Но он не мог получить желаемое. Ведь чтобы начать борьбу за что-то необходимо признаться себе в том, что тебе необходимо именно это, а не иное. Такого признания сам от себя он получить не мог.
Все детство и юность он полностью отрицал любые отношения с противоположным полом. А тут его самого накрыла волна романтической жажды. Он был похож на психиатра, который свихнулся, или на гомофоба, который переспал с собственным другом.
От этого ему было страшно. И такой страх сказывался на его поведении. Например, на прошлой неделе он не выучил обществознание. Но при этом он не попытался заговорить учительницу, найти выход из ситуации или сказать хоть что-то. Он просто стоял и смотрел сквозь всех. И мало кто догадывался, что все его мысли вот уже не первый месяц направлены явно не на обществознание.
Конечно, все подростки в старших классах немного не в себе. Но Макс был поистине самым странным из всех. Поэтому с каждым днем звание местного психа закреплялось за ним все больше.
Хотя он не знал о таком звании, ведь ему не хотелось ни с кем общаться. Нет. Даже больше. Он стал бояться каких-то либо контактов с внешним миром, предпочитая находиться в обществе своего верного компьютера.
Теперь он в чем-то понял Коляна и всех тех людей, которые избегают буйных прогулок и тусовок. Он понял их на своем горьком примере. Но это понимание нисколько его не спасало.
И вот однажды, когда он снова пялится в монитор взглядом зомби из американского фильма, произошло кое-что, что заставило его, как следует взбодриться.
Родителей парня не было дома. И он преспокойно играл в очередной шутер, все дальше уходя от проклятой реальности.
Но сделать это не позволил его дверной звонок. Он подал свой идиотский сигнал, заставив парня подпрыгнуть.
— Какого черта! Ошибся кто-то, — сразу подумал Макс. Но звонок снова взялся за старое.
— Мне не нужен ваш хренов пылесос, суши или что вы там рекламируете! — Не зная, зачем выкрикнул Макс. Как бы вторя его словам, звонок вновь подал голос.
С непреодолимым желанием убить любого, кто бы там не пришел, Макс выскочил в коридор и распахнул дверь.
На пороге стоял Колян. Тот самый Колян, с которым они нормально не общались уже целый год. Тот самый Колян, который забыл про Макса, тратя все свободное время, на Лерку.
Но теперь он без предупреждения ломился в его квартиру. Наверное, этому хитрому дятлу что-нибудь надо? Определенно так!
— Колян? Что ты хотел? Я тебя кроме школы лет десять не видел.
— Макс! Произошло кое-что очень важное. Ты единственный, кому я могу это рассказать, чувак. Я пришел, чтобы помочь тебе и заодно поделиться всем этим. Давай! Выползай из своей трехкомнатной жопы!
Голос парня был весьма торжественным. Это даже немного завело Макса.
— Слушай, если это так важно, то расскажи это в хате. У меня как раз родоков нету. Так лучше будет, — Макс сделал жест рукой, как бы приглашая его войти.
— Ну… Как знаешь, — Колян возбуждено заскочил в квартиру. Максим проводил своего гостя в зал.
Там он усадил нежданного визитера на диван, а сам принес из холодильника лимонад и сел на большое кресло, купленное еще в конце девяностых. Конечно, можно было сказать, что парни выпивали пиво. Но в отличие от американских семей, у нас в холодильниках редко можно встретить что-то покрепче молока. И это не потому что все такие правильные. Просто алкоголь для простых, русских семей — это дорогое удовольствие. Слишком дорогое, чтобы запасать его впрок.
Так что даже тот факт, что лимонад оказался в наличие — это уже настоящее чудо.
— Чувак, я не буду медлить и сразу скажу, — запинаясь, произнес Колян, отпивая лимонад из кружки. — Я хочу пить, как сука, потому что у меня аж все горит. Щас бы прям выпил ведро, если бы было. Иногда знаешь, такой сушняк бывает.
— Спасибо за быстрый и четкий рассказ.
— А да, точно! Значит так, у меня было «это» с настоящей девушкой!
— Это что такое за «это»? Я на твоем языке не понимаю, — Макса так рассмешил Колян, что у него даже появилось чувство юмора. И он почувствовал себя заметно лучше.
— Я занимался сексом, старик! Вот что значит «это»! Я вставил телке в первый раз в жизни!
— Какого черта! Ты мутишь с Леркой уже полвека. И ты только сейчас ее «завалил»!?
— Да какая еще Лерка? Я ее послал две недели назад.
— То-то я не вижу вас вместе в последнее время в школе… Соболезную, чувак.
— Да какое в жопу соболезнование!? Мне плевать на эту плоскую суку! Я уже после первых двух месяцев ее разлюбил. Так мутил, пока мутится… Она такая целка-патриотка, что в ее трусы и отряду нац. гвардии не пробраться. Это она с виду похожа на нимфоманку. А так нееее… — Колян скорчил смешную рожу, показывая крайнее пренебрежение.
— Подожди! Если не Лерка, то кто же тогда тебя так осчастливил?
— Ирка Дыркина! Как тебе такое!?
Колян говорил об Ирке Цвиркиной, которую «местные, народные сказители» прозвали Дыркиной.
Это странноватая особа, которой было уже лет под тридцать, вполне любила выпить и все что связанно с данным действом. Она спокойно признавалась, что ей плевать на любые отношения, кроме постели.
За это ее все молодые мамочки, вместе с бабками совковского разлива, мечтали сжечь на костре. То ли они реально были ярыми борцами с содомом, то ли просто завидовали.
Ведь в их жизни не было ничего, кроме пьяных хрюканий собственных мужей и грязных пеленок. А Ирка воплотила в жизнь все тайные мечты, которыми полна почти каждая вторая особа женского пола, вопреки всем своим выкрикам о высших ценностях и материнстве.
Услышав ответ Коляна, Макс даже немного поперхнулся лимонадом.
— Как так! Она же старая. Как она вообще тебе дала?
— Ну, я тоже не молодой. Мне уже через полгода восемнадцать…. Это целая история. Здесь прям шпионская сага намечается.
— Да говори ты уже, шпион хренов! — Не выдержал Макс. И Колян начал говорить.
— В последнее время я стал все больше пересекаться с Пашей-монтером. Может, знаешь такого? Такой нормальный мужик, ему уже лет 25 где-то. Вот он меня и надоумил обратиться, так сказать, за помощью к этой самой Ирке. После школы я купил вина (еле продали суки с этими дебильными законами). Так вот, я купил вина и пришел прямо к ней домой, как к тебе сейчас… Она была дома…. И я сказал ей, что, мол, давно ее видел и хотел пообщаться и все такое. Она поначалу начала выеживаться. Но я сказал, что мне уже двадцать, типа я студент из другого города. Потом мы с ней зашли в хату. Кстати нормальная такая хата. Это все брехня, что у нее там наркопритон. Так вот, зашли мы в хату, и там все случилось, короче.
— Как случилось!? — Не скрывая огромного любопытства, воскликнул Макс.
— Ну, когда мы уже бутылку оприходовали, я полез к ней целоваться вот так, — Колян сделал губами странное движение, показывая в лицах все случившееся. — Она потом сама меня засосала конкретно. И я на нее залез на диване. Вначале казалось, что ничего не получится…. Я тыкался куда-то и не мог справиться. Но потом, я провалился во влажную пустоту. И знаешь, это было что-то, я чуть сознание не потерял, прям на ней. Такой шок! Я этого никогда не испытывал!
— Обалдеть…. Надеюсь, что ты хоть ничего не подцепил от нее, кроме потери сознания от оргазма?
— Да я вроде в резинке был, а так не знаю…. Будем надеяться.
— Да уж… Ты конечно даешь…. Но при чем тут я? Зачем ты вообще ко мне прибежал? Похвастаться?
— Нет, — с неподдельным возмущением ответил Колян. — Я просто хотел сказать, что все это реально круто. И если ты тоже попробуешь, с той же Иркой или с Натахой, или еще с кем-то, то тебе станет лучше. Ты сразу захочешь жить, чувак, и перестанешь ото всех прятаться, как сейчас. Тебе просто надо потрахаться. Вот тебе и вся психологическая помощь!
Сначала, Максу показалось, что в словах его друга есть здравое зерно. Но его воспаленный мозг вдруг представил, как он заливает в свою глотку горькую жидкость для храбрости (а Колян, непосредственно так и делал) и в полу пьяном угаре подходит к Иркиному подъезду.
Он словно жалкий щенок напрашивается к ней домой. Ему приходится придумывать поводы и вынужденные комплименты, от которых тошнит.
Потом он пьет с ней и попутно пытается склонить к интиму. Ему приходится хвалить ее ужасные, обвисшие груди. Он восхищается ее короткими ногами и целлюлитом.