Энн Жирар - Мадам Пикассо

Мадам Люто вздернула подбородок, упиравшийся в черный кружевной воротник, повернулась и сделала несколько шагов к открытой двери сцены, жестом пригласив Еву следовать за ней. Именно тогда девушка увидела первый проблеск тайной мечты – интерьер знаменитого кабаре «Мулен Руж».

Стены за дверью были выкрашены в черный цвет, с золотыми цветочными узорами и завитушками. Тяжелые красные бархатные портьеры свисали вдоль стен, так что помещение напоминало чудесную экзотическую пещеру. Ева вступила в неведомый и соблазнительный мир, и в тот момент ее сердце гулко стучало в груди не только от восторга, но и от страха.

Она старалась не слишком отвлекаться на происходящее вокруг, пока следовала за мадам Люто, и держала руки за спиной. Ева была слишком взволнована и боялась, что в таком состоянии не сможет продеть нитку в иголку.

Помещение за сценой было сумрачным, хотя в него и проникал дневной свет. Ева различала запахи пролитого алкоголя и старых духов. Ей показалось, что обстановка выглядит немного угрожающе, но от этого становилось еще интереснее. По мере того как танцовщицы в костюмах проходили мимо, устремляясь на сцену и возвращаясь обратно, она начала узнавать их лица благодаря афишам, расклеенным по всему городу. Вот Маришка, мастерица балетной пантомимы, главная танцовщица Мадо Минти и очаровательная комедиантка Луиза Балти, исполнявшая роли Негритянки и Тирольской куколки Каролины. А вот и дрессировщик Романус, мсье Тул со своими комическими куплетами и труппа испанских танцоров в коротких красных жакетах-болеро и черных шляпах с бахромой.

Ева не представляла, что она будет делать, если окажется рядом с одним из этих прославленных исполнителей, а тем более познакомится с ними. Эта перспектива была пугающей и одновременно восхитительной.

Что, если мадам Люто откажет ей сейчас, когда она уже на пороге успеха? Что, если она будет вынуждена вернуться в пригород? Нет, она этого не допустит. Она не вернется в Венсенн. Но если Ева останется без работы в Париже, то надеяться будет уже не на что. В таком случае предложение Луи стать ее любовником и позаботиться о ней может остаться единственным выходом из положения.

Бедный Луи. Он был ее вторым другом в Париже. Их познакомила Сильветта. Поскольку он был поляком, как и мать Евы, и все они жили в Ларуш, их дружба быстро окрепла, и они стали неразлучны.

Ева виделась сегодня с Луи, а потом ей пришлось отлучиться на собеседование в «Мулен Руж». Перед уходом она придумала слабое оправдание, и вернулась, якобы забыв взять с собой что-то важное. Он стоял с папкой акварелей перед дверью магазина Воллара и едва заметил ее из-за беспокойства о собственной судьбоносной встрече. Амбруаз Воллар был знаменитым галеристом, чья резиденция находилась на крутом подъеме булыжной мостовой улицы Лаффит. После нескольких обращений он наконец согласился посмотреть на работы Луи.

Луи, которого на самом деле звали Лодвицем, учился в Юлианской академии, рисуя по вечерам и продавая шаржи для публикации в журнале «Парижская жизнь»[1], чтобы иметь возможность платить за арендованное жилье. К сожалению, его замечательные акварели в импрессионистском стиле совсем не продавались, в отличие от шаржей и карикатур, и Луи сильно переживал из-за этого.

В прошлом году Луи ссужал Еву деньгами и регулярно оплачивал ее обеды. Она не желала видеть его своим любовником, но ей не хотелось и отказываться от него. Преданность значила для нее очень многое, если не все.

Теперь же Ева стояла перед мадам Люто в костюмерном помещении за сценой, пока та изучала заштопанный ею подол.

– Такая тонкая работа, что я даже не могу различить стежки! – воскликнула она со смесью восхищения и раздраженного удивления. – Можешь приступать к своим обязанностям с этого вечера. Приходи в шесть часов, и ни секундой позже. На этот раз не опаздывай.

– Спасибо, мадам. – Ева позволила себе лишь скромный намек на уверенность в голосе. Несколько театральных техников и рабочих сцены прошли мимо, беседуя друг с другом.

– Во время представления ты будешь оставаться за кулисами. Сильветта покажет место, где ты не будешь никому мешать. Если одной из танцовщиц понадобится починить костюм, у тебя будут считаные секунды, чтобы сделать свою работу: заштопать подол, пришить пуговицу, манжету или воротничок. Никаких задержек, понятно? Зрители щедро платят не для того, чтобы видеть рваные костюмы танцовщиц, но им совсем не нравятся паузы между актами.

Потом мадам Люто наклонилась поближе и прошептала:

– Видишь ли, наша очаровательная комедиантка мадемуазель Балти немного набрала вес в последнее время. Мы, конечно, затягиваем потуже ее корсет, но она должна быть уверена, что ее панталоны не разойдутся по швам во время одного из «случайных» падений, – она хитро улыбнулась и подмигнула.

Минуту спустя Ева снова оказалась в темной аллее, впервые в жизни ощущая полный восторг победы. Когда она спешила обратно на улицу Лаффит, чтобы встретиться с Луи, то подумала, что это ощущение немного похоже на полет.

Ева поднялась по склону холма на фуникулере и как можно быстрее вернулась к магазину мсье Воллара. В последние месяцы своего пребывания в Париже она была особенно рада знакомству с Луи, он понимал ее без всяких парижских условностей. Девушка ценила их дружбу и не хотела ставить ее под угрозу, особенно в такой важный момент.

Луи был ей как брат, хотя Ева знала, что он хочет быть больше, чем братом. Но они были слишком похожи друг на друга – вряд ли это помогло бы им в близких отношениях. Луи был добрым и надежным человеком, а после переезда в Париж Ева нуждалась в этом гораздо больше, чем в романтике.

Бедный Луи, высокий и бледный, со светло-голубыми глазами, живущий в тени заветных мечтаний Евы… Он так и не избавился от сильного польского акцента и не стремился усвоить городской стиль Парижа, впрочем, как и она. Луи по-прежнему аккуратно вощил кончики светлых усов и нахлобучивал громоздкий цилиндр, когда выходил на улицу, а его любимая визитка на одной пуговице и двухцветные ботинки вышли из моды десять лет назад.

Тем не менее именно Луи придумал для нее имя Марсель, и она была ему благодарна, поскольку это имя явно приносило удачу. За бокалом вина в маленькой пивной «Шустрый кролик», уютно примостившейся на маленьком холме на Монмартре, Луи шутливо провозгласил ее настоящей парижанкой, нареченной теперь истинно французским именем.

Тогда Ева посмеялась над этим, но имя сразу же ей понравилось. От него будто веяло свободой и отрешенностью, оно было исполнено восхитительной силой. Марсель удавалось создавать вокруг себя атмосферу, недоступную для Евы. Ева была благоразумной и робкой; Марсель же – беззаботной и уверенной в себе, даже немного соблазнительной. Она мастерски владела певучим городским говором и вносила в свой гардероб маленькие штрихи, отражавшие некоторые новомодные веяния, например, юбки до середины икры и высокие пояса.

Луи сказал, что ее нос похож на маленькую кнопку, вздернутую на конце. Ева знала, что ее большие голубые глаза с длинными темными ресницами выглядят очень привлекательно. Она была маленькой и стройной, и Луи говорил, что она производит впечатление очаровательной невинности. Но Ева вовсе не чувствовала себя невинной. Внутри она ощущала себя как бочонок с порохом, ожидающий испытания жизнью.

Она жаждала стать частью новой блестящей парижской эпохи, где царствовали «Мулен Руж» и «Фоли-Бержер». Знаменитые Сара Бернар и Айседора Дункан собирали огромные толпы неподалеку от площади Трокадеро, а два года назад известная танцовщица Колетт так страстно поцеловала другую женщину на сцене, что это едва не вызвало бунт. Ах, только бы увидеть это! Несомненно, Париж был живым существом, наполненным самоуверенными молодыми художниками, писателями и танцовщицами, которые не меньше ее хотели оставить свой след в истории.

Все читали Мопассана и Рембо, увлекаясь их натуралистичными жизнеописаниями, или же погружались в радикальные сочинения молодых парижских поэтов – Макса Жакоба и Гийома Аполлинера. Ева безумно любила стихи Аполлинера за смелость и бескомпромиссность, что было вполне оправданно для консервативной девушки из пригорода. Фрагмент его стихотворения «Цыганка» долго будоражил ее грезы о бурной и безумной жизни в Париже.

Несмотря на крутой подъем к Монмартру, Ева легко пробежала мимо ряда маленьких лавок на улице Лаффит, и когда она появилась у магазина Воллара, то сияла, как ребенок. Луи увидел ее через окно парадной витрины. Колокольчик мелодично звякнул, когда он открыл дверь и вышел на улицу.