Элла Ямина - Любовь всепроникающая

Тут Татьяна, не выдержав больше своей невыносимой боли по Андрею, во всем покаялась Замире. Во время ее рассказа Замира глядела на нее восхищенными глазами, а потом вдруг расплакалась. И Таня тоже принялась плакать. Наплакавшись вдоволь, Замира обняла Татьяну и сказала:

— Танечка, прости меня дуру эдакую. Ты такая необыкновенная, а из-за меня теперь этот идиот Аннушкин начнет распускать про тебя грязные слухи.

— Не беспокойся, Замира, я никогда не обращаю внимания на слухи. Поговорят, поговорят и перестанут. Ведь от этих разговоров я сама хуже не стану, — успокоила Замиру Татьяна, — ты бы лучше прекратила свою акцию мщения мужчинам. Разве тебе от этого легче?

— Сначала вроде было легче, а теперь уже и самой противно. Ты права, что было, то было, и быльем поросло. Знаешь, я тоже хочу влюбиться так, как ты, чтобы на всю жизнь! Только на твоем месте я бы не сидела и не лила слезы, а поехала в Ленинград и хотя бы поговорила с Андреем, — говорила, утирая слезы Замира.

В эту ночь Тане приснился Андрей, он сидел у подъезда их дома на новом красном мотоцикле и нежно улыбался Тане.

Через несколько дней студенческая агитбригада возвращалась в родной город. Настроение у студентов было веселое и приподнятое. Замира купила на проезжей станции большущий арбуз, другие ребята тоже набрали себе дынь и арбузов. Всю дорогу студенты ели арбузы и распевали под звон гитары песни. Замира тоже достала купленный ею арбуз и, разрезав его пополам, стала предлагать студентам по кусочку. Но все уже были сыты, никто не хотел брать арбуза.

— Таня, — обратилась тогда к ней Замира, — давай, ешь хоть ты. Вот в кои веки хотела сделать красивый жест, угостить всех за свой счет, но ничего не вышло. Не повезем же мы его домой. Я, например, могу съесть арбузов сколько угодно.

— Я тоже люблю арбузы, — принимая от Замиры кусочек, сказала Татьяна.

— А давайте поспорим, что мы с Таней вдвоем съедим весь арбуз, — вдруг обратилась Замира к окружающим.

У Танюшки от неожиданности подкатился ком к горлу, но Замира не унималась:

— Правда, Таня, мы с тобой вдвоем осилим весь арбуз? Ты — половину и я — половину. Если мы выиграем, то все должны будут скинуться нам на такси, мне что-то неохота с огромным чемоданом ехать в общежитие на автобусе.

Студенты стали уговаривать Татьяну принять спор. Не хотя и подспудно предчувствуя неприятности, Танюшка все же согласилась. Каждая из них получила по половине огромного килограммов на восемь арбуза. Вооружившись ложками, девушки принялись за еду. Началось всеобщее оживление, кое-кто даже начал делать ставки на то, кто из девушек первый съест свою половину. В начале Таня ела с аппетитом, но через некоторое время ее ложка все реже и реже тянулась к арбузу. У Замиры тоже постепенно улетучился энтузиазм, но она старалась не подавать виду и ободряюще смотрела на Татьяну. Тане ничего не оставалось делать, как продолжать есть уже ненавистный ей арбуз. Вот была осилена треть её половины, наконец кое-где начало показываться донышко. У Танюшки болезненно заурчало в животе, где-то в области желудка начали появляться рези и колики, но арбуз не кончался. С огромными усилиями, стараясь не обращать внимания на без конца урчащий живот, Татьяна доела свою половину. Замира тоже одновременно с Таней осилила свою часть арбуза. Затем подруги, внезапно вскочив со своих мест, стремительно побежали в сторону туалетов. Арбуз был выращен на сплошной селитре, поэтому Таня с Замирой весь оставшийся отрезок пути ехали, не покидая тихого местечка. Единственным утешением для них были собранные на обратный путь деньги на такси.

Вернувшись из поездки на Целинные земли, Татьяну вновь захватило в свои сети унылое и тоскливое настроение. Ничто не радовало её — ни прекрасное теплое бабье лето, ни веселое пение птиц, ни обилие вкусных фруктов и овощей. Она безразлично бродила по квартире, стараясь как-то заполнить гнетущую пустоту, которая с момента женитьбы Андрея незваной гостьей поселилась в ее сердце. Уже две недели как ее группа была на государственной практике в школе, писала планы, отчеты и давала показательные уроки. Таня чувствовала себя совсем не так как раньше, когда с головой уходила в дело, загоралась и пылала идеями. Все, чтобы она ни делала, происходило будто бы не с ней. Теперь Танюшка как бы смотрела на себя со стороны.

За ней и Леной закрепили седьмой класс. Лена уже давала первые показательные уроки и знала многих учеников по имени. Таня сидела на уроках, наблюдала за происходящим, записывала что-то себе в тетрадь, но особого интереса к делу не проявляла. Обычно инициативная и самостоятельная, она довольствовалась тем, что советовали и предлагали ей другие. Давая свои первые уроки, Татьяна абсолютно не испытывала волнений, ее лишь раздражала бесконечная писанина поминутных планов ведения уроков. Лена тоже не высказывала радости по поводу писанины и, как обычно, старалась выкрасить все в негативные краски:

— Тебе я вижу тоже не доставляет особого удовольствия эта практика. Я с ужасом думаю о том, что нас ожидает после института. Таня мы с тобой выбрали фальшивую профессию, я себе все представляла иначе.

Татьяна молча соглашалась со всем, что ей говорила Лена. Она конечно же не считала выбор своей профессии фальшивым, но работа в школе оказалась намного труднее, чем Танюшка себе представляла.

— Давай бросим институт и будем поступать в университет, — вдруг предложила Лена.

— И на какой факультет ты собираешься поступать? — спросила ее удивленная Таня.

— На факультет иностранных языков. У тебя ведь тоже по иностранному пятерка, преподавательница все время хвалит тебя. А я закончила специализированную школу с уклоном на немецкий язык, — не унималась Лена.

— Но ведь тебе после окончания инфака тоже предстоит работать в школе, — не понимая Лену, аргументировала Танюшка.

— Да, но кроме школы есть еще возможность работать переводчиком, — пыталась отстоять свою точку зрения Лена.

— И здесь есть возможность кроме школы преподавать в институте, — спокойно отвечала Татьяна.

— Для этого нужно будет поступать в аспирантуру, потому что без научной степени в институте работать почти невозможно. А снова учиться, сдавать экзамены у меня просто не хватит никаких нервов, — жаловалась изможденная Лена.

Для Тани учеба была не в тягость, наоборот, она охотно впитывала в себя все накопленное тысячелетиями знание человечества. Для нее знания были необходимы как пища, и в этом отношении Татьяна абсолютно не понимала Лену. Ей нравилось, как ведет себя Света, у нее несомненно был педагогический талант. Уроки Света вела спокойно и уверенно, в классе у нее царила идеальная тишина. А Лене с Таней приходилось в начале уроков убивать много времени на налаживание дисциплины, что стоило немало нервов и самообладания. Лена с ужасом думала о том, что когда на уроках не будут присутствовать методисты, класс выйдет из-под контроля. У других студентов их группы тоже не все шло гладко, но их методист, Архипова Елена Семеновна, спокойная приветливая женщина лет пятидесяти, успокаивала практикантов, говоря, что опыт приходит не ко всем сразу. Она неутомимо поддерживала студентов, давала много ценных советов.

Однажды Лена с Таней попросились для сбора педагогического опыта на урок к одной учительнице их школы, которая славилась своим многолетним опытом работы. В разговорах Марья Ивановна неоднократно подчеркивала, что уже шестнадцать лет работает в школе. Но на урок к себе пустила подруг нехотя, скрепя сердце. То, что Татьяна и Лена увидели на уроке этой учительницы, привело их в шок. В течение урока в классе царил непрекращающийся хаос, ученики постоянно переговаривались между собой, смеялись, не слушали учителя и отпускали язвительные замечания в адрес последнего. Сама же учительница заставляла весь урок читать учеников восьмого класса по ролям, на ходу раздавая особо шалившим школьникам увесистые подзатыльники. После урока Таня с Леной молча покинули класс. Лена, немного оправившись от полученного на уроке шока, сказала:

— Танька, нам без конца твердят о планах проведения урока, о методике преподавания, а у учительницы, проработавшей в школе шестнадцать лет абсолютно нет никакого понятия об этом.

В этот момент навстречу девушкам шла Елена Семеновна и Лена, не выдержав, рассказала ей о только что увиденном и услышанном.