Все купцы сказали: «Да, Нур-ад-дин, ты продал ему свою невольницу перед нами, и мы свидетельствуем, что ты ее продал за десять тысяч динаров. Поднимайся, получи деньги и отдай ему невольницу. Аллах даст тебе взамен лучшую. Разве не приятно тебе, Нур-ад-дин, что ты, купив невольницу за тысячу динаров, полтора года наслаждался ее красотой и прелестью, всякий день и ночь услаждал себя беседой с нею и близостью, а после этого нажил на этой девушке девять тысяч динаров сверх первоначальной цены? А она ведь каждый день делала тебе зуннар, который ты продавал за двадцать динаров. И после всего этого ты отрицаешь продажу и считаешь прибыль малой. Какая прибыль больше этой прибыли и какая нажива больше этой наживы? А если ты любишь девушку, то ведь ты насытился ею за этот срок. Получи деньги и купи другую невольницу, лучше, или мы женим тебя на одной из наших девушек за приданое меньше половины этих денег, и девушка будет красивей ее, и остальные деньги окажутся у тебя в руках капиталом». И купцы до тех пор уговаривали и обнимали юношу, пока он не взял десять тысяч динаров в уплату за невольницу. Тогда франк в тот же час привел судей и свидетелей, и они написали свидетельство о покупке у Нур-ад-дина девушки, которую зовут Мариам-кушачница.
Вот что было с Нур-ад-дином. Что же касается Мариам-кушачницы, то она просидела, ожидая своего господина, весь день до заката и от заката до полуночи, но ее господин не вернулся, девушка опечалилась и стала горько плакать. Старик москательщик услышал, что она плачет, и послал к ней свою жену. Та вошла, увидела мастерицу плачущей и спросила: «Госпожа, почему ты плачешь?». Девушка ответила: «Матушка, я сижу и жду прихода моего господина, Нур-ад-дина, а он до сих пор не пришел, и я боюсь, что кто-нибудь перехитрит его, чтобы он продал меня».
Жена москательщика ответила: «О госпожа моя Мариам, если бы твоему господину дали за тебя всю эту комнату, полную золота, он бы тебя не продал! Я ведь знаю его любовь к тебе. Но, может быть, о госпожа моя Мариам, пришли люди из города Каира от его родителей, и он устроил им пир в том помещении, где они стоят, и постыдился привести их в эту комнату, так как она не вместит их, или потому, что их степень мала для того, чтобы приводить их в дом. Или же он захотел скрыть от них твое дело и остался у них до утра, а завтра, если захочет Великий Аллах, он придет к тебе в благополучии. Не обременяй же свою душу ни заботой, ни горем, о госпожа. Вот в чем причина его отсутствия сегодня ночью. Я останусь и буду тебя развлекать, пока не придет твой господин».
Жена москательщика забавляла и развлекала Мариам разговором, пока не прошла ночь, а утром Мариам увидела, что ее господин Нур-ад-дин входит с переулка, и за ним следует франк в окружении толпы купцов.
Когда Мариам увидела их, у нее затряслись поджилки и пожелтело лицо, она задрожала, точно корабль посреди моря при сильном ветре. При виде этого жена москательщика спросила: «О госпожа моя Мариам, почему это ты изменилась в лице?». Девушка ответила: «О госпожа, клянусь Аллахом, мое сердце почуяло разлуку и отдаленность встречи». И затем она начала охать, глубоко вздыхать и произнесла такие стихи:
«Не доверяйся разлуке ты —
Горька ведь, право, на вкус она.
Лик солнца в час заката, знай,
Желтеет от разлуки мук.
И также в час восхода, знай,
Белеет он, встрече радуясь».
Потом Мариам-кушачница разрыдалась и сказала сквозь слезы жене москательщика: «О госпожа, не говорила ли я тебе, что моего господина Нур-ад-дина хитростью заставили продать меня! Я не сомневаюсь, что он продал меня сегодня ночью этому франку, хотя я его предостерегала. Но не поможет осторожность против судьбы, и ясна тебе стала правдивость моих слов».
В это время в комнату вошел Нур-ад-дин, девушка посмотрела на него и увидела, как изменился он в лице, как дрожат у него поджилки, как раскаивается он и печалится.
Она сказала любимому: «О господин мой Нур-ад-дин, ты, кажется, продал меня?». Нур-ад-дин зарыдал, заохал и, глубоко вздохнув, произнес такие стихи:
«Таков уж рок, и пользы нет беречься нам,
И если я ошибся — не ошибся рок.
Когда Аллах захочет сделать что-нибудь
С разумным мужем, видящим и слышащим,
Он ослепит его и уши оглушит
Ему, и ум его, как волос, вырвет он.
Когда ж исполнит он над ним свой приговор,
Он ум ему вернет, чтоб поучался он.
Не спрашивай о том, что было “почему?” —
Все так бывает, как судьба и рок велит».
Юноша стал просить у невольницы прощения, говоря: «Клянусь Аллахом, о госпожа моя Мариам, пробежал калам с тем, что судил Аллах, и люди хитростью заставили меня продать тебя, я пренебрег тобой с величайшим небрежением. Но, может быть, тот, кто сулил разлуку, пошлет нам встречу». — «Я предостерегала тебя от этого, и было у меня такое предчувствие», — сказала девушка, потом она прижала его к груди, поцеловала между глаз и произнесла такие стихи:
«Клянусь моей страстью,
не забуду я дружбы к вам,
Хотя бы погиб мой дух от страсти и от тоски.
Рыдаю и плачу я и день и ночь каждую,
Как горлинка плачет в кустах
средь песков степей.
Испортилась жизнь моя, как нет вас, любимые,
Когда вы исчезли, мне встречать
больше некого».
В этом время вошел к ним тот франк и подошел, чтобы поцеловать руки Ситт Мариам, она же ударила его по щеке и воскликнула: «Удались, о проклятый! Ты неотступно ходил за мной, пока не обманул моего господина! Но только, о проклятый, если захочет Великий Аллах, будет одно лишь благо!». Франк засмеялся, попросил прощения у девушки и сказал: «О госпожа моя Мариам, а мой-то в чем грех? Это твой господин Нур-ад-дин продал тебя и со спокойным сердцем. Клянусь Мессией, если бы он тебя любил, не пренебрег бы тобою. Когда бы его желание обладать тобой не истощилось, Нур-ад-дин тебя не продал бы. И сказал кто-то из поэтов:
Кто наскучил мне, тот уходит пусть решительно!
Коль о нем я вспомню,
не буду я рассудительным.
И тесен мир еще ведь мне не сделался,
Чтобы видел ты, что желаю я нехотящего».
А невольница эта была дочерью царя Афранджи[6] (это город, распространенный во все стороны, где много ремесл, диковин и растений, и он похож на город аль-Кустантынию). А ушла она из города отца своего из-за удивительной истории, рассказ о которой мы поведем по порядку, чтобы возрадовался слышащий и возвеселился.
Воспитывалась Мариам у отца и матери в великой изнеженности, научилась красноречию, письму и счету, наездничеству и доблести и изучила все ремесла, как, например, вышивание, шитье, тканье, выделывание зуннаров, обшивание галуном, золочение серебра и серебрение золота. Изучила она все ремесла мужчин и женщин, так что стала единственной в свое время и бесподобной в свой век и столетие. И Аллах (велик он и славен!) даровал ей такую красоту и прелесть, изящество и совершенство, что она превзошла всех людей своего века. К Мариам сватались властители островов, но отец девушки отказывал женихам, так как любил дочь великой любовью и не мог с ней расстаться ни на один час. Была она в семье единственной дочерью среди множества сыновей, и любил ее отец больше всех.
Случилось, что царевна как-то сильно заболела, так что приблизилась к гибели, и тогда дала обет, если выздоровеет, посетит такой-то монастырь, находящийся на таком-то острове. А этот монастырь считался у них великим, и они приносили ему, по обету, дары и получали в нем благодать. Когда Мариам выздоровела, она захотела исполнить обет. Отец ее, царь Афранджи, послал дочь, нескольких дочерей столичных вельмож и слуг в монастырь на маленьком корабле. По дороге к монастырю на судно с паломниками напал корабль мусульман, сражающихся на пути Аллаха, они захватили всех, кто был на корабле, деньги и редкости и продали добычу в Кайраване. Мариам попала в руки персиянина, купца среди купцов. Он был бессильный и не сходился с женщинами, и не обнажалась над женщиною его срамота. Назначил купец Мариам служанкой и сильно заболел. Болезнь длилась несколько месяцев, Мариам старательно прислуживала хозяину до тех пор, пока Аллах не исцелил персиянина. Купец не забыл доброту, участие и заботу и захотел вознаградить: «Попроси у меня чего-нибудь, о Мариам!». Девушка ответила: «О господин, я прошу тебя, чтобы ты продал меня лишь тому, кому я захочу и пожелаю». — «Хорошо, это тебе от меня будет, — ответил персиянин. — Клянусь Аллахом, о Мариам, я продам тебя только тому, кому ты захочешь, я вложил продажу в твои руки».