Ирина Давыдова - Любовница опекуна

― Сначала позавтракай, − он кивнул на прикроватную тумбочку, где стоял поднос с едой. Удивил!

Я была не против поесть, тем более в желудке было пусто со вчерашнего вечера.

Осторожно стала подниматься на кровати, чтобы спиной улечься на подушку, но поморщилась, испытывая жгучую боль. И нет, это не ребра, а именно ушиб тканей. Все же знатно я вчера приложилась.

― Что такое? Сильно болит?

Ивар тут же поправил подушку и помог мне удобнее разместиться на кровати. Но я даже и подумать не могла, что следующее его движение будет настолько наглым. Он резко распахнул мой халат и начал пялиться на мой ушиб. Но все бы ничего, если бы не факт отсутствия на мне лифчика.

― Ты совсем обалдел?

Я попыталась закрыться, но Ивар не позволил.

― Прекрати! Я что, сиськи не видел? Такие же, как и у всех! Я смотрю на твой синяк. Надо мазь принести!

― Как у всех, это у твоих бабочек ночных! А я не все! И не смей больше пялиться на меня.

Я таки отвоевала край халата и наконец−то прикрыла свое тело от его наглючих глаз. Ты смотри чего удумал! Грудь мою рассматривает! Конечно, проверяет, что ему досталось. Он же меня в любовницы записал. Только фиг ему, а не секс со мной.

― Ешь, через час медсестра придет, − рыкнул он, снова присев на кровать рядом со мной.

― Не удивлюсь, если одна из твоих. Еще и ролевые игры любит.

― Ассоль, ты иногда невыносима.

― Отвези меня домой, − попросила я, наблюдая, как он с тумбочки поднял поднос и поставил его на специальную подставку, напоминающую маленький столик. Как раз перед моим носом.

― Ты вроде любишь булочки с ветчиной, − отметил он, оставив без внимания мою просьбу.

Я бросила взгляд на еду. Да уж, знатно постарался. Бутерброды, овощной салат, йогурт, и даже чашка кофе.

― Хоть бы в туалет после завтрака не побежать. От такого замеса и пронести может.

― О Господи! — услышала я тяжелый вздох и победно улыбнулась.

А кто говорил, что со мной будет легко?

Вскоре после завтрака действительно пришла медсестра. И, к моему удивлению, это была не миловидная девушка двадцати пяти лет, которых привык вызывать на ночь Ивар. Это была приятная женщина лет сорока. Она сразу же мне улыбнулась и поинтересовалась моим самочувствием. С ней приятно было общаться, и, главное, возникло желание, чтобы она осталась здесь как можно подольше. От нее шла приятная энергетика и приятное общение.

― Скажите, а Вы надолго к нам? — решила уточнить я у тети Вари, которая позволила себя так называть.

― Ну… думаю, до тех пор, пока тебе не станет легче.

― Ой, как здорово! Теть Варь, а Вы не могли бы сказать Ивару, что я буду долго лечиться? И вообще, меня можно отправить домой.

― Разумное решение, − услышала я грубый голос и тут же напряглась.

Вот черт, он все слышал.

― Только такие приколы с Верой не прокатывают. Ты будешь лечиться столько, сколько понадобится. И именно здесь.

― Кто бы мог подумать, Ивар Викторович подслушивает женские разговоры. И почему я не удивлена.

― Вера, как состояние Ассоль? — он пропустил мое замечание мимо ушей, либо просто не стал акцентировать на нем внимание.

― Синяк, конечно, лиловый. Я сейчас ее намажу, чтобы скорее проходил. И вколю обезболивающее, потому что таблетки тут не очень спасут.

― Укол? Опять синяки будут… − горестно вздохнула я, начиная жалеть свое тело.

― У тебя такая нежная кожа?

― Очень нежная, Вер. Будь осторожна, − отметил Ивар, продолжая смотреть куда угодно, но только не на меня.

― Насколько это возможно.

― Все, я уехал по делам. Не шалите, со двора ни ногой. Буду после пяти.

Ивар

― Скатертью дорожка, − услышал вслед и только покачал головой, не собираясь реагировать на колкости малышки.

Забрав ключи и телефон, вышел на улицу. Сегодня была отличная погода, и работать особо не хотелось. Но мне необходимо уладить несколько важных вопросов, а уж потом можно и отдохнуть.

Машина стояла уже за воротами. Рядом припарковано еще пара авто с охраной.

― В город, на Нивки, − обратился к водителю и уселся на заднее сидение.

В мыслях постоянно крутилась Ассоль. Девочка. Когда же ты успела вырасти. Стала совсем взрослой, умной, а главное, такой дерзкой. Черт! Как я люблю. Язвочка. Вроде только ребенком была и воспитывал тебя как дочь, помогал во всем, а тут раз уже ― и двадцать один. Время летит. Нет, я помню, когда ей только восемнадцать исполнилось, меня словно переклинило. Уже тогда я понял, что она повзрослела и может нравиться парням. Придет время, и приведет ко мне своего жениха, и вот тут я понял, как встрял. Какой нахер жених, когда я ревную эту девочку с такой силой, что готов убить каждого, кто косо на нее глянет. Только вот какого хрена я испытываю ревность, понять не могу. До ее совершеннолетия ничего подобного не было и быть не могло, а потом словно кувалдой по голове, и все вдруг изменилось. Разве такое бывает?

Разблокировал экран телефона и взглядом замер на теплой улыбке. Сфотографировал, когда малышке исполнилось двадцать. Долго любовался ею, порывался удалить фото, да так и не смог. В итоге поставил на заставку экран телефона. Только бы сама девочка не увидела. Ох, чувствую, влетит мне тогда.

Какая же она ведьма все−таки, заворожила меня.

Заблокировал экран и убрал телефон в карман.

Нужно разобраться с этой овцой, что вчера толкнула Ассоль. Барышня явно не поняла, что натворила, и думает, что так просто удастся соскочить с темы? Хрен ей. Ответит по полной, как посмела поднять руку на мою девочку.

― Рома, где Гена? — обратился к водителю, который внимательно следил за дорогой.

― Сейчас по пути заберем, как обычно.

Я кивнул и перевел взгляд на пейзаж за окном. Сейчас бы на море рвануть, отдохнуть от городской суеты.

Через минут пятнадцать Рома притормозил около остановки, где уже стоял в ожидании мой помощник Гена.

― Приветствую. Как дела?

― Здравствуй. Это ты мне скажи, как дела? Что по офису?

― Завтра встреча с предполагаемыми компаньонами. Сегодня у Вас совещание с отделом директоров.

― Гена, мне нужно, чтобы сегодня же ты привез мне ту пигалицу, подругу Ассоль.

― Которая толкнула девочку? Алла, кажется.

― Да. В офис привези ее часам к трем.

― Понял. Что−то еще?

― Да. И цветы закажи. Отправь за город.

― Какие, сколько, для кого.

― Гена, цветы ко мне домой. Надеюсь, объяснять не надо, для кого они?

― Понял, − кивнул он, доставая из кармана телефон. ― Какие?

― Чтобы женщина была в восторге.

― Хорошо, сейчас с бабой посоветуюсь. Так будет проще.

― И своей бабе закажи. А то обидится. Приревнует.

― Она деньги хорошие получает…

― Гена, не выделывайся. Отчет предоставишь. Мне надо знать, что девочка довольна.

― Я понял, не дурак.

Я бросил на него строгий взгляд и снова отвернулся к окну.

Порадую Ассоль, настроение подниму. Может, добрее станет.

Я, конечно, не прав, погорячился вчера. И злюсь, что посмел оставить следы на ее нежном теле. Эти синяки на лице. Черт! Я обычно боюсь прикоснуться к ней, а тут словно с цепи сорвался. И снова виной тому моя ревность. Нет, вчера ревность была ни при чем. Просто как объяснить свое поведение, когда она стала взрослой, а меня рвет на куски рядом с ней? Готов сам себя связать, чтобы не вредить ей больше. И хочется, и колется.

Придурок! Еще и придумал же это дебильное наказание про любовницу. И как только язык повернулся? Ассоль и любовница! Да я и мизинца ее не стою.

В офисе провел совещание, поработал с документами, часто отвлекаясь на мысли об Ассоль. Перед глазами то и дело стоит ее перепуганный взгляд, наполненный слезами. Ненавижу себя за срыв. Словно своей грубостью сам себя пытаюсь от нее оттолкнуть. Оно вроде и правильно, нечего мне делать рядом с ней, но, с другой стороны, понимаю, как же сильно хочу прикоснуться к ней. Дурею. Старый идиот. Ей парень молодой нужен, но я как подумаю, что кто−то будет целовать ее губы, так и уничтожить хочется. Нет, мне точно нужен психолог, иначе я скоро чокнусь. Идиот!