— Мне правда хотелось бы сорваться с тобой. Я буду очень сильно скучать, — шепчет он мне в волосы, крепко обнимая.
— Я тоже хотела бы полететь вместе.
— Ни один австралийский плейбой не подступится и близко к моей прекрасной даме. Я им выдам судебный запрет!
— Да ладно, ты псих.
— Я люблю тебя, Люси. Набери меня сразу, как доберешься. И позвони вечером перед вылетом.
— Обязательно. Я тоже тебя люблю.
Джеймс нежно целует меня, открывает дверь и замирает, глядя на мой чемодан.
— Детка, как ты это потащишь? Ты уверена, что все будет в порядке? — обеспокоен он.
Я говорю, что рассчитываю, как обычно, поехать на работу в Сохо, потом вернуться домой после обеда, забрать поклажу и поймать такси до Пэддингтона, откуда доберусь в аэропорт на аэроэкспрессе.
— У меня есть идея получше, — восклицает любимый, возвращаясь и закрывая дверь. — Почему бы тебе не отправиться на работу на такси, захватив вещи с собой, а потом доехать на такси до Пэддингтона? Так я смогу помочь тебе сейчас снести багаж вниз.
— О, Джеймс, это слишком дорого. Честно, я справлюсь.
— Ну уж нет. Я заплачу, не волнуйся. Пойдем, ты готова?
Я нерешительно мнусь, а он вопросительно смотрит на меня.
В квартире после моих суматошных сборов остался бардак, но, думаю, это не имеет значения.
— Ну, ладно, — с благодарностью улыбаюсь я ему. — Спасибо.
Лицо Джеймса сияет, когда он берет чемодан и спускается со мной по лестнице…
Нажимаю повторный дозвон.
— Да?
— Джеймс!
— Люси! Ты где? — радостно спрашивает он.
— Это ты где? Я пыталась тебе дозвониться!
— Был в душе. — Он недоумевает, почему я так злюсь.
— С ней?
— Не понял?
Внезапно гнев во мне закипает .
— Ты был в душе с этой сучкой, которую драл прошлой ночью, и у которой хватило духу послать мне смску с твоего мобильника?! — Тишина. — Джеймс?!
— Люси, о чем ты?
— Ты знаешь, о чем.
— Люси, я совершенно не понимаю, о чем ты сейчас говоришь.
— О той девке, Джеймс, девке, которую ты трахал вчера вечером. Она прислала мне сообщение с ТВОЕГО МОБИЛЬНИКА!
Моя ярость теряет обороты, и теперь уже он выходит из себя.
— Люси, что за чушь! Могу тебя уверить, что вчера вечером я никого не трахал. Я пропустил пару пятничных стаканчиков с ребятами с работы и пошел домой спать.
— Но…
— ОДИН.
— Тогда кто это послал?..
— Я никак не возьму в толк, о чем ты говоришь! Что за смска?
— Я получила это сообщение в девять часов, перед взлетом. Там было написано: «Привет, Люси! Джеймс только что отымел меня в вашей постели. Думала, тебе стоит знать… Четвертый раз за месяц…»
— Вот козлы! — в гневе перебивает меня Джеймс.
— Что?
— Должно быть, ребята попробовали тебя разыграть. Наверное, стащили мой телефон, когда я ходил к бару.
Глаза горят от слез, и я делаю несколько глубоких вдохов, понимая, что Джеймс, возможно, не врет.
— Люси? — осторожно спрашивает он. — Ты в порядке?
— Нет, не в порядке! Меня вырвало в самолете!
— О боже, Люси, мне так жаль.
— Все нормально, — соплю я. — Ты не виноват.
Спустя мгновение он смягчается:
— Детка, тебе стоит знать. Я никогда бы тебе не изменил. Я так скучал по тебе вчера, когда пришел в пустую квартиру. Не могу поверить, что ты решила, будто я это сделал. Вообще-то, меня это сильно огорчает.
— Джеймс, прости. Я не поняла. Я не знала, что произошло!
— Эй, все хорошо, все хорошо. Я люблю тебя.
Вокруг много людей, идущих к соседнему выходу на посадку, так что я вытираю глаза и тихо говорю в телефон:
— Я тоже тебя люблю. Извини, что усомнилась в тебе. Просто меня это все сбило с толку.
— Не переживай. Сотвори такое кто-нибудь из твоих подружек, у меня бы просто крышу снесло! Но, послушай, Люси, обещай, что не позволишь этой дурацкой шутке испортить тебе отпуск. У тебя же впереди такие классные деньки.
Когда мы наконец заканчиваем разговор, меня так переполняет облегчение, что я начинаю громко смеяться. Несколько пассажиров из очереди к терминалу оборачиваются, чтобы посмотреть, в чем дело. Понимая, что должна одеться по погоде, отхожу в поисках ближайшей дамской комнаты.
В Сингапуре жаркий и влажный субботний вечер, а, пакуя свой багаж, я собиралась использовать на всю катушку каждую теплую минуту. В тесной туалетной кабинке переодеваюсь из джинсов в изумрудно-зеленый сарафан и меняю кеды на черные босоножки на пробковой подошве. Выйдя из клетушки, перед зеркалом стягиваю свои каштановые кудри, спускающиеся чуть ниже плеч, в высокий конский хвост и ополаскиваю лицо холодной водой. На мне нет никакой косметики, но я мажусь увлажняющим кремом и наношу гигиеническую помаду с вишневым ароматом.
Чувствуя себя гораздо лучше, отправляюсь на поиски бассейна сингапурского аэропорта. Девчонка с работы, Джемма, рассказала мне о нем. Купаться вовсе не хочется, но там есть бар под открытым небом, а я чертовски уверена, что мне надо выпить. Как-то же придется убить полтора часа до вылета в Сидней.
Влажность поражает меня в ту же секунду, как только я прохожу через автоматические двери в конце первого терминала. Выбрав кресло у стойки, заказываю себе коктейль, пытаясь не раздражаться на несущуюся из колонок жуткую сингапурскую попсу. Меня внезапно охватывает волнение: я возвращаюсь в Австралию!
В последний раз я видела Молли и Сэма, когда нам было по шестнадцать и мы учились в школе. Трудно поверить, что с тех пор прошло целых девять лет. В то время Молли и Сэм то сходились, то расходились — и это доставляло мне немало страданий. Сэм был моей самой всепоглощающе безответной любовью, и каждый раз, когда он возвращался к Молли или охладевал к ней, мое сердце то падало камнем вниз, то птицей воспаряло ввысь.
Я была так рада, что никто из них не понял, что я чувствовала на самом деле. Но жизнь продолжается, и сейчас могу честно признаться: я в восхищении от того, что мои лучшие друзья связывают себя узами брака. По крайней мере мне так кажется, хотя все может измениться, когда я снова увижу Сэма. Искренне надеюсь, что нет. Что такого в первой любви, отчего она почти никогда не отпускает до конца?
Как только Молли позвонила мне с новостями о помолвке, я поняла, что мне нужно возвращаться. Я уехала из Австралии, когда моя британка-мама вышла замуж во второй раз. Выглядит довольно странно: она бросила моего папашу-алкоголика в Ирландии и потащила четырехлетнюю меня в Австралию только для того, чтобы встретить там англичанина и снова вернуться в Англию двенадцать лет спустя. Сколько слез я тогда пролила! Казалось, что отъезд — самое душераздирающее событие на свете. Но удивительно, как человек ко всему привыкает. Теперь я обожаю Англию. Люблю город, где живу и работаю, и люблю приезжать в гости к маме и Терри в Сомерсет. И обожаю братьев — ладно, сводных братьев, — Тома, которому двадцать один, и восемнадцатилетнего Ника. Было так одиноко в детстве, когда мы были только вдвоем с мамой…
Дети в нарукавниках плюхаются в бассейн. На лестнице наверху появляется молодая пара. Оба в джинсах и с рюкзаками, и почти сразу же вытирают пот со лба. Как я рада, что взяла с собой сарафан.
Думаю, выпью еще.
— Простите. Можете сказать еще раз, как это называется?
— Сингапурский слинг, мэм.
В самый раз.
— Еще один, пожалуйста.
Бармен кивает и принимается за работу. Интересуясь составом напитка, хватаю меню с дальнего конца стойки. Гранатовый сироп, джин, кисло-сладкий микс и шерри-бренди… М-м-м.
А эта сингапурская попса вообще-то цепляет. Джеймс бы смеялся, видя, как я тут потягиваю коктейли и притопываю ножкой.
Может, он в шутку спрятал мои вишни в шоколаде? До сих пор не верю, что он отдал их бездомному.
Ладно, есть одна штука с моим парнем. Порой он до чертиков склонен привирать, но я искренне убеждена, что без всякого злого умысла. Например, на вечеринке, когда мы познакомились, Джеймс рассказал, что директор «Кондитерской компании мистера Киплинга» предложил его маме десять тысяч фунтов за ее фирменный рецепт шоколадного торта. Без сомнения, фантазер решил, что я об этом забыла, но через несколько месяцев я пришла на чай к его родителям, и его крохотная мама — какое совпадение! — подала к чаю шоколадный пирог.