Сладкий, как мед, Трейс Боудин рассыпался в извинениях перед Франческой и Биллом, что позволил себе появиться в их доме, не предупредив заранее.
— Хотелось сделать вам сюрприз, — приторно осклабился он.
— У тебя это получилось, — сказала Франческа, не скрывая неприязни. — Удивлена, что ни наша охрана, ни президентская не поставили нас в известность перед тем, как…
— Не нужно ругать этих вполне милых джентльменов. К тому же я был с Джейд, которая была приглашена, я ведь все-таки отец вашей племянницы. И кроме всего прочего, я могу быть очень убедительным, вы знаете…
Он смеется над нами. Франческа, чувствуя, как звенит в ее теле каждый нерв, испытывала громадное искушение броситься на него и в бешенстве ногтями содрать эту сладкую ухмылку с его лица. Она выстрелила в Билла взглядом, который прямо-таки кричал: «Делай что хочешь, но убери этого вон из нашего дома!»
Билл взял ее за руку и нежно, успокаивающе погладил, как бы отвечая ей: «Успокойся, не спеши…»
Он не мог позволить Боудину вынудить его занять какую-то позицию, не выяснив предварительно, что стояло за всем этим. Почему Джейд присоединилась к тем, кому он ненавистен?
— Послушай, Фрэнки, я не хочу никаких скандалов. Черт возьми! Я прошу тебя, засунь меня куда угодно на неделю — в комнату прислуги, в гараж, в гостевой домик… Ты меня знаешь. Меньше всего мне бы хотелось, чтобы кто-то встал у меня поперек дороги.
Франческа наблюдала за детьми. Наконец-то они сошлись все вместе и вроде бы поладили: Джейд так же хохотлива и нежно-предупредительна с Д’Арси и Редом, как и со своей сестрой, которая — благо, Джейд здесь и никуда не денется — вцепилась в нее изо всех сил и не отпускала ни на шаг.
Естественно, Д’Арси забыла о всех своих друзьях, предпочтя им родственников. Обычно Франческа не раз напоминала ей об обязанностях хозяйки дома, но сейчас вряд ли бы это надо было делать. Постепенно светский раут начинал все больше смахивать на какой-то кавардак: все более или менее известные в политической сфере лица, находящиеся в зале, за исключением разве что конгрессмена от штата Невада и члена муниципального совета Беверли-Хиллс, старались держаться как можно дальше от Трейса Боудина, чтобы, не дай Бог, не попасть в кадр фотожурналистов вместе с этим известным уголовником. Можно было бы, особенно парням, оказавшимся не у дел на Побережье или в Вегасе, не без удовольствия и пользы пообщаться с Боудином, можно было бы воспользоваться его услугами особого рода, но в другом месте и в другое время, а не здесь и не сейчас. Самое ужасное, что Боудин обхаживал именно тех, которые старательно его избегали. И чем быстрее они от него убегали, тем быстрее он их преследовал.
— Боже мой! — только и могла простонать Франческа, обратив внимание Билла на то, как Боудин, сумев просочиться сквозь всех секретных агентов и телохранителей Джона Кеннеди, приобнял президента за плечи, позируя бойкому фотографу.
На этот раз Билл расхохотался:
— Ну, сейчас промашка Джона. Вышел на публику — держи ухо востро, здесь каждый сам за себя.
Франческа снова почувствовала что-то похожее на раздражение, увидев, как Билл снова танцует с Джудит, и это помешало ей от души позабавиться, когда Джейд разбила их пару. Она почти рассмеялась, увидев выражение лица Джудит, которая взглядом испепелила Джейд, и это было очень забавно, потому что никому, насколько знала Франческа, еще не удавалось вывести Джудит из себя. Однако Джейд это удалось, и несмотря на то что Джейд проделала и с ней то же самое, это все равно было очень забавно.
Потом она увидела, как Трейс пригласил Джудит, в то время как Билл и Джейд унеслись в вихре танца. И на него Джудит взглянула испепеляюще! Неужели Джудит, подобно политикам, тоже старается избегать его на людях, памятуя неудобоваримую репутацию Трейса, или здесь что-нибудь другое? Однажды они ведь даже были что-то вроде подельников, если можно так выразиться.
Франческа в каком-то наваждении, подобно потерянной душе, бродила по всему дому, заглядывая во все уголки в надежде отыскать своих близких. В оранжерее она увидела Бобби Кеннеди и Джимми Хоффа, свирепо озирающих друг друга. Она быстро и незаметно покинула комнату, тихо закрыв за собой дверь. Хорошо, что жадные до сенсаций репортеры не застали их врасплох. Какой же из уважающих себя фотографов не предпочтет кадр Бобби Кеннеди лицом к лицу с Хоффа какому-нибудь очередному снимку Д’Арси Шеридан, танцующей ватусси с кузеном Редом?
Вся голливудская команда собралась в бело-золотой гостиной: Лиз и Питер Лоуфорд, Джуди Гарланд, Рок — старые друзья. Старые друзья, подумала она, — лучшие друзья. Она же, благодаря Джудит, оставила своих старых друзей в Бостоне. Тогда она не могла отнести свои утраты только на счет Джудит: Карлотта была самым старым другом, и когда-то самым лучшим.
Франческа вернулась в танцевальный зал. Там Джейд танцевала с Редом: ручка нежно играет волосами на его затылке, голова чувственно запрокинута назад, тела медленно раскачиваются в такт мелодии «Только любовь разбивает сердца», ноги едва движутся.
Франческа заметила, что внешне Д’Арси, Джейд и Абигайль вроде бы делили Реда по справедливости, но Джейд танцевала с Редом все медленные танцы, оставляя те, где партнеры не касаются друг друга, двум другим претенденткам. Была ли там какая-то борьба за интимные танцы с Редом? Если да, то Джейд выигрывала, а если нет? По сравнению с Джейд Д’Арси была почти такой же, правда, по-своему наивной, как и Абигайль. На самом деле, если до этого бы дошло, то все трое — Абигайль, Д’Арси и даже Ред, с его превосходством в годах и кажущейся искушенностью, — были бы с легкостью обставлены своей младшей кузиной, которая явно обладала врожденной житейской мудростью.
Интересно было смотреть, как Джудит, которая, казалось, совсем забыла о своих богатых заграничных друзьях, всем своим видом выражала полнейшее удовольствие, когда Ред танцевал с Абигайль, хмурилась, когда он танцевал с Д’Арси, и откровенно пылала негодованием, когда он щека к щеке танцевал с Джейд.
В конце вечера Джейд, а вовсе не Джекки Кеннеди повела конгу. И не Франческа и Билл, как было задумано, продемонстрировали показательную румбу, чтобы доставить удовольствие Д’Арси, — конечно же, это опять была Джейд, и на этот раз с Трейсом. А Билл смотрел на них каким-то жадным и в то же время отсутствующим взглядом.
Наконец, когда Франческа уже было почувствовала, что больше ей не вынести, приглашенные начали расходиться. Президент любезно поблагодарил хозяев за прекрасный вечер, а Бобби кисло прокомментировал:
— Губернатор Шеридан, а вы действительно знакомы с самыми интересными людьми. Когда я вас приглашу к себе в гости, я постараюсь это не забыть, а вы не забудьте надеть плавки, потому что я, скорее всего, именно вас первым толкну в бассейн.
Все, кто слышал, засмеялись, включая самого Билла.
Как-то сразу толпа танцующих в танцзале поредела: блистали своим отсутствием Ред и Д’Арси, Джейд и Абигайль, как, впрочем, Джудит, Билл и Трейс. «Где они все?» — спросила Франческа сама себя и спустилась в зал для приемов, где некоторые гости умудрились весь вечер провести в баре. Неужели, почувствовав, что вечеринка идет к своему счастливому завершению, родственники решили посидеть по-домашнему в своем теплом кругу, совсем позабыв о ней?
Да, именно так. Вот они, все здесь с некоторыми прихлебателями. Как мило! Вся семейка в сборе на дружеской пирушке. Как трогательно, уютно и посемейному!
Джейд предложила приготовить коктейль для Реда. Джудит сразу же начала возражать. Джейд, полностью ее игнорируя, жестом выпроводила бармена и принялась за дело. Для начала она до краев наполнила стакан для коктейля водкой, затем взяла бутылку вермута, как будто собираясь добавить несколько скупых капель в напиток. Но вместо этого поднесла бутылку к своим губам, бесстыдно прильнула к горлышку бутылки. Она опрокинула ее таким образом, что лишь ничтожная часть содержимого попала ей в рот, а остальное обильно смочило губы и несколькими капельками застыло рядом. Кончиками пальцев она осушила их и, нежно облизав свои розовые пальчики, томно провела ими по губам Реда, предложив ему сделать то же самое, чем он не преминул воспользоваться. И только потом она поднесла ему наполненный до краев стакан чистой водки.
— Мартини Джейд, — проговорила она низким, чувственным голосом, глубоко заглядывая ему в глаза.
Трейс Боудин расхохотался, а у Д’Арси и Абигайль перехватило дыхание: у Абигайль — от неожиданности, а у Д’Арси — от восхищения и зависти одновременно. Вот это зрелище!