Джей Крауновер - Любовь вне правил

– Тебе понравится.

Свободной рукой он касался самых чувствительных мест и складочек. Я заскулила, потому что было так приятно и хотелось двигаться в ответ, но Рул удерживал меня на месте, слегка навалившись своим весом.

– Теперь ты полностью в моем распоряжении. Я могу делать, что захочу.

И он подтвердил свои слова, почти до боли присосавшись к моей груди. В первый раз Рул тоже оставил засос, но сегодня ощущение было другое – он как будто обозначал свою территорию, предъявлял на меня права.

– Скажи спасибо, что я не возражаю.

Он приподнял мою ногу и закинул себе на бедро. Я ощутила горячее давление – он уже готов был войти – и подалась навстречу, чтобы ему помочь. Рул отодвинулся и улыбнулся.

– Ты такая нетерпеливая.

Я дернулась, пытаясь высвободиться.

– Ты себе даже не представляешь.

Он снова хихикнул и поцеловал меня.

– А уж мне-то как не терпится…

Я попыталась усилием воли направить его внутрь, но Рул, с дразнящей ухмылкой, держался вне пределов досягаемости.

– Шоу, я серьезно.

Я закрыла глаза, потому что была готова лишь к ограниченному количеству серьезных разговоров.

– Скажи, почему мы все думали, что у вас с Реми настоящий роман, а на самом деле я оказался у тебя первым? Почему Ром думает, что ты уже давно ко мне неравнодушна? И почему, когда мы занимаемся любовью, я чувствую себя совсем не так, как раньше?

Я хотела, чтобы он двигался сам или отпустил меня, но, когда я приоткрыла глаза, Рул внимательно наблюдал за мной и явно собирался дождаться ответа. Я несколько секунд выдерживала его взгляд, а потом шепотом ответила:

– Потому что я всегда любила тебя, даже когда не хотела этого. Даже когда ты снова и снова разбивал мне сердце. Всегда.

Мои слова что-то в нем затронули – глаза Рула вдруг сверкнули яркими искрами, он немедленно дал полный вперед и задвигался так, что остальное сразу стало неважно. Важно было только то, что происходило между нами, и для нас обоих это много значило. С каждым движением он менял темп. Рул никогда не отличался сдержанностью в постели, но, казалось, мои слова отпустили незримый тормоз, и я увидела настоящего Рула – парня, который прибегал к безумным прическам и татуировкам, чтобы никого не подпустить чересчур близко. Я тяжело дышала и стонала, затем принялась дрожащим голосом выговаривать его имя, когда мы вместе понеслись к финалу. Как он и сказал, все было по-другому – мощнее, энергичнее, и, когда он наконец прижался ко мне лбом, я почувствовала себя полностью удовлетворенной.

Я счастливо вздохнула и обняла его. Рул откатился в сторону, чтобы не придавить меня. Я закрыла глаза и уже собиралась заснуть, когда вдруг поджарое тело Рула словно окаменело. Я широко раскрыла глаза, ощутив, как застыли руки, касавшиеся моих волос, и заставила себя поднять голову.

– Что случилось?

– Постель влажная.

Я непонимающе уставилась на него.

– И что?

– Мы не предохранялись. Я со школы не занимался сексом без резинки, я же не идиот. Блин, неудивительно, что было так приятно.

– Я принимаю таблетки.

– Зачем?

Я поморщилась.

– Мать заставила. Она ведь давным-давно решила, что я сплю с кем-то из Арчеров. До сих пор я пила таблетки просто потому, что с ними месячные проходили легче. Так что не беспокойся.

Рул снова прижал меня к груди и отвел волосы с лица.

– Ты и правда готова рискнуть, учитывая мое прошлое?

Я выдохнула.

– Умеешь ты испортить удовольствие, Рул.

– Ну, я же сказал, что моя обязанность – защищать тебя, пусть даже от себя самого. Чтобы работать в салоне, нужно быть совершенно здоровым, мы ведь имеем дело с иголками и человеческим телом. Последнюю проверку я прошел вчистую. И я уже сказал, что раньше никогда не занимался сексом без презика. Разве что с одной очаровательной блондинкой с зелеными глазами, от которой я прямо с ума схожу.

Я свернулась клубочком рядом с ним, и Рул обвил меня той рукой, на которой было написано его имя. Указательным пальцем я принялась обводить буквы.

– Я доверяю тебе. И нам было хорошо, поэтому я не стану сердиться.

– Правда?

– Да, я ведь сказала, что всегда любила тебя, Рул. Даже когда жалела об этом.

– Я уже сам жалею, что раньше не обращал внимания.

Наши пальцы переплелись. Длинные пальцы Рула, покрытые разноцветными татуировками, и мои, маленькие, с ногтями, накрашенными скучным розовым лаком. Но вместе они смотрелись гораздо интереснее. Я заснула, прислушиваясь к его мерному дыханию и думая, что даже без таблеток безудержный бешеный секс с Рулом стоил любого риска. Меня не так уж пугала возможность произвести на свет очередного чокнутого Арчера.

– Когда я пришел домой и в первый раз увидел тебя на кухне с Реми, то, помнится, подумал – блин, с кем он связался? Ты была бледная и напуганная, с глазами вдвое больше нормы. Похожа на птенца, выпавшего из гнезда. Реми всегда питал пристрастие к обиженным и слабым, так что я сначала не удивился, а потом пришел в ужас от того, как быстро приняли тебя остальные родичи. Я всегда думал, что мы, Арчеры, будем противостоять миру вместе, и вдруг появилась ты, и наш союз распался, и я хуже прежнего стал казаться паршивой овцой. Ром к тебе привязался, мать с отцом просто согласились, что ты и Реми неотделимы друг от друга, а меня, как обычно, оставили за чертой. Наверное, я попросту изливал на тебя свое отчуждение и одиночество. Мы с Реми были двумя половинками целого, а когда появилась ты, наш союз до некоторой степени ослаб. Наверное, я ревновал, ведь он тратил слишком много времени и сил на то, чтобы быть твоим кумиром, а не моим братом.

– Когда я впервые тебя увидела, то пришла в ужас. Мы пересекались в школе, и все говорили о близнецах Арчерах как о каких-то мифических существах. Реми занимался спортом, у него были правильные друзья и отличные отметки, а ты вечно влезал в неприятности, тусовался с большими парнями, и тебя часто вызывали к директору из-за прогулов… Реми спас меня и привел к себе домой. Он шутил и смеялся, когда ничто в жизни, казалось, не могло поднять мне настроение, он был добр, хотя никто раньше даже не пытался со мной любезничать. Он посадил меня на кухне и попросил не беспокоиться, когда братья вернутся домой – он, мол, им все объяснит. И тут ввалились вы с Ромом. Ром посмотрел на нас, покачал головой и спросил – что, Реми опять притащил домой котенка? А ты просто взглянул на меня как на пустое место и спросил у Реми, хочет ли он пиццы. Я подумала, что ты очень красивый, хоть и совсем по-другому, чем твой брат. Вы были очень похожи, но свою внешность ты сделал настолько интересной, что я не могла отвести взгляд. Я минут пятнадцать на тебя пялилась, а когда вы с Ромом собрались уходить, ты наконец сказал: «Блин, Рем, налей ей чаю, что ли. Она совсем как Каспер, дружелюбное привидение». Реми покачал головой и сел рядом со мной. Он знал, он всегда знал. Он сказал: «Рул хороший парень, Шоу, самый лучший на свете. Я его больше всех люблю. Но ему шестнадцать, и он Арчер. Не бери в голову». Год за годом он твердил, снова и снова, чтобы я не глупила и не вздыхала по тебе, поскольку у тебя другие приоритеты. А потом, примерно за год до смерти, Реми сменил пластинку. Когда вы вместе переехали в Денвер, он внезапно начал уговаривать меня, чтобы я тоже ехала в Денвер после школы и наконец призналась в своих чувствах. Реми вдруг начал играть роль свахи. Это было странно… А потом он погиб, и я так и не успела спросить, отчего он вдруг передумал.

– Хорошо, что я теперь знаю. И все-таки я по-прежнему считаю, что ты похожа на Каспера.

– Я не возражаю. Это очень мило. И оригинально. Я с самого начала так подумала. У других твоих девушек не было прозвищ, ты называл их «детка» или «красотка».

– Ты действительно необычная. Просто раньше я по глупости не замечал.

– Наверное, раньше я просто была не готова.

– А теперь?

– В любой момент.

Этот приглушенный разговор позволил мне по-новому взглянуть на девушку, которая так много стала для меня значить. А еще возникло множество вопросов, которые я, к сожалению, не мог задать покойному брату. Я хотел знать, почему – если Реми знал, какие чувства питала ко мне Шоу, – он годами поддерживал в нас уверенность, что между ними роман. Нечестно, совсем не в духе Реми. Еще я хотел знать, почему он никогда не говорил о ней. Мне-то казалось, мы ничего друг от друга не скрывали; хотя в отрочестве я бы вряд ли смог что-нибудь предложить Шоу, все-таки странно, что Реми ни словом не обмолвился о том, что она чувствовала. Тогда бы я, возможно, стал обращаться с Шоу бережнее, вместо того чтобы грубо, как стадо буйволов, топтать ее душу.