Мама повернулась ко мне и посмотрела с болью во взгляде.

— Я не понимаю… — растерянно прошептала я, готовясь к самому худшему.

— Доченька, — она мягко взяла меня за руку,—того парня звали Говард. И его фамилия — Кэмпбел. Это отец Джорджа.

Я проглотила образовавшийся ком. Вопрос застрял в горле. Я боялась произносить его вслух и узнавать дальнейшие подробности. Уже одно то, что отец Джорджа был первой любовью моей мамы, ужасало меня и одновременно повергало в шок, делавший меня онемевшей. Я ждала продолжения, потому что была полностью уверена, что оно последует.

— Отец Говарда был деловым партнером твоего дедушки, отца Грега. Так сложились обстоятельства. Так мы, собственно говоря, и познакомились с папой. На одном из мероприятий, устроенных отцом Говарда. На него была приглашена семья твоего папы и я в качестве девушки Говарда. Именно поэтому, когда мы с папой решили пожениться, он ушел из семьи. Потому что дедушка поставил ему ультиматум: или семья, или я.

— Дедушка? Но он так меня любит, — поразилась я. Это был самый нежный и заботливый дедушка на свете. Он всегда меня баловал и называл своей королевой. Он миллион раз при мне благодарил родителей за то, что те подарили ему меня.

— Да, милая, он очень тебя любит. Но на тот момент капиталы были самым главным для него. Тебя ведь тогда еще не было, и он не знал, что наш союз подарит ему такую внучку.

Мама вздохнула и продолжила, повернувшись ко мне лицом:

— Через два года после того, как папа занялся инвестициями, у него появилась возможность первого поглощения фирмы. Это была K&S Media. По странному стечению обстоятельств эта фирма принадлежала Говарду. Предвосхищая твой вопрос, папа не знал, кто владелец, пока процесс поглощения не достиг завершения. Только тогда Грег встретился с правлением для подписания документов и там увидел Говарда. Тот был не очень доволен, но все же подписал документы, потому что не мог единолично диктовать правлению, как поступить. Кроме того, перспективы для компании открывались широкие. Изначально план был таков: вложить деньги в эту компанию и расширять круг охвата ее влияния. Она должна была развиваться и приносить доход всем, включая нас и Говарда. Но со временем компания начала нести огромные убытки. Финансовые аналитики как K&S Media, так и папиной компании пытались выяснить, где происходит утечка, пока Флинн не выяснил, кто и что стало причиной убыточности такого успешного предприятия. Говард. Он был тем, кто тянул всех на дно. Он создал оффшорную компанию, на которую сливал около тридцати процентов дохода компании. И происходило это в течение пяти лет. Только это мало кто контролировал до момента слияния. А во время слияния, как ты знаешь, анализируются все финансовые показатели фирмы. Так вот правление было уверено, что предприятие убыточное, потому что ему нужны новые инвестиции. Именно это и стало причиной слияния.

Я, не моргая, смотрела на маму. Она была грустной, но во взгляде сквозила жесткость и злость.

— Я думала, что ошиблась в Говарде. Мне казалось, что он никогда не был таким уж чистым и невинным, а был самым обыкновенным мошенником. Но отец рассудил иначе. Несмотря на то, что все было сделано по-честному, он все равно считал себя немного виноватым перед Говардом за то, что я предпочла Грега. В общем, папа принял решение замять это с условием, что Говард вернет последние три транша — единственное, что еще осталось на тот момент на оффшорном счете. Еще Говард должен был уволиться и покинуть Чикаго,и больше никогда не появляться на пути твоего отца. Говард выполнил все условия. Мы не слышали о нем много лет. До вчерашнего дня.

— А что случилось вчера?

— Вчера Джордж подписал от имени Говарда соглашение с «Маджорити» и «Вест Брукс»,— Мама сделала паузу, посмотрев на меня с сочувствием. — Говард с Джорджем пытались обанкротить твоего отца, Роуз.

— Что?— хриплым шепотом спросила я.

— Мне жаль, милая.

Мама взяла меня за руку и крепко ее сжала.

— Но Ирландия…

— Да, детка. В Ирландии было подписано два контракта. Контракт для замыливания глаз папы. Все было хорошо, не учитывая того момента, что, как оказалось, полномочия генерального директора «Маджорити» были сняты за час до подписания контракта. Но зато Мун успел подписать второй:контракт о намерениях между «Мун Энтерпрайзес» и «Маджорити инк». Они создавали себе синдикат из восточных партнеров и компании Муна. Этот синдикат должен был поглотить «Старз Энтерпрайзес».

— Но как? Предприятие папы не убыточное.

— Нет, малышка. Только вот большая часть правления «Старз» уже куплена с потрохами. И, несмотря на то, что у папы контрольный пакет акций, он не может повлиять на ситуацию.

Мое сердце упало в пропасть. Джордж сделал это. Со мной, с моей семьей, с нами. В голове крутились его просьбы простить его. Слова о том, чтобы я всегда помнила о том, как сильно он меня любит.

«Что бы ни происходило, где бы я ни был, помни, что дороже тебя у меня никого нет, и что я люблю тебя больше жизни».

Ложь, ложь, одна только ложь. Он ведь говорил, что любит. Он клялся. Он обещал, что на этот раз все будет хорошо. Что я могу доверять ему. Меня бросило в жар, а тело начало дрожать, как в мороз. Меня так трясло, что я расплескала свой виски на шикарный диван родителей. Перед глазами все начало плыть. Мама подскочила со своего места и громко позвала папу, кидаясь ко мне. Дальше она пыталась встряхнуть меня, что-то говорила, но я уже не слышала. У меня в голове был только один голос — голос мужчины, которому я отдала остатки своего сердца,мужчины, который говорил, что я самое дорогое в его жизни. Он просил меня переехать к нему и навсегда остаться с ним. Он целовал, прижимал к себе и шептал нежные слова.

Я верила. В каждое лживое слово. В каждый взгляд. Во всех его играх я была марионеткой. Где-то сквозь пелену паники меня осенило: он появился в моем ангаре неслучайно.

А потом все потемнело. Мне стало легче. Я перестала думать и чувствовать. Черная мгла, поглотившая меня, стала спасением для моего разорванного в клочья сердца.

ЭПИЛОГ

У нас с отцом был договор удержать Грегори Стара от «Маджорити». В своё время мистер Стар обанкротил моего отца. Точнее, он стал последним, кто подписал документы о ликвидации и продаже компании отца по частям. И, как бы отец ни пытался с ним договориться, Грег был непреклонен. Тогда мы лишились всего, включая мою алчную мать, которая сбежала, как только узнала о потере фирмы.

С самого детства отец взращивал во мне и моем брате ненависть к Грегори Стару. Она расцветала в нас как сорняк. Когда я начал заниматься посредничеством, отец выстроил целую схему мести Грегори Стару. Папа был очень квалифицированным в этой отрасли, а потому знал, что слабым местом Грега окажется «Маджорити». Поэтому мы с ним и решили, что ударить будет лучше с этой стороны. Именно так я оказался на подписании контракта в Ирландии, где параллельно подписал договор о намерениях. По причине того, что договор о намерениях фактически ставил крест на расширении Грега на восток, я подписал его в Дублине. По этой же причине я подгадал встречу в Ирландии на тот период, когда Грег и Флинн не могут туда поехать, иначе схема, которую мы выстраивали месяцами, рухнула бы, похоронив нас под осколками.

Но это превосходило даже мои грязные намерения. Это могло погубить семью Роуз.

Роуз.

Я должен был позвонить ей и все рассказать сам, пока она не получила информацию из третьих рук. Я набрал ее номер, но был переброшен на голосовую почту. Тогда написал сообщение.

Джордж: Детка, нам нужно поговорить. Позвони мне, как только сможешь. Это срочно. Я люблю тебя.

Ответа не было. Тогда я продублировал своё сообщение на электронную почту, но это тоже не дало результата. Я написал еще одно.

Джордж: Что бы ни происходило, где бы я ни был, помни, что дороже тебя у меня никого нет,и что я люблю тебя больше жизни.

Я пытался дозвониться ей ещё восемь раз до приезда отца, но снова слышал лишь приветственное слово ее голосовой почты.

В мой номер постучали как раз, когда я услышал в трубке бодрый голос моей девочки:

— Привет, это Роуз. Я не могу сейчас подойти к телефону. Поэтому оставьте голосовое сообщение, и я, может быть, вам перезвоню.

Этот голос вызывал приливы нежности и тепла в моем сердце. Мне так хотелось быть сейчас рядом с ней. Мне хотелось лично все рассказать ей. Но сначала я должен был выяснить у отца, что же на самом деле происходит. Потом я прилечу в Чикаго и встречусь с ней, закрою ее в своем доме и не дам выйти, пока она не простит меня.