Сильвия Соммерфилд - Любовная капитуляция

— Тысячи две войска, — угрюмо сказал Энгус. — Даже с учетом того, что нас двое, а вы во главе, соотношение сил не вполне в нашу пользу.

— Тише, Энгус! — огрызнулась Кэтрин. — Чьи это знамена?

— Госпожа, опасное это место для молоденькой девушки. Следовало бы все-таки дождаться сообщений об исходе битвы, прежде чем выезжать в путь, — вместо ответа недовольно пробурчал слуга.

Даже отсюда Кэтрин могла видеть, как быстро и уверенно скачут всадники. Далекий топот, похожий на шум моря, наполнял прозрачный воздух, но, по расчетам Кэтрин, у них была в запасе еще куча времени, так что они сто раз успеют повернуть и укрыться и безопасном месте.

— Это не войска его величества, — заключил в конце концов Энгус.

— Откуда ты знаешь?

— У него не было такого количества кавалерии. Это люди с пограничья. Я слышал о них: не тот это народ, с которым стоит шутки шутить.

Кэтрин ни разу не доводилось видеть Энгуса до такой степени встревоженным; сама она, однако, не испытывала никакого страха. Ее одолевало лишь беспокойство за брата, и, кроме того, она надеялась, что женщина с ее положением и именем будет чувствовать себя в безопасности, даже оказавшись в руках противника.

— Слишком уж густой лес рядом с нами, — нервно продолжил Энгус, не разделявший хладнокровия своей госпожи.

— Лес? — переспросила Кэтрин.

Действительно, но правую руку от них и вдоль дороги разрослась роща молодых, но густых деревьев.

В какой-нибудь миле от них на вершине холма неожиданно показалась группа всадников. Теперь уже не могла не встревожиться и Кэтрин. Она дернула за поводья, развернула лошадь, и тут слева, из рощи, последовало неожиданное нападение, которого и боялся Энгус. То были пехотинцы разгромленного войска, беспорядочно отступающие к городу.

Решив, что перед ней обыкновенные мародеры, нападающие лишь на тех, кто слабее, она попыталась прибегнуть к кнуту, чтобы отбиться, но безуспешно: не прошло и минуты, как она уже стояла на земле. Кэтрин продолжала бы сопротивляться до конца, как вдруг узнала среди «грабителей» нескольких друзей своего брата. Эти люди шли на поле боя, и у Кэтрин сжалось сердце: она поняла, что армия короля разбита. Страх за судьбу брата пронзил ее, и ей пришлось прикусить губу, чтобы не закричать.

Но тут она увидела, что небольшой отряд, напавший на нее и Энгуса, окружили вооруженные всадники.

— Как вы смели напасть на нас из засады, как разбойники? — спросила она приятеля брата, оказавшегося рядом.

Краска стыда выступила на его лице.

— Мы проиграли, леди Кэтрин, — сказал тот вполголоса. — Нам нужны были лошади, чтобы прорваться!

Взгляды всех устремились в сторону человека, который, несомненно, был предводителем окружившего их отряда. Сосед Кэтрин, поколебавшись, шагнул вперед и объявил:

— Это леди Кэтрин Мак-Леод, а я — сэр Роберт Кемпбелл.

С этими словами он вытащил свой меч и протянул его победителям ручкой вперед. Всадник наклонился, чтобы забрать меч. Затем он какое-то время хранил молчание, рассматривая Кэтрин и Роберта, потом холодно объявил:

— Вы арестованы, сэр, за участие в мятеже против шотландского престола.

— Я сражался за моего короля, как вы за своего. Едва ли это можно назвать мятежом, — парировал Роберт, но без сопротивления позволил двоим воинам увести себя.

Кэтрин проследила за ним, затем перевела глаза на незнакомца. Она не могла рассмотреть его толком — на нем были блестящие стальные доспехи, а через прорези шлема видны были лишь серые глаза и небольшая часть загорелого лица. Никто не называл его по имени, и, хотя Кэтрин не привыкла прибегать к услугам незнакомых людей, сейчас ей пришлось усмирить свою гордыню.

— Мой брат — лорд Эрик Мак-Леод. Не могли бы вы сообщить мне, сэр, жив ли он и что с ним?

Серые глаза остановились на ней, и словно ток пробежал по ее телу, пугая и возбуждая. Это был не страх, а скорее странное и острое волнение.

— Он ускользнул от нас… пока.

Неторопливо спешившись, незнакомец подошел к ней вплотную. Когда рука его потянулась вверх, чтобы стащить с головы шлем, Кэтрин чуть не задохнулась — от него веяло такой силой и мощью, как от костра веет жаром. И вновь серые глаза застыли на девушке.

Он стоял, высокий и стройный, на целый фут выше ее, с рыжевато-золотистыми волосами, в ореоле солнечных лучей, с широко посаженными глазами и тонко очерченным ртом; от ширины его плеч захватывало дух. Кэтрин не могла не заметить, что он красив суровой мужской красотой… и очень, очень устал. Она разглядела густую щетину на его лице и глубокие складки у рта.

— Вы изменник! — сорвалось с губ Кэтрин.

— Да?! Потому что предпочел служить иному королю, нежели вы?

— Якову-младшему, возможно, и удастся захватить трон, но ему никогда его не удержать.

— Увидим, — сказал тот. — Как ваше имя?

— Леди Кэтрин Мак-Леод, если у вас слабая память.

Девушка надменно подняла подбородок.

— Странное место для встречи с благородной леди. — Незнакомец насмешливо улыбнулся. — Вы что же, собирались с мечом в руках сражаться в одном ряду с вашими мужчинами?

Его манера разговора привела Кэтрин в бешенство.

— Кто вы? — требовательно спросила она.

— Донован Мак-Адам, — ответил тот, затем коротко и властно скомандовал: — Помогите леди Кэтрин сесть в седло.

— Я не поеду с вами! Я не поведу ваших бандитов в наш город.

— Отныне этот город не ваш, а короля, и вам придется повиноваться.

Кэтрин буквально трясло от гнева; во что бы то ни стало, следовало доказать этим мужланам, с кем они имеют дело. Она взмахнула хлыстом, и, прежде чем Мак-Адам успел что-либо понять и защититься, удар кожаной плетью наискосок лег на его лицо, задев краешек рта и оставив рубец, вероятно, на всю жизнь. Два воина в ту же секунду бросились к ней, вырывая хлыст. Сверкая глазами, Кэтрин взглянула на него, восхитительная в своем неудержимом гневе; на лице Донована отразилась смесь бешенства и восхищения: девушка была не просто красива, она была неотразима в своем порыве. И тут его озарило: он понял, как ему расквитаться за этот удар…

— Что же вы не зовете своих псов-изменников, чтобы они защитили вас от меня? — иронически спросила она.

Глаза Донована угрожающе сверкнули, и он медленно поднял руку, ощупывая набухающий шрам.

— Хватит двоих, чтобы защитить вас от меня. Ну, прошу вас подняться в седло. Мы едем в Эдинбург.

Кэтрин оттолкнула руку, которую он предложил ей, и, ухватившись за верхнюю луку седла, грациозно уселась на лошадь. Донован крепко ухватил поводья, сел сам на коня и поскакал рядом с ней.

— Даже если сегодня мы проиграли, — голос девушки срывался от горя и слез, которые она пыталась сдержать, — все равно мы никогда не прекратим борьбу. Вам не удержать власть. Слишком много людей вас ненавидят.

— Может быть, меньше, чем вы полагаете, — небрежно парировал Донован.

— Сейчас вы завоеватели, но много тех, кто не сдастся никогда и ни при каких обстоятельствах.

— Вы говорите про себя, сударыня?

Лицо его оставалось невозмутимым, только губы искривились в сдержанной улыбке.

— Вам никогда не подчинить меня.

— М-м-м, как я вижу, нам предстоит восхитительное состязание, — рассмеялся он.

Кэтрин повернулась, чтобы еще раз взглянуть на человека, гордо восседающего на коне рядом с ней. В его глазах она уловила странное выражение, смысла которого не поняла.

— Со временем все переменится, — продолжил он. — И произойдет это независимо от того, захотите вы этого или нет.

— Я под арестом?

— Я пока еще не решил, как поступить с вами. Но при следующей встрече, разумеется, позабочусь, чтобы вы не имели при себе предмет, который мог бы послужить оружием.

— Я не собираюсь когда-либо впредь встречаться с вами.

— И, тем не менее, вам придется это сделать, Кэтрин Мак-Леод, придется, ничего не поделаешь.

В его голосе сквозила убежденность и безапелляционность, как у судьи, выносящего смертный приговор. Он пустил лошадь в галоп, и ей поневоле пришлось скакать рядом, — не усмиренный дух справедливости в воротах усмиренного города в сопровождении завоевателя.

Крайне измученный, контуженный, Эндрю, тем не менее, имел все основания быть довольным началом своей миссии — до сих пор все шло как по маслу.