Бренда Джойс - Любовники и лжецы

Мэри сидела за кухонным столом с заплаканными глазами и раскрасневшимся от ярости лицом.

– Давно? – спросила она. – Давно ли, отвечай мне, мерзавец!

– Мэри, о чем ты? – попытался выкрутиться Винс, не понимая, почему бы ему не сказать ей всю правду, тем более что он уже несколько месяцев собирался сделать это.

– Ты знаешь, о чем я говорю! – взвизгнула она, вставая из-за стола. – Ты трахаешь Белинду Глассман?

– Нет, – солгал Винс. Не успел он произнести это слово, как понял: Мэри знает, что это ложь.

– Я ненавижу тебя! – воскликнула она и, не дав мужу опомниться, схватила со стола бокал и швырнула в него.

Он едва успел увернуться. Просвистев возле его правого виска, бокал ударился о стену, разбившись вдребезги.

– О Господи, – только и вымолвил Винс.

– Сколько времени это продолжается? Я желаю знать, давно ли ты трахаешь ее? – орала Мэри, и Винс понял, что она сильно навеселе.

– Мэри, я не знаю, что и сказать…

– Свинья! – В него полетела солонка. – Кобель! – За солонкой последовала мельница для перца.

– Пропади все пропадом! – рявкнул Винс. – Я рад, что ты узнала.

Мэри замерла.

– Значит, это правда?

У нее дрожал от обиды голос, и она выглядела такой молодой и беззащитной, что Винс почувствовал себя совершенным негодяем. Ведь он когда-то любил Мэри. И не хотел обижать ее.

– Ты любишь ее, Винс?

Он помедлил. Пристально глядя на него, Мэри ждала ответа.

– Да.

– Подонок! – Мэри чуть покачнулась. – Она богачка. Дочь Эйба Глассмана. Что, по-твоему, ей нужно от простого плотника вроде тебя? А? Что? Ты нужен ей только ради секса, Винс.

Обидные слова. Он понимал, что Мэри хочет задеть его. Самое главное – она была права.

– Я ненавижу тебя! – орала Мэри, швыряя в него все, что попадалось под руку, и осыпая его такими грязными ругательствами, каких он еще не слыхивал.

«Она сошла с ума», – подумал Винс, вдруг испугавшись, и выскользнул за дверь.

– Я ненавижу вас обоих! – неслось ему вслед. – Вы еще пожалеете об этом – и ты, и Белинда Глассман!

Небрежно стукнув в дверь, Джек вошел в комнату. Настроение у него было превосходное. Они только что расселились в гостинице. В руках Джек держал сценарий, хотя ему незачем было туда заглядывать, потому что свои реплики он уже знал наизусть. По пути из аэропорта, когда они проезжали каменистой пустыней в каньон Вентанна, где расположилась большая часть съемочной группы, ему в голову вдруг пришла одна мысль относительно интерпретации образа его героя Ника Райдера. Он хотел попросить Мелоди почитать ему реплики партнера.

Увидев ее, он замер.

Мелоди вытирала слезы. Глаза ее покраснели.

– Мел? – испугался Джек. – Что случилось?

Она отвернулась.

– Прошу тебя, Джек, не сейчас.

Мелоди плакала. Но почему? За несколько лет их знакомства он только однажды видел Мелоди плачущей: ее тогда обидел он сам.

– Мел, с тобой все в порядке? – спросил Джек, легонько прикоснувшись к ее плечу.

– Нет, я совсем расклеилась.

Плечи ее вздрагивали. Джек сжал их руками.

– Скажи, что случилось? – прошептал он. – Мне невыносимо видеть тебя в таком состоянии.

Мелоди застонала и, неожиданно обняв Джека, спрятала лицо на его груди. Он опустился рядом с ней на краешек кровати и стал поглаживать по спине.

– Неужели это я чем-то расстроил тебя?

– Нет, Джек, нет. Видишь ли, иногда… на меня нападает такая депрессия… Мне кажется, я больше не выдержу!

– Расскажи мне обо всем, Мел. Я хочу помочь, – попросил он, покачивая ее.

– Это все из-за одиночества, – всхлипнула она. – Я так одинока. У меня никого нет. Совсем никого.

– У тебя есть я. – Джек обнял ее покрепче.

Мелоди дрожала всем телом.

– Тебе этого не понять, Джек. Я не красавица и не звезда. У меня никого нет. А у меня, как у любого человека, есть потребности. И не только физиологические, но и эмоциональные.

Она буквально повисла на нем.

– Боже мой! – воскликнул потрясенный Джек. – Я отнимаю у тебя все твое время! И у тебя не остается времени для себя!

Мелоди молчала.

Джек подумал о толпах девиц, бегающих за ним, и попытался представить, каково все это видеть Мелоди. Как же она это выносит? Не он ли виноват в этом? Джек понимал, что виноват хотя бы отчасти, потому что монополизировал ее время. И еще интересно бы знать, сознавала ли Мелоди, что говорит, когда на днях буквально предложила ему себя. Наверное, все-таки сознавала. Его не влекло к этой женщине, но он испытывал к ней множество чувств, в том числе и нежных, так что это вполне могло сойти за желание. Зачем делать из этого проблему? Они с ней все-таки действительно друзья. А секс – это всего лишь секс. Кстати, это ведь из-за него у нее нет времени, чтобы подумать о себе.

Не разжимая объятий, Джек прикоснулся губами к ее виску. Впервые он осознал, что у Мелоди податливое и очень женственное тело, ощутил, как прижались к нему ее полные тяжелые груди.

– Я не хочу, чтобы ты чувствовала себя несчастной, Мел, – хрипло произнес он. Это были не пустые слова, Джек действительно не хотел этого.

Она взглянула на него широко распахнутыми глазами – такая беззащитная, такая растерянная.

– Я могу ненадолго избавить тебя от одиночества, – сказал Джек и сделал длинную паузу, чтобы до Мелоди дошел смысл его слов. У нее округлились глаза, губы раскрылись. Джек поцеловал ее.

Она открыла рот, и язык Джека осторожно проник внутрь.

Руки Мелоди зарылись в его волосы, она каким-то образом оказалась лежащей на спине, он – на ней. Губы Мелоди были раскрыты – жадные, изголодавшиеся, бесстыдные. Она обвила Джека ногами, притягивая к себе. Он немедленно отреагировал, и его член – твердый, тяжелый – уже пульсировал, прижимаясь к ней и нетерпеливо ожидая вторжения в ее плоть. Мелоди застонала, откинула голову, и Джек поцеловал ее в шею.

Ее страстная реакция, на мгновение удивив, разожгла его. Он забыл, что это Мел. Тело лежащей под ним женщины было податливым, теплым и дрожало от нетерпеливого желания.

– М-м-м, – простонал он, лаская языком сосок – такой нежный, такой твердый.

Войдя в нее, Джек отметил жаркую влажность и восхитительную упругость сжавших его мускулов. Женщина под ним сгорала от нетерпения. Он с изумлением вспомнил, что это Мелоди.

– Джек, о Джек! – выдохнула она, когда его член вторгся в ее тело, и достигла оргазма, выкрикнув его имя.

– Эйб, слава Богу, что ты в городе! – воскликнул Тед Маджорис, в голосе которого явно звучала паника.

– Бог здесь ни при чем, – лениво заметил Эйб, откидываясь на спинку кресла в своем лос-анджелесском офисе.

– Что происходит? Совет сходит с ума! Слухи роятся словно пчелы!

– Что ты имеешь в виду? – Эйб улыбнулся заламывающему руки Теду. – У нас свободная страна, не так ли? Разве человек не имеет права прикупить несколько акций компании?

– Эйб, я слышал, что в твоих руках уже тридцать процентов компании. Это ты называешь «несколькими акциями»? Послушай, поговаривают, ты берешь «Северную звезду» под свой контроль.

Эйб расхохотался:

– О каком взятии под контроль идет речь, Тед? Я был основным инвестором «Северной звезды» почти двадцать лет.

Маджорис смущенно замялся.

– Между восемью и тридцатью процентами – большая разница. Едва ли тебе нужно объяснять это.

– И не надо, не объясняй. – Эйб беззвучно рассмеялся. – Послушай, моя дочь продала сценарий «Северной звезде», помнишь?

– Как не помнить, фильм уже запущен в производство.

– Съемки начинаются завтра, – уточнил Эйб. – Я просто решил немного поддержать ее, купив несколько дополнительных акций – и все.

– Ага. Значит, вот как обстоят дела. Ну что ж, в этом есть смысл. А ты меня не обманываешь, Эйб? Ты знаешь, что можешь доверять мне. Я никому не скажу ни слова.

Следующие пять минут Эйб убеждал Маджориса, что никакого взятия под контроль не планируется, уверенный в том, что уж теперь-то слухи наверняка не прекратятся. Более того, они даже усилятся, поскольку он только что ловко направил их по ложному пути. Отделавшись от Маджориса, он спросил у Розали:

– Адама Гордона удалось наконец отыскать?

– Да, сэр, он на проводе.