Впрочем, у Рене и Бастьена было иное мнение. Они готовы были поспорить, что Алексия вернется домой в тот же самый вечер. Только один из них утверждал, что виной тому будет Кэмерон, а второй считал, что Алексия сама не согласится ехать с ним. Однако на следующее утро они вернулись весьма подавленные отъездом племянницы.

Сомнительные развлечения братьев не раздражали Алексию. Она хорошо их знала. Рене и Бастьен заключали пари по любому поводу, а потом накачивались ромом, словно отмечали какой-то праздник. Ведя себя подобным образом, они пытались смириться с утратой маленькой девочки, которую помогали растить.

Суровая реальность заставила желудок Жозетты забурлить, словно от испорченного фрукта. Алексия повзрослеет на другом конце мира под чутким руководством благовоспитанного, образованного, обладающего недюжинным умом отца – мужчины, которого Жозетта любила, но которым не могла обладать. При мысли об этом у нее перевернулось все внутри.

Однажды они с Алексией снова встретятся, и она увидит, какой стала ее племянница. А что касается Кэмерона… Возможно, Жозетта никогда больше его не увидит. С ее губ сорвался тихий стон, скорее напоминающий приглушенные рыдания. Сколько же еще шрамов должно появиться на ее сердце, чтобы оно перестало наконец бороться и обратилось в прах?

У Жозетты не осталось ничего. Только дом с двумя кузинами и двумя братьями. Братьями, собирающимися отправиться в плавание. Собственно говоря, именно из-за этого она сильно повздорила с ними сегодня. Жозетта не знала, сколько времени стояла так на балконе и смотрела на луну.

Ее жизнь была теперь пуста. Она лишилась всего, ради чего так долго и упорно работала. В одно мгновение вся ее жизнь изменилась. Кто она теперь? Что ждет ее впереди помимо работы в саду и латания ран своих братьев? Да и то, если они будут в городе. Сердце Жозетты пронзил очередной приступ боли. На следующей неделе они отправятся в плавание. А что если они решат поселиться где-нибудь в другом месте? Если уйдет один брат, то второй непременно последует за ним.

Раздался тихий стук в дверь, но Жозетта не обратила на него внимания. Какой бы из братьев это ни был, он вскоре войдет, даже если Жозетта его не пригласит. Когда речь заходила об уважении ее личного пространства, Рене и Бастьен были не самыми чуткими из мужчин. Но сегодня ночью Жозетте так отчаянно хотелось побыть одной.

Снова стук.

Жозетта тяжело вздохнула, но не нашла в себе сил отослать непрошенного гостя прочь. Дверь тихонько приоткрылась. Жозетта ждала, что вошедший заговорит, но пауза затянулась, и в груди Жозетты начало расти раздражение.

– Ну, что такое? – Не получив ответа, она развернулась.

Кэмерон!

Сердце Жозетты забилось где-то в горле, лишая ее способности дышать. Чтобы не упасть, ей пришлось опереться об ограждение. Господи, он вернулся!

– Где Алексия? С ней все в порядке?

– В полном. Она у меня дома. Спит, – нарушил тишину низкий хриплый голос Кэмерона.

– Ты вернулся навсегда?

– Нет. «Арабеска» отплывает завтра.

Охватившая Жозетту острая боль свидетельствовала о том, что на ее сердце открылась свежая рана.

– Ты заберешь Алексию с собой?

Кивнув, Кэмерон оттолкнулся от дверного косяка, вошел в спальню, а потом появился в тени балкона. Неважно, что Жозетта не могла разглядеть его. Она и так знала наизусть каждую черточку его лица и фигуры.

– Но тогда почему ты вернулся?

– Алексии понадобится учитель в наших странствиях по свету, и я вернулся, чтобы подыскать подходящего. Конечно же, в путешествиях она узнает гораздо больше, чем могут дать ей книги. И все же кто-то должен обучить ее математике и другим наукам. Не могла бы ты кого-нибудь порекомендовать?

Жозетта напряглась. Он вернулся, чтобы найти учителя? Господи, а почему бы ему сразу не вырвать ее сердце из груди и не покончить с ним раз и навсегда? Жозетта посмотрела поверх плеча Кэмерона на постель, которую они когда-то делили, и ее мысли пустились в бешеный перепляс.

– Даже в голову ничего не приходит.

Облака рассеялись, и лунный свет полился с небес, подобно посланию, посеребрив стоящего на балконе мужчину. Кэмерон проследил за взглядом Жозетты, потом посмотрел на нее и подошел ближе. Его глаза горели неприкрытым вожделением.

Горло Жозетты сжалось, а воздух покинул легкие. Она прижала руку к груди, как если бы это помогло ей обрести способность дышать. Кэмерон проследил за ее жестом, а потом заглянул в глаза, как если бы пытался прочитать ее мысли. Жозетта повернулась к нему спиной и снова устремила взгляд в пустоту, пытаясь собраться с духом.

– Ты когда-нибудь купалась в океане, Жозетта? – Кэмерон подошел достаточно близко, чтобы его низкий соблазнительный голос дрожью прокатился по ее телу. – Сидела когда-нибудь на краю кристально чистой лагуны под пальмой? Пила кокосовое молоко в таких количествах, что на него больше не смотрели глаза?

Тонкие волоски на руках Жозетты встали дыбом, а по спине побежали мурашки. Ее живот обожгло огнем, а соски затвердели. Смесь замешательства и желания перевернула ее внутренности.

– Ты же знаешь, что нет.

– А хотела бы?

Теперь Жозетта ощущала исходящий от Кэмерона жар, и – да поможет ей Господь, – ужасно хотела прислониться к нему спиной и почувствовать, как ее обнимают его сильные руки.

– О чем ты меня просишь, Кэмерон? Чтобы я стала учительницей Алексии? Но моя жизнь здесь.

Кэмерон убрал волосы с плеча Жозетты, и от его чувственного шепота ее кожу закололо мириадами иголочек.

– В самом деле, Жозетта? Твоя жизнь здесь? Но мне кажется, что здесь у тебя только дом.

Хватит с нее попыток мыслить здраво. Она хотела этого. Хотела Кэмерона. Завтра она наверняка будет сожалеть о сделанном, но сегодня она займется с ним любовью в последний раз. Жозетта наклонила голову набок, являя взору Кэмерона обнаженную шею. Приглашая его к действию.

– Должно быть, в тропиках очень жарко. Жарче, чем здесь. Тогда почему ты хочешь сидеть под пальмой и пить кокосовое молоко?

Рука Кэмерона легла на другое плечо Жозетты, а сам он прижался к ее спине, отчего исходящая от него горячая энергия поразила ее словно удар молнии.

Слова Кэмерона зазвучали где-то возле ее горла.

– Но с другой стороны, Альпы чудесны в это время года.

Язык Кэмерона прошелся по изгибу шеи Жозетты, и она судорожно втянула носом воздух.

– Я не смогу поехать с тобой, но я могу подарить тебе эту ночь.

– Скажи мне кое-что, Жозетта, – хрипло пробормотал Кэмерон. – Ты меня любишь?

О, конечно же она его любит. Но произнеся это вслух, она вновь начнет надеяться на то, чего у нее никогда не будет.

– Даже если и так, разве это что-то изменит?

– Очень многое.

Спустив с плеча Жозетты халат и сорочку, Кэмерон коснулся губами ее кожи, а потом развернул лицом к себе.

– Ты любишь меня. Знаю, что любишь. Но мне нужно, чтобы ты произнесла это вслух.

Он успел где-то оставить свой сюртук и закатать рукава сорочки. Одного только взгляда на эти сильные руки хватило, чтобы пожелать оказаться в объятиях их обладателя.

– Что заставило тебя так думать?

Кэмерон поцеловал Жозетту в губы, а потом отстранился.

– Мне понадобилось всего три дня, чтобы понять, что я не могу и не стану без тебя жить, и примерно две минуты, чтобы осознать, что ты подавала мне знаки, на которые я по собственной глупости не обратил внимания. Еще пара минут – и я приказал капитану развернуть корабль.

Горло Жозетты сжалось, а воздух в легких застыл, почти лишив ее способности говорить.

– Это… это правда?

Кэмерон кивнул.

– Скажи, что ты чувствуешь то же самое, Жозетта.

Жозетта открыла рот, но слова не шли.

Кэмерон улыбнулся.

– Я уже знаю, что ты меня любишь. Просто хочу услышать это из твоих уст.

– Из моих уст? Складывается впечатление, что ты уже слышал это из чьих-то еще.

Кэмерон кивнул.

– Алексия мне рассказала.

– Но откуда ей это известно?

– Моя дорогая, разве ты не призналась ей накануне нашего отъезда, что любишь меня и что твое сердце немножко разобьется при мысли о расставании?

Жозетта усмехнулась.

– Я не говорила ничего подобного.