадях. Для вас главное, чтобы животное было красивым, а его выносливость — дело десятое.