Владимир Мухин - Любовное море

Ведь тот, кто находился внизу, явно решил подняться наверх. Его шаги становились все отчетливее. «Бах, бах, бах», — разносилось по всему зданию.

Казалось, что сама смерть идет по грязной лестнице, чтобы забрать всех, кто не успел от нее как следует укрыться.

Сердца обоих подростков стучали так, что казалось, их вибрация готова разрушить это строение. Они прижались друг к другу насколько это возможно и уставились в щель, через которую можно было видеть то, что происходит в районе лестницы.

Вдруг шаги еще больше усилились, и незваный гость показался ребятам. В роли приближающейся смерти выступал толстый, усатый мужик, который явно был не в настроении.

На нём была линялая куртка охранника, что говорило о том, что именно он, на самом деле является властелином данной «черной крепости». Мужчина не был вооружен. Но в его руке (несмотря на еще довольно ранний вечер) был огромный фонарь, которым можно было прибить любого.

— Вот сучата такие! Я вам дам, собачьи дети! Я вам залезу! Повадились бегать на охраняемом объекте, как черти! — Прокричал он, осматривая все вокруг.

В этот момент парни как по команде затаили дыхание. Им очень не хотелось, чтобы охранник их заметил.

Ведь неизвестно, что на уме у этого здоровяка. Судя по его безумным глазам, он вполне мог свернуть шею каждому из них, и наивно заявить, что так все и было.

Но он, как бы читая их мысли, посмотрел на каморку, в которой они скрывались. Несколько секунд длились вечно. Время остановилось. Страх пропитал весь этот непонятный дом до самого подвала. Уж лучше выскочить из своего укрытия самостоятельно, чем преодолевать такое жуткое напряжение.

Но наконец-то мужчина отвел свой пристальный взгляд от двери и отправился дальше. Возможно, он и мог бы найти подростков. Но ему самому этого не слишком хотелось.

Ведь охранники — они как философы. Им лучше постоянно находиться в поиске, чем один раз кого-то или что-то действительно отыскать.

Потому что гораздо проще сделать вид, что все хорошо, чем возиться с непонятными нарушителями, которые могут быть, как сопливыми подростками, так и вполне себе опасными преступниками.

Полагаясь этой логике, и немного матерясь, охранник принял решение уйти в место «своей постоянной дислокации». Но перед этим, надо было проверить все здание, чтобы соблюсти установленный свыше регламент.

Парни услышали, как шаги потихоньку отдаляются и идут наверх.

— А какой-то петух говорил, что здесь не охраняется, — прошипел Макс, чувствуя как Колян стоит у него на кроссовках.

— А еще один «какой-то петух», сам до этого так говорил и просился сюда сходить.

— Ладно, заткнись. Он еще здесь…

Еще какое-то время ребятам пришлось сыграть роль селедки, которую по ошибке засолили в пыльной бочке.

И лишь только когда сторож окончательно отсюда убрался, они вывалились из своего убежища, чувствуя непомерную свободу и облегчение.

— Я тебя ненавижу. Ты мне ноги отдавил, — заявил Макс, морща свой лоб.

— А ты терся об меня членом всю дорогу, я же не жалуюсь, — отряхивая себя, сказал Колян.

По идее, неудачливые покорители долгостроя должны были убраться отсюда. Но их мимолетный страх снова превратился в бесшабашное чувство пофигизма, которым так славятся подростки.

И как ни в чем не бывало, они направились на третий этаж, где преспокойно забрались на подоконник одного из окон, расположенного на задней стене здания.

Отсюда открывался вполне неплохой вид: лес, поле, какие-то дорогие, загородные коттеджи и солнце, медленно идущее на закат.

— Дааа, — смотря на все это, протянул Колян. — Когда ты это видишь, тебе не хочется любить?

— Когда я это вижу, мне хочется хавать.

— Придурок, — Колян немного отодвинулся от Макса, как бы выражая свое крайнее недовольство.

— Да ладно, не ерепенься. Говори что хотел, — в свое оправдание заявил Макс.

— Да что говорить… Я хотел бы сидеть здесь, но со своей девушкой. Чтобы мы могли быть как настоящая пара, и смотреть на это солнце, эти дома, это небо, как все нормальные влюбленные.

Макс чувствовал, что его друга сильно понесло в неправильную, романтическую сторону. И он не нашел ничего лучше, как спокойно сказать:

— Ой, чувак, я сейчас блевану радугой.

— Да нет! Я серьезно! — Воскликнул Колян, и в глазах у него отразились лучи краснеющего солнца.

— Это же так круто, когда вы вместе, как вон Паша из десятого со своей «курицей», как Рыбин с Петровской, и как вообще все нормальные чуваки! Неужели ты никогда в своей жизни не думал об отношениях с кем-то? Неужели тебе никогда не хотелось быть с кем-то рядом очень долго. Например, два-три месяца, а может даже больше. А может, даже и пожениться! А?

Макс также попытался посмотреть на закат. Но в догорающем солнце он увидел не самую романтическую картину.

Ему вдруг представилось, как он с большим пузом и лысиной лежит на диване. На нем надет идиотский желтый свитер и тапки-собаки. А вокруг него бегает худая, морщинистая женщина, которая почему-то спит и ест вместе с ним. Она вечно орет и что-то хочет. И он не может никак от нее избавиться.

При этом на людях она наваливает на себя тонну косметики и делает ангельский голосок, выставляя его (Макса) чуть ли не самой примитивной обезьяной по сравнению с ней.

— Нет, — выйдя из раздумий, заявил Макс. — Я не думал об отношениях с бабами. Не думал, и думать не собираюсь. Мне и без них как-то не в лом живется.

— То есть ты всю жизнь планируешь никого не трахать, и не с кем не целоваться?

— Нет. Почему? Для этих целей всегда можно нанять проститутку, глупую тусовщицу, твою жопу на ночь, на крайний случай.

— Какой же ты еще малолетний придурок, — констатировал Колян. — Любовь с девушкой — это прекрасно. Это как вон то солнце, только ещё круче. Это то, чего хотят все нормальные парни. А ты ни черта не понимаешь, Макс! И понять не хочешь…

— Конечно, дядь Коль. Куда мне до вашей мудрости, — ответил Максим.

Но Колян уже его не слышал. Ему чудилось, как из заката выходит девушка, которая сразу же сама предлагает ему встречаться. Они вместе бегут по этому мелкому поселку, и на них с завистью смотрит каждый, кого они знают. При этом они сами никого не стесняются и целуются как те пары, которых можно встретить в центре у фонтана, и в парке около колеса обзора.

А Макс в это время думал о том, как бы хорошо было, если бы внизу проходила бабка. И он бы крикнул ей сверху что-нибудь. Она бы наивно не посмотрела вверх и приняла бы его голос за голос Бога. Он приказал бы ей что-то вроде: станцевать ламбаду или еще нечто более прикольное. А потом бы снимал все выходки старой шалуньи на телефон.

Раздумья двух друзей длились не слишком долго. Они понимали, что им уже пора отправляться домой. Ведь, несмотря на свою мнимую взрослость и все грязные выходки, мамкин контроль еще никто не отменял.

И если вернуться слишком поздно, то такой всемогущий контроль может оставить их на неделю без интернета или сделать еще что-нибудь зловещее в этом роде.

К большому сожалению Максима, эта вылазка в «Черную крепость Мордор» была не только первой, но и последней. Еще несколько раз они с Коляном гуляли, где ни попадя, но в этот дом так и не заходили.

Через какое-то время прошел слух, что кого-то в этой недостроенной развалине то ли убили, то ли изнасиловали, то ли еще что-то. И это отбило у многих подростков интерес гулять по стройкам.

Время тянулось все медленнее. Надежды на лето таяли все больше. Солнце уже так не вдохновляло, прячась за серыми пледами осенних туч.

Спокойно пошел снег, спокойно пролетел Новый год. Спокойно началась предпоследняя третья четверть. И Макс, казалось, находился один в этом спокойствие. Всего один живой человек в чертовом морге, где есть куча обязанностей и никаких свобод.

В последнее время, Макса бесили всё большие вещи. Ему не нравилось то, что большая часть его одноклассников вместо того, чтобы как раньше прикалываться и троллить учителей, реально решила «взяться за ум», опасаясь всевозможных ЕГЭ, которые будут в дальнейшем.

Ему не нравилось, что вести себя пассивно, скрытно и депрессивно становилось более модным с каждым днем. Ему не нравились учителя, учебники, собственные родители. Хотелось поскорее свались из школы и стать бродячим рок музыкантом или жирным видео блоггером, который снимает свои странные ролики на фоне засаленной шторки, и постоянно жрет на камеру какую-то дрянь.