Барбара Смит - Любовь-победительница

Барбара Доусон Смит «Любовь-победительница»: АСТ; Москва; 2001

Оригинальное название: Barbara Dawson Smith «Never A Lady», 1996

ISBN 5-17-009899-5

Перевод: Т.В. Потаповой

Суссекс, Англия

14 мая 1817 года

Мэри Элизабет Шеппард замерла в ожидании, укрывшись в тени фургона. Здесь, куда не доставали отблески пылающих факелов, освещавших поляну, на которой собрались жители деревни, она, окруженная вечерними тенями, чувствовала себя в безопасности. И в то же время она стояла достаточно близко, чтобы шагнуть вперед и выполнить свой христианский долг, когда настанет время.

Пытаясь успокоиться, она порылась в кармане фартука, вытащила морковку, припасенную с ужина, и протянула коню. Джордж Третий с удовольствием взял угощение, его огромные зубы щекотали ее ладонь. В теплом ночном воздухе послышался хруст.

Всходившая луна отбрасывала серебристые блики на людей, стоявших на деревенской лужайке. Здесь собрались простые фермеры, уставшие после изнурительного труда на полях, краснощекие женщины в домотканых платьях; босоногие ребятишки гонялись друг за другом. Собравшиеся выглядели усталыми, но довольными и болтали с непринужденностью, которая возникает лишь между давно знакомыми людьми. Мэри уже в который раз позавидовала им. Она тосковала по такому семейному, дружескому кругу людей, чьи корни были здесь, на земле их предков. Каково это – жить из года в год в одном и том же уютном сельском домике, изо дня в день наблюдать, как распускаются деревья в саду, каждый день встречать дружелюбных соседей?

Мэри не знала ответа на этот вопрос. В свои восемнадцать лет она проехала всю Англию, видела все ее горы и долины. Ее домом была повозка, и другого дома у нее никогда не было.

Повозка закачалась и заскрипела, когда из нее спустился одетый в черную сутану мужчина. Преподобный Томас Шеппард пригнул голову, чтобы не задеть крашеную доску с надписью «Смерть – плата за грех».

Обычно первым выходил дьякон Виктор Габриэль; его божественно прекрасный профиль и ласковая улыбка всегда вызывали завистливые вздохи у женской половины прихожан. Но сегодня жених Мэри отправился в Дувр, чтобы забрать новые псалмы с прибывшего американского судна, и должен был вернуться лишь на следующий день. Мэри испытывала неловкость от того, что радовалась его отъезду, но зато теперь могла на какое-то время избавиться от чувства стыда, возникавшего в его присутствии.

Со своего места в тени каравана повозок Мэри видела спину отца и его тонзуру. Томас Шеппард стоял на верхней ступеньке, простирая руки к толпе, словно стремился обнять всех и каждого.

Разговоры смолкли. Кто-то кашлянул, хриплый звук разнесся в ночном воздухе и затих. Заплакал ребенок, и его мать тут же стала укачивать малыша.

– Приветствую вас, братья мои! – Голос священника загудел, словно церковный колокол. – Мы собрались сегодня вместе, чтобы возрадоваться слову нашего Господа, осудить богатство и то искушение, которое оно несет с собой. «Да не оттолкну Я того, кто приходит ко Мне». Давайте соединим наши голоса в псалме.

Это был сигнал для Мэри.

Она прижалась к теплой шее старого коня. Ее сердце колотилось, горло перехватило так, что воздух с трудом попадал в легкие. Больше всего ей хотелось сейчас убежать в темноту и спрятаться в кустах, обрамлявших поля пшеницы и горчицы.

– Выйди, дочь моя, – приказал Томас Шеппард. – Господь наградил тебя ангельским голосом. Ты должна использовать его во славу Господа.

Так он говорил каждый вечер. И каждый вечер Мэри подчинялась ему.

Дрожащими пальцами она прикоснулась к голове, проверяя, не выбились ли рыжеватые пряди из туго заплетенных кос. Неужели она никогда не преодолеет свою застенчивость, из-за которой со страхом ожидала каждого появления на публике? Лишь пристальный взгляд отца давал ей силы сделать шаг вперед. Прижав псалтырь к груди, Мэри, одетая в скромное платье с высоким воротником, смущенно вышла в круг света и заняла свое место у подножия лесенки.

Томас Шеппард ободряюще улыбнулся ей. Она несмело улыбнулась в ответ и открыла книгу, делая вид, что сверяется с текстами псалмов, которые на самом деле уже давно запечатлелись в ее памяти.

Мэри украдкой взглянула на полные ожидания лица людей. В первом ряду она увидела носатого мужчину с золотыми коронками на зубах, изможденную домашнюю хозяйку с глазами, полными надежды, группу мальчишек, толкавших друг друга локтями. Облизнув губы, она в который раз с тоской подумала: как жаль, что рядом нет Джо. Она чувствовала себя увереннее, когда держала за руку сестру-близняшку и их необыкновенной чистоты сопрано сливались в ангельском дуэте и возносились к небесам.

Эти времена ушли навсегда. Мэри испытывала непередаваемую печаль и раскаяние. Это было ее наказание, ее расплата за грехи. Она глубоко вздохнула и начала петь:

– «Тот, кто будет отважен…»

Кристально чистые звуки воспарили над людьми, над соломенными крышами поселка, погруженного в ночь. Мэри устремила взгляд на одинокий дуб и представила, что она одна во всем мире. Ветви покачивались на ветру, листья шелестели, словно аккомпанировали ей. И тут Мэри увидела ее.

Из темноты деревьев выбежала женщина в ослепительно белой рубашке. Рыжевато-золотистые волосы струились по ее плечам. В свете факелов ее глаза сияли, как изумруды; это прекрасное лицо было знакомо до боли, и Мэри замерла, оборвав псалом.

– Джо, – только и смогла прошептать она и потом громче, с восторженным всхлипом: – Джо! Ты вернулась!

Мэри не слышала окриков отца. Псалтырь выпал из ее ослабевших рук, и она бросилась сквозь толпу, с трудом воспринимая удивленные восклицания, которые неслись ей вслед. Она торопилась навстречу сестре.

Джо остановилась перед толпой; ее глаза были широко раскрыты и в них плескался страх. Ночная рубашка колыхалась, раздуваемая ветерком, и спереди были заметны темные пятна. Кровь?

Мэри! О, прошу тебя, Мэри, спаси меня!

Душа Мэри откликнулась на этот зов. Она спасет сестру и избавит от ужаса, который гнал ее сквозь темноту ночи. Они ведь две половинки одного целого – по крайней мере так было до той роковой ночи три месяца назад, пока Джо не сбежала в Лондон и не предалась греховной жизни.

Но сейчас Мэри не могла об этом думать. Ее сестра вернулась, и это – главное.

Она раскрыла ей объятия. Но вместо теплого тела руки ощутили лишь прохладный ночной воздух. Призрак сестры задрожал и исчез в черном бархате ночи.

– Нет!!!

На какое-то мгновение Мэри застыла, не желая верить, что сестры нет рядом. Паника в голосе Джо звучала у нее в ушах. Она опустилась на землю и зарыдала. Ее бросало то в жар, то в холод; дрожь сотрясала все тело. Она опять была одна.

Мэри с детства преследовали видения, и теперь это вновь произошло.

Многие месяцы она сопротивлялась потусторонней связи, существовавшей между ней и сестрой. Она молилась и постилась, чтобы очистить себя от сил тьмы. Но теперь со страхом и тревогой поняла, что так и не смогла разорвать нити, связывающие их души.

Отец подошел к ней.

– Мэри Элизабет! Что значит это бегство?

– Я видела ее, папа! Джо стояла здесь. Вот здесь.

Боль потери вновь захлестнула Мэри.

Суровое лицо отца было изборождено морщинами, которых еще полгода назад не было. Он порывисто вдохнул.

– Это снова происки дьявола. Я предостерегал тебя от них.

– Но она звала меня, – прошептала Мэри. – О, папа, с ней что-то случилось. Что-то ужасное.

Возбужденный гул прошел по толпе деревенских жителей. Несколько человек осенили себя крестным знамением. Томас Шеппард посмотрел на Мэри.

– Слушай меня внимательно, – сказал он. – Джозефин мне не дочь, а тебе не сестра. Она пошла по дороге греха, и теперь расплачивается за свой поступок.

– Как же мы можем отвернуться от нее? Мы нужны ей!

– Дьявол искушает тебя греховной жизнью. Будь сильна, дочь моя. Не поддавайся зову тьмы. И забудь о своей заблудшей сестре.

Повернувшись, он размеренным шагом направился к повозке и снова поднялся на ступеньку. Воздев руки к небу, Шеппард провозгласил: