Казалось, они простояли целую вечность, уставившись друг на друга. Его присутствие и исходившая от него угроза нервировали Мэри. Где же Обедайя? Она хотела закричать, но из горла вырвался лишь хрип.
И тут незнакомец бросился на нее.
Вскрикнув, она кинулась бежать, но он преградил ей путь к двери. Она попыталась проскользнуть мимо него, но он схватил ее за руку и швырнул на кровать.
Она не могла понять, что происходит. Открытая дверь – она видела ее очертания. Там ее спасение.
Его тело обрушилось на нее, и на этот раз она закричала. Рука в перчатке закрыла ей рот и заглушила звук. Черные глаза сверкали на мрачном лице, и Мэри показалось, что перед ней сам сатана. Свободной рукой он выхватил у нее ожерелье и отбросил его в сторону.
– Алчная девка! – закричал он. – Я был уверен, что ты вернешься за драгоценностями.
Его рука пахла мылом и кожей. Несмотря на платье и нижние юбки, она чувствовала силу его мускулов, жар его тела. Зеркало над кроватью отражало его спину; он казался огромным крылатым чудовищем, настигшим свою жертву.
Охваченная ужасом, Мэри впилась зубами в его руку. Выругавшись, он ослабил хватку. Она перевернулась на живот и поползла к изножью кровати. Но ей мешали отяжелевшие от дождя юбки, и через мгновение он снова накинулся на нее, прижав лицом к постели.
Она не могла пошевелиться, не могла даже вздохнуть. Перина из гусиных перьев заглушала ее крики. Его пах прижимался к ее бедрам, тела их слились, словно они были любовниками.
– Убийца! – неистовствовал он. – Я отправлю тебя на виселицу за то, что ты стреляла в моего брата.
Боже милостивый!
Это был Адам Брентвелл. Всемогущий герцог Сент-Шелдон.
Она сумела повернуть голову и прохрипела:
– Я не Джо, я Мэри. – Ее голос дрожал, ей было стыдно за свою беспомощность. – Джо – м… моя сестра.
На какое-то мгновение он оцепенел. Она чувствовала яростный стук его сердца у своего позвоночника. Мурашки побежали у нее по спине, она задыхалась от жара его тела. Предостережение Обедайи молнией пронеслось у нее в голове: «Такому лучше не перечить».
– Я недооценил твою изворотливость, – сказал герцог, горячо и влажно дыша ей в самое ухо. – Ты, должна быть, нашла себе очень богатого и очень доверчивого любовника.
Он слегка передвинулся и задрал ей юбку. Рука в перчатке заскользила вверх по ее ноге.
– Вот что ты любишь, так ведь? Вот это – от любого мужчины, готового заплатить тебе любую цену.
Страх волной прокатился по ее телу. Она отчаянно извивалась, чтобы ускользнуть от его жадных рук. Но его пальцы уже скользнули к ее бедру. Ее охватила паника. Словно со стороны она услышала свой жалобный стон и почувствовала, что вот-вот потеряет сознание.
– Правду, Джозефин, – глухо прошептал он, – Признайся, что стреляла в Сирила.
Он безумец, демон! Она сопротивлялась мраку, грозившему поглотить ее, затянуть в свой водоворот все глубже и глубже.
– Нет! – Откуда-то из самой глубины ее души возникла молитва. – «Души верующих в руках Господа, и никакое зло не коснется их. И они будут вознаграждены безмерно, ведь Господь испытал их, и они оказались достойны…»
– Ради Христа!
Рука герцога замерла в самом укромном уголке ее тела, и он отодвинулся в сторону. Адам схватил ее за руку, рывком поставил на ноги и подтащил поближе к подсвечнику, стоявшему на столике.
Взяв Мэри за подбородок, он принялся разглядывать ее лицо, от туго заплетенных кос до дрожащих губ. Теперь она увидела, что его глаза вовсе не черные, а темно-синие, и свечи отражались в них, как крошечные звездочки, разбросанные по сумеречному небу.
– Я должен был понять. Вы вовсе не так красивы, как Джозефин.
– Вы тоже не красавец! И как вы посмели так мерзко обращаться со мной! – Мэри замолчала, потрясенная собственной дерзостью. Должно быть, эта потасовка на кровати лишила ее рассудка. Она дрожала и потирала озябшие руки.
Герцог приподнял черную бровь, и выражение его лица стало надменным, словно с высоты своего положения он взирал на убогую нищенку. Вдруг, совершенно неожиданно, он расстегнул свою накидку и обернул ее вокруг плеч Мэри. Ей стало не по себе, когда она ощутила остатки его тепла, сохраненные влажной тканью. Но все же она была рада спрятаться под ее широкими складками.
– У Джозефин никогда не было склонности цитировать Библию, – сказал он, и в его отрывистом голосе не было ни грана доброты. – Но физическое сходство поразительно. Вы близнецы?
– Да.
– Однако у Джозефин родинка с левой стороны рта, а у вас – справа.
Она настороженно кивнула, пораженная его способностью замечать столь мелкие детали. Они с Джо были зеркальным отражением друг друга, что всегда тревожило их отца. Томас Шеппард заставил Джо пользоваться правой рукой, хотя левая была у нее более развита, он не одобрял ее живую натуру и приказывал ей вести себя так же, как тихоня Мэри.
Герцог снял перчатку и посмотрел на укушенные ею пальцы.
– Вам больно? – злорадно спросила Мэри.
– Ерунда, незначительная царапина. – Он осмотрел ее с ног до головы. – А вы не пострадали?
Это сразу напомнило ей о возмутительной интимности его прикосновений. Сдерживая дрожь, она покачала головой.
– Как вы здесь оказались? – спросил он.
– Я приехала навестить сестру.
– Вы живете в Лондоне?
– Нет.
– А откуда вы?
– Ниоткуда.
– Не увиливайте от ответа. Каждый человек где-нибудь живет.
Его высокомерие вызвало у Мэри редкую для нее вспышку гнева. Именно таких людей осуждал ее отец в своих проповедях – тот немногочисленный круг привилегированных лиц, которые считали, что рождены для власти. Этот герцог принадлежал к их числу.
Она посмотрела в его холодные глаза.
– Не все. В Лондоне очень много бездомных. Я была потрясена, увидев, как много бедняков живут на улицах, в то время как богатые разъезжают в роскошных каретах.
– Избавьте меня от нравоучений и ответьте на мой вопрос.
Мэри судорожно проглотила комок в горле. Вот и кончилась ее смелость. Этот диктаторский тон вновь заставил ее задрожать.
– Мой отец – священник, ездит с проповедями, – сказала она, подавляя дрожь в голосе. – Мы как раз находились в Суссексе.
Его синие глаза впились в нее.
– Тогда откуда вы узнали, что Джозефин в беде? Ведь за это время послание не успело бы дойти до вас.
Язык Мэри прирос к небу. Как она могла признаться, что Джозефин явилась ей в видении? Герцог только посмеялся бы над ней и назвал ее лгуньей.
Она молчала.
– Итак, мисс Шеппард? Вы ведь мисс, не так ли?
– Да, – прошептала она.
– Говорите правду. Джозефин прислала вас сюда за драгоценностями?
– Нет! Я не знаю, где она.
– Тогда как же вы оказались здесь именно сегодня, именно в этот день? Разве что столкнулись с ней на улице нос к носу. – Он угрожающе шагнул к ней. – Признайтесь, вы знаете, где она прячется!
– Нет! – Мэри судорожно пыталась найти ответ, с ужасом понимая, что придется лгать. Заранее прося Господа простить ее, она пробормотала: – Это чистое совпадение, что я приехала именно сейчас. Спросите Обедайю. Он заверит вас, что я понятия не имею, где может быть Джо.
Адам Брентвелл продолжал приближаться, и Мэри прижалась спиной к тумбочке, завернувшись в его накидку. Она сжалась от страха. Он выглядел таким ожесточенным, таким взбешенным, таким мужчиной! Она невольно вспомнила, как его крепкое тело прижималось к ее телу.
– Не двигайтесь, иначе я позову Обедайю!
Герцог остановился. Она видела, что терпение его на исходе.
– Будьте спокойны, мисс Шеппард. Я не собираюсь набрасываться на вас – если только вы согласитесь помогать мне. И вы будете помогать. Я не успокоюсь, пока не добьюсь справедливости – ради моего брата.
Ее взгляд скользнул к пятну крови на ковре, и она заставила себя задать страшный вопрос:
– Он… умер?
– Его состояние не изменилось.
Мэри сложила руки в горячей мольбе.
– Да будет благословен Господь за это.
– Благословен за то, что Сирил лежит без памяти? Лучше просите Всевышнего быстрее обрушить его кару на вашу сестру.
Как холодны и бессердечны были слова герцога! Его убежденность в виновности Джо вызвала у Мэри бурю протеста.
– Вы ужасно заблуждаетесь. Вам следует искать убийцу, а не невинную девушку.