Он резко отпустил ее и посмотрел ей в глаза взглядом, полным неприязни и презрения.
— Я знал, что это случится! Самое нелепое то, что твоя мать заставила тебя пообещать ей, что ты не выйдешь за меня замуж… именно сейчас. — Он продолжал презрительно смотреть на нее, чувствуя, что выглядит отталкивающе, и при этом хотел выглядеть сейчас именно так. — Ей хочется, чтобы ты уехала вместе с ней на какое-то время, чтобы ты постаралась забыть меня, потому что еще слишком молода, чтобы запомнить человека, с которым виделась какие-то две недели, а может, и меньше… И потому что по прошествии некоторого времени ты найдешь себе еще какого-нибудь идиота, который безумно влюбится в тебя!
И тут он увидел слезы, медленно катившиеся по ее щекам. Дульчи начала нервно стирать их ладонью, но они продолжали наворачиваться ей на глаза, и она беспомощно махнула рукой, отказавшись от этой тщетной затеи. А когда заговорила, он не услышал в ее словах никакой жалости к себе.
— Мама не требовала от меня никаких обещаний, Эрик. Она вообще не говорила, хочет ли, чтобы я вышла замуж, или нет. Но я не могу сейчас оставить ее одну. Мне надо побыть с ней по крайней мере еще несколько месяцев. И я тебе уже не понадоблюсь, не так ли, Эрик? И еще… Не думаю, что очень мудро слишком доверять тому, что случается в чужой стране. Когда человек уезжает из дома, все очень сильно меняется. Но я очень люблю тебя… и всегда буду любить. Может, когда-нибудь мы и поженимся, если ты по-прежнему будешь желать этого.
— Что ты подразумеваешь под этим «когда-нибудь»?
— Не знаю. Ну как мне ответить точнее? Это зависит от очень многого. От тебя так же, как и от меня. И от того, что случится с нами обоими, прежде чем мы встретимся вновь. Эрик… — Она дотронулась до его руки, но он в ужасе отдернул ее, словно решив, что это прикосновение уничтожит его. — Почему ты сердишься? Почему все это кажется тебе таким ужасным? Почему смотришь так, будто ненавидишь меня?
Недовольно вскрикнув, он повернулся и пошел к воротам. Там остановился и несколько минут стоял, уставившись в булыжники патио. Эрик чувствовал себя совершенно опустошенным. «Я должен был умереть», — подумал он без всякой печали и тревоги. А потом, спустя некоторое время, снова увидел ее. Дульчи смотрела ему прямо в лицо.
— Мне следовало уехать в первый же день, — проговорил Эрик. — Я еще тогда должен был понять, что произойдет. Я хотел уехать и обязан был сделать это.
— Но ведь ты не смог бы уехать, Эрик, разве ты не помнишь? Кое-что помешало тебе уехать. Почему бы тебе не принять все как есть?
Он долгим, пристальным взглядом посмотрел на нее, а потом внезапно, к своему огромному удивлению, рассмеялся.
— Это чертовски смешно! — воскликнул он. — Это самое смешное, что я слышал когда-либо в жизни! Конечно же, так должно было случиться. Если мне когда-то и суждено было влюбиться по уши, то в кого-нибудь наподобие тебя. То есть в дитя. В симпатичную маленькую девочку, — продолжал Эрик свирепо. — Слишком юную, чтобы понимать, что она делает.
Дульчи со вздохом покачала головой.
— Мне хотелось бы помочь тебе, Эрик.
— Помочь мне!!! — снова расхохотался он. — Разве ты уже не помогла мне?! Прощай, Дульчи. — Торстен открыл ворота, и зазвенели колокольчики. Он решительно вышел на дорогу и двинулся вперед. Однако не успел пройти и нескольких футов, как услышал позади ее голос, нежный и умоляющий.
— Эрик… Эрик… не уходи так… — Она подбежала к нему. — Ведь я люблю тебя, Эрик. Ты же знаешь, что я люблю тебя. Я не лгала тебе, и я не такая уж юная, чтобы не понимать, что делаю. Если тебе захочется встретиться опять, мы обязательно это сделаем. Мы ведь расстанемся очень ненадолго.
Ее голос был таким напряженным и настойчивым, что Эрик понял: так говорят то, что думают. По крайней мере в эти секунды. Она смотрела на него с покорностью и обожанием, как Марсия, которая, похоже, считала Эрика идолом, достойным поклонения. В этот момент Дульчи полностью принадлежала ему, словно они прожили вместе всю свою жизнь.
Но ведь завтра она уедет, и, хотя говорит, что они расстанутся совсем ненадолго, Эрик понимал, что все зашло слишком далеко, чтобы можно было доверять ей. Дульчи стояла и смотрела на него, и как раз в это мгновение он почувствовал, что теряет ее. На глазах таяла надежда, что когда-нибудь они встретятся вновь.
Он смотрел и смотрел на нее, словно хотел и мог поглотить ее, забрать в свое естество и никогда больше не отпускать. Но пока длились эти мгновения, она начала медленно и неотвратимо меняться, и вот уже перед Эриком не было больше нежных и преданных глаз. Он увидел другие глаза, вероломные и жестокие. Перед ним стояла пантера.
Дикий вздох вырвался из самых недр его существа, превратившись в протяжный хриплый стон. И, вытянув руки, он изо всех сил вцепился зверю в горло. Да, между ними когда-то шла игра, задорная и довольно нелепая; на этот раз стало ясно, что пантера страстно хочет его крови. Его пальцы медленно смыкались на ее горле. Он действовал очень осторожно, поскольку понимал, что любое неверное движение может стоить ему жизни, ибо пантера расправится с ним в мгновение ока. Однако держал ее за горло легко, плохо понимая, что будет делать дальше… А тем временем пальцы его все сильнее сжимались на шее животного, прямо под пастью. Никогда Эрик не думал, что в его руках может обнаружиться столько силы. Пальцы все глубже и глубже погружались в горло пантеры, и он чувствовал, как жизнь медленно угасает в ней, покидает ее тело без всякой борьбы. Затем раздался резкий хруст — это он сломал ей шею. А поскольку не выпускал ее из рук, тяжелое тело повисло на нем. Она умерла почти с благодарностью, подумал он, и удивился, когда почувствовал себя так, будто только что участвовал в каком-то таинственном ритуале.
Сейчас обмякшее тело лежало на его руках; он держал ее даже нежно, немного прижимая к себе, ибо не хотел опускать в дорожную пыль. Эрик чувствовал, что должен сделать все, чтобы не испачкать грязью ее лоснящуюся гладкую черную шкуру. Он любовно прижался головой к ее голове, а пальцы ласково гладили волосы Дульчи, которую Торстен вдруг увидел лежащей в своих объятиях.
Он взял ее на руки и внес в сад. Там положил Дульчи в шезлонг. Вернулся и осторожно закрыл ворота так, чтобы не звякнули колокольчики. Затем вернулся к Дульчи и упал подле нее на колени. Она была прекрасна, как всегда.
«Наверное, я не причинил ей боли, — подумал Эрик. — Ведь она не выглядит так, будто умерла в муках. Я никогда не смог бы сделать тебе больно, Дульчи, разве ты не знаешь?» Он чувствовал, что теперь они понимают друг друга. Возможно, именно сейчас, когда наступил финал, они в некотором смысле понимают друг друга лучше, чем когда бы то ни было. Эрик сидел и смотрел на нее. Спустя некоторое время оправил складки на ее платье, чтобы они ниспадали более изящно. Ведь она нарядилась в это платье, чтобы понравиться ему. Вокруг стояла тихая, тихая ночь.
В доме громко хлопнула дверь.
Он резко повернул голову, чувствуя, как страх когтями впивается в тело, охватывая его. И тут же услышал яростное завывание, прорезавшее ночную тишину, словно, агонизируя, кричал какой-то гигантский, чудовищный кот. Краем глаза Эрик увидел огромного тигра, который только что прыгнул вперед, выпустив когти и открыв огромную розовую пасть со сверкающими клыками. Немыслимых размеров тело буквально воспарило в воздухе, а потом Эрик почувствовал, что рухнул на землю, раздавленный весом животного. Длинные когти впились ему в спину, раздирая ее на части. Эрик в отчаянии распластался под огромным телом тигра, испытывая при этом какое-то слабое облегчение, чуть ли не радость, что все закончилось именно так. Потом услышал, а может, ему просто пригрезилось это… протяжный громкий вой: Ты убил мою Дульчи…
Внимание!
Текст предназначен только для предварительного ознакомительного чтения.
После ознакомления с содержанием данной книги Вам следует незамедлительно ее удалить. Сохраняя данный текст Вы несете ответственность в соответствии с законодательством. Любое коммерческое и иное использование кроме предварительного ознакомления запрещено. Публикация данных материалов не преследует за собой никакой коммерческой выгоды. Эта книга способствует профессиональному росту читателей и является рекламой бумажных изданий.