Потом он произносит с нами короткие молитвы на иврите: читает несколько слов за раз, а мы повторяем. Я справляюсь хорошо; я в ближайшее время не переезжаю в Тель-Авив, но гортанные согласные и растянутые гласные воскрешают старые воспоминания о том, как я готовилась к бат-мицве. Радж запинается на особенно сложных последовательностях слов, но не отводит взгляда со священника. Мы повторяем похожий обряд, обмениваясь клятвами на английском, и на этот раз слова кажутся исполненными глубокого смысла.
После того как мы оба говорим: «Беру», священник кладет между нами с Раджем бокал, завернутый в белую салфетку. Радж торжественно на него наступает. От громкого хруста мое тело наполняется адреналином.
– Теперь можете поцеловать невесту! – объявляет священник.
Когда Радж притягивает меня к себе, мне кажется, что я в кино. Все хлопают и кричат, и, даже несмотря на то, что меня подмывает действительно поцеловаться всерьез, я отстраняюсь за долю секунды до того, как мы начнем выглядеть неприлично. Жениться весело. Кто бы знал.
– Неплохое второе свидание, а? – говорит Радж так тихо, что его слышу только я.
Я улыбаюсь до ушей, и мы идем по проходу вдвоем.
Следующий час – час коктейлей – превращается в хоровод целующих воздух родственников, фотосессии Раджа и меня с семьей и друзьями и бесконечных бокалов шампанского. В какой-то момент я вижу, что держу в руке гигантскую креветку. Радж знакомит меня с родителями, которых я тут же обнимаю. Если они и растерялись от, наверное, невероятно странного звонка сына на прошлой неделе – «Привет, я на следующих выходных женюсь, сможете приехать?» – они не подают вида.
– Добро пожаловать в семью, – говорит его отец. – Обязательно приезжайте как-нибудь обедать.
– Конечно, с удовольствием! – говорю я.
Мама Раджа прикасается к золотому браслету.
– Он на вас красиво смотрится. Он принесет удачу; мы женаты уже тридцать лет.
Тетя Линда отводит меня в сторону, чтобы поделиться подробными соображениями о церемонии, коктейлях, отеле и моем платье. Я слушаю целых десять минут кряду, пока не сбрасываю ее первому попавшемуся мне на глаза человеку – это оказывается четырехлетняя племянница Лив.
Тут-то я и вижу Хелен, которая смотрит на вечеринку со своего места возле коктейльного столика. Я подхватываю юбку и иду к ней. Когда она берет меня за обе руки, я чувствую, как постарели ее собственные руки; она больше похожа на бабушку, чем когда-либо.
– Кто знал, что ты все-таки окажешься в пышном белом платье? – говорит она, с улыбкой качая головой. – Я могла себе представить, что ты сбежишь или сойдешься с кем-нибудь горячим, но это? Я удивлена.
– Хелен! – восклицаю я. – Я счастлива. Радж чудесный.
– Уверена, что так, – говорит она, мудро кивая. – Джесс рассказывала, что у вас такие ураганные отношения.
– Ты, наверное, слышала… больше… от Джесс, правда? – спрашиваю я, слегка ежась.
Она поднимает бровь.
– Что-то про то, что кто-то не мог заплатить аренду? Слышала, – говорит она.
Я вздыхаю.
– У тебя когда-нибудь так было? Было когда-нибудь, что ты не знала, сможешь ли удержать магазин на плаву? – Мне внезапно становится страшно, что я опять могу просесть; признаться в возможном поражении Хелен, женщине, которая в одиночку вдохновила всю мою карьеру, куда мучительнее, чем я думала.
– Конечно, милая, – говорит она, глядя на меня с сочувствием. – Мы все временами оказываемся в невероятных ситуациях. Но сегодня день твоей свадьбы, а завтра ты решишь, что делать дальше. Верный ответ найдется – просто нужно время.
– Время, – жестко повторяю я. У меня очень мало времени.
– И потом, позволь сказать, жизнь на пенсии совсем неплоха! – смеется Хелен. – Если «Украшения Бруклина» пойдут ко дну, можешь поехать со мной в следующее путешествие – я собираюсь в Южную Америку, посмотреть Амазонку.
Она крепко меня обнимает и гладит по голове.
– Ты во всем разберешься, моя хорошая. Ты всегда была такой умной.
– Спасибо, – благодарно бормочу я.
Она оглядывает зал.
– Не позволяй мне полностью тобой завладеть. Я слышала, тут вечеринка!
Я опомниться не успеваю, а уже время банкета. Если бы я по-настоящему планировала эту свадьбу, я бы из себя вышла. Не верится, что время летит так быстро – особенно когда свадьбы стоят по сто долларов минута, а то и больше. Мы с Раджем обходим все столики, пока гости едят (не знаю, как у него, а у меня слишком много энергии, чтобы просто сесть и сосредоточиться на еде). Все снова и снова повторяют: «Я понятия не имел, что ты с кем-то встречаешься!» Мы нервничаем из-за ответа, каждый раз пробуя новый.
– Правда? Разве ты не видела наши фотографии на Фейсбуке? – вру я одной кузине (фотографий нет).
– Хм, странно, я поклясться готова, что рассказала тебе про Раджа сто лет назад, – говорю другой.
– Так здорово с тобой повидаться! – восклицаю я, обращаясь к третьей и раскатывая ни во что любые ее планы на разговор. – Расскажи мне о своей новой работе. И прическа у тебя потрясающая, кстати сказать.
Единственный миг покоя, который мы с Раджем улучаем вдвоем, – это первый танец. Я понимаю, насколько это название уместно; мы в буквальном смысле до сих пор ни разу вместе не танцевали.
Мы медленно раскачиваемся рядом в центре танцпола. Я чувствую десятки глаз, устремленных на нас, в том числе – фотографа.
– Спасибо тебе, – тихо говорю я Раджу. – Правда, спасибо. Мало кто решился бы на такое.
– Поверь, я мало ради кого на такое пойду, – отвечает он.
Я кладу ему голову на плечо, и мы какое-то время переступаем в такт музыке.
– Да, кстати, у меня забронирован бесплатный медовый месяц, – внезапно вспомнив, выпаливаю я. – Уезжаем в понедельник. В смысле, если хочешь поехать.
У него расширяются глаза. Он смеется.
– Эм, могу попробовать договориться, – говорит он. – Куда едем?
– По Средиземноморью, начиная с Санторини, идет? – спрашиваю я.
Не надо бы, конечно, спрашивать поддельного мужа, согласится ли он поучаствовать в настоящем медовом месяце менее чем за двое суток до отъезда, но увы, так получилось. Я слышала, что для поддержания свежести отношений надо сохранять способность постоянно друг друга удивлять. Если это правда, надо понимать, мы начинаем в правильном ключе.
– Звучит потрясающе, – говорит он, целуя меня в лоб. – Мой менеджер здесь. Я его вечером спрошу, можно ли мне взять отпуск.
Начинает звучать новая песня, и танцпол заполняют пары. Лив ведет Софи в чем-то вроде подпрыгивающего вальса, и, хотя танец выходит нескладный, глаза у них светятся и блестят. Я так за них счастлива. Я вижу, как мама вытаскивает папу в середину толпы – он терпеть не может танцевать, – и смотрю, как присоединяются родители Раджа. Кармен, никогда не упускающая возможности оторваться, выскальзывает на танцпол в коктейльном платье с оборками цвета хорошего пино нуар. Сначала я вижу, что она танцует с друзьями, но несколько песен спустя трогает меня за плечо.
– Радж, можно я вас разобью? – спрашивает она.
Он уступает.
– Конечно.
Я сжимаю руки Кармен.
– Все же хорошо, правда? Тебе весело?
– Конечно! Но слушай… Я думала, показывать тебе или нет, но, по-моему, ты бы хотела это видеть, – говорит Кармен, протягивая мне мой телефон.
Мне написал Блейк. Коротко. От его имени у меня ощущение, как будто меня ударили в живот – я просто этого не ожидала.
«Прости, что не смог быть с тобой сегодня. Ты красивая невеста. Надеюсь, ты счастлива». Вот и все сообщение.
Кармен смотрит на меня, прикусив губу, как нервная белка.
– Все хорошо? – спрашивает она.
Я морщу лоб, глядя на экран телефона, потом протягиваю его ей.
– Да? Да. Я хочу сказать, неожиданно мило с его стороны. Это было не обязательно. Но приятно, что он меня не ненавидит всем сердцем, для чего у него есть все основания.
Странно думать о Блейке посреди своей свадьбы. Поначалу, после нашего разрыва, я не могла представить, как у меня получится сегодняшнее, если его не будет рядом. Но теперь все наши отношения кажутся такими туманными и далекими. Сегодня все именно так, как должно быть.
К нам подходит Шэрон, менеджер.
– Простите, дамы, не хотела вмешиваться, – говорит она. – Но, Элайза, вы не могли бы сейчас дать интервью, если у вас есть время? Здесь репортер из «The Knot».
– Конечно, – говорю я Шэрон.