Когда Кейт открыла дверь в гримерную, Сесил сделал попытку войти следом.
— Для меня было бы большой честью подождать вас внутри, услышать шелест вашей одежды и нарисовать в своем воображении, как вы выглядите в этот момент за ширмой.
— К сожалению, в моей гримерной слишком тесно, — осадила его Кейт и, захлопнув дверь перед носом Сесила, задвинула щеколду.
Прижавшись горячим лбом к двери, она подождала, пока успокоится пульс и восстановится дыхание.
— Должно быть, столь назойливые поклонники страшно утомляют, — раздался за ее спиной мужской голос.
Кейт резко обернулась. В дверном проеме, ведущем в смежную комнатушку, использовавшуюся в качестве кладовки, темнела высокая фигура. Мужчина во фраке был хорошо сложен, под его одеждой перекатывались мускулы. В тесной гримерной Кейт вдруг стало нечем дышать. От этого человека исходила особая сила, а за цивилизованной внешностью скрывалась дикая необузданная натура.
В небрежной позе мужчины, рука которого была уперта в бок, а одна нога согнута в колене, сквозило что-то интимное. Создавалось впечатление, будто со дня их последней встречи прошли не месяцы, а часы. Нет, Кейт не забыла этого человека, все в нем казалось до боли знакомым ей. Особенно темные глаза с поволокой, от которых ее бросало в дрожь.
Кейт смерила его взглядом с ног до головы.
— К ним быстро привыкаешь, — сказала она и, подойдя нетвердой походкой к кушетке, сняла с головы серебряный венчик, украшенный белыми перьями.
Бросив взгляд в зеркало, Кейт встретилась глазами с незваным гостем, и ее сердце пустилось вскачь.
Хью приблизился к ней.
— Вы стали еще красивее.
Его пальцы пробежали по застежке ее костюма. Кейт отпрянула.
— С минуты на минуту сюда придет моя костюмерша и…
Сильные пальцы нежно, но настойчиво стали расстегивать корсет Кейт. Ее щеки пылали, хотя по оголившейся спине, покрытой испариной, промчался легкий холодок. Пальцы Хью коснулись ее тела, и по нему прокатилась дрожь, которую Кейт не смогла скрыть.
Хью оторвал глаза от застежки. Они были темно-карими, цвета французского кофе. Их взгляды скрестились в глубине зеркала. Могла ли Кейт забыть нежность его прикосновений?
Он медленно склонился и поцеловал ее плечо.
— Скажи, Кейт, какие чувства у тебя вызывают такие слова — «я хочу услышать шелест твоей одежды и нарисовать в своем воображении, как ты выглядишь в тот момент, — он перешел на шепот, приблизив губы к ее уху, — когда лежишь голая со мной в постели, обвив длинными стройными ногами мою талию»?
Кейт резко развернулась и влепила ему звонкую пощечину.
— Убирайся!
Хью не двинулся с места.
Кейт подошла к двери и отодвинула щеколду, однако незваный гость уперся рукой в дверь, не давая ее открыть. Настоящий хищник. Но почему Кейт не звала на помощь? Хью всегда пугал ее, повергал в трепет. Вот и сейчас она боялась этого жесткого неукротимого мужчину, англичанина до мозга костей.
Хью придвинулся к ней и стал вдыхать ее запах. Кейт ничего не могла поделать с собой. Она тоже втянула воздух, и теперь они стояли, как два зверя, встретившихся в лесу и обнюхивающих друг друга. От него пахло виски, горьковатыми травами, немного мылом и… им самим. Кейт подняла глаза и увидела его тяжелые полуприкрытые веки, из-под которых он испытующе смотрел на нее.
— Почему, когда я вернулся в Барселону, ты не захотела встретиться со мной в кафе «Альмираль»?
Кейт вскипела от злости.
— Потому что ты использовал меня, чтобы ближе подобраться к моему брату! А потом последовал за ним во Францию, где его вместе с соратниками убили проклятые французы!
— Я не отрицаю, что мы использовали оружие, но твой брат и его друзья подорвались на собственном динамите.
— Они были окружены британскими и французскими агентами. Ты знал, что на ферме, где они прятались, хранился динамит. И несмотря на это, по ним открыли огонь!
Сжав кулачки, Кейт стала бить ими в грудь Хью.
— Тише, Кейт, тише, прошу тебя.
Он осторожно, но крепко перехватил ее руки и отвел их в сторону. Зажатая между незваным гостем и дверью, Кейт выпалила самое страшное оскорбление, которое пришло ей на ум:
— Сукин сын!
В его глазах зажглись веселые огоньки.
— Я уже начал забывать твой каталонский темперамент.
Внезапно в дверь снаружи сильно забарабанили.
— Эй, что там происходит? Мисс де Довиа, с вами все в порядке?
Хью всем телом прижался к Кейт.
— Ты не рада видеть меня, Кейт? Боишься, что я помешаю тебе выполнить задание?
Кейт изумленно уставилась на него.
— Что за чушь ты несешь! Прошу тебя, Хью, оставь меня в покое.
— Вообще-то под именем «Хью Керзон» я действовал на континенте…
Кейт резко ударила его ступней по ноге.
— О-о! — взревел он.
Кейт дернула дверь на себя, но он удержал ее и задвинул щеколду. Кейт боялась, что сейчас ее сердце выпрыгнет из груди. Он прижал ее спиной к запертой двери.
— Чего ты хочешь? — выдавила Кейт.
— Поцелуя.
От его ответа у Кейт перехватило дыхание. Она попыталась вырваться, но чем больше Кейт сопротивлялась, тем теснее их тела прижимались друг к другу, вызывая возбуждение.
Она уже забыла его, выбросила из головы, вытеснила о нем все воспоминания! И вот этот человек с непокорной гривой каштановых волос, с необузданным диким характером вновь ворвался в ее жизнь. Кейт как завороженная смотрела него, ее взгляд притягивала линия его рта. У него были полные чувственные губы, и вот они слились с ее губами…
Кейт жаждала этого поцелуя. Она запрокинула голову, чтобы ему было удобнее целовать ее. Но Хью не проявлял излишней страсти, его губы оставались нежными, а поцелуй осторожным и трепетным. После нескольких прикосновений он стал легонько покусывать губы Кейт, и она затрепетала в его объятиях.
— Вам это нравится, сеньорита?
Кейт открыла глаза.
— Мерзкий негодяй, — прошептала она по-испански.
Его взгляд скользнул по ее лицу, уголки губ дрогнули в улыбке.
— Обожаю испанский язык, на нем даже ругательства звучат очаровательно, — промолвил он и снова припал к ее губам.
На этот раз его язык проник в рот Кейт. Она закрыла глаза и отдалась на волю чувств. Через некоторое время он застонал от удовольствия, не прерывая страстного поцелуя. Кейт пылко отвечала ему. Их языки сплетались, соперничали, вели борьбу…
Возбуждение нарастало, на нее накатила мощная волна желания. У Кейт подкашивались колени, и, чтобы не упасть, она прижалась спиной к двери. Наконец Хью прервал поцелуй и отступил от нее.
Некоторое время они стояли, тяжело дыша и молча глядя друг на друга.
— О Боже… — наконец выдохнула Кейт и отодвинула щеколду.
Он не стал ей мешать, и, Кейт беспрепятственно открыла дверь. Но прежде чем ее незваный гость успел выйти из гримерной, Кейт задала ему вопрос:
— Как тебя называют в Лондоне?
Финн не успел ответить, так как на пороге гримерной возник дежуривший у двери Сесил.
— Финеас Ганн?! — изумленно воскликнул он.
Незваный гость Кейт смерил барона холодным взглядом.
— С вашей стороны крайне неосмотрительно заводить интрижку с танцовщицей, Бёрли. Боюсь, вашей невесте это не понравится.
Сесил заносчиво вскинул подбородок.
— Мы с Дафной такие же жених и невеста, как и вы с Мюриел Вилье-Толбот, — парировал он.
— Моя так называемая невеста в отличие от вашей по крайней мере не рассылает приглашений на свадьбу, — возразил Финн. — Кстати, по словам Мюриел, которая регулярно делится со мной новостями, ваша невеста сейчас находится в Париже и собирает приданое.
Сесил вскипел от гнева.
Кейт прижала ладонь к губам, чтобы не прыснуть от смеха. Честно говоря, она не знала, сердиться ей или смеяться, слушая пикировку мужчин. И все же, не удержавшись, Кейт громко фыркнула.
— Простите, Сесил, за то, что заставила вас долго ждать. Я буду готова через пару минут.
Оставшись одна, Кейт села за туалетный столик и, глядя на себя в зеркало, открыла баночку с кремом.
— Значит, барон Бёрли помолвлен.
Из разговора мужчин Кейт сделала заключение, что у мистера Ганна тоже имелась избранница.
Она закрыла глаза и намазала крем на потемневшие от усталости веки. Выезжая в свет, Кейт всегда наносила макияж. Так она чувствовала себя более уверенной и защищенной.
Узнав, что Сесил такой повеса, Кейт посочувствовала его невесте. Дафне, кажется, ее так зовут… И хотя Кейт не так уж много общалась с завсегдатаями артистических уборных, она пришла к выводу, что эти мужчины все одинаковы. Вообще представители сильной половины человечества не менялись. Им или можно было доверять, или нет. Она не знала, кто из двух ее знакомых хуже, — Сесил Кавендиш или Финеас Ганн.