Вадим Ефимов - Македонский юноша

— Гессиона… — прошептала она. — Меня зовут Гессиона. Я рассказала хозяйке про тебя, Александр.

Она произнесла его имя как-то необычно. И словно огонь прошелся по телу юноши, когда она коснулась губами его губ.

— Ты был на рынке, когда меня купил злой Леонид. Но я не долго была у него. Моя хозяйка сумела уговорить негодяя продать меня, — сказала девушка, прижавшись к нему.

Но Александр не слушал ее. Он медленно снимал с ее плеч ткань. Она смущенно улыбалась. Затем он сбросил с себя одежду, и они присели на песок. Царевич обнял девушку и стал жадно ее целовать. Море подыгрывало их любовной страсти изредка освежая брызгами волн.

Они встречались каждый день на берегу моря. Только оно знало их тайны. Александр с нетерпением ждал этих встреч. Он перестал общаться с друзьями, меньше интересовался любимым конем. Мать недоверчиво смотрела на сына, явно догадываясь о его ночных похождениях.

Гессиона тоже летала от счастья. Отдавшись силе Эроса, она ждала каждого свидания. Ее хозяйка не противилась встречам, и отпуская на берег, часто смотрела вслед, наверное, сожалея о том, что в жизни не встретила такого своего Александра.

Но однажды царский раб Лаэрт, осмелился сказать Александру правду.

— Не гневайся царевич, но весь город говорит о твоих свиданиях с рабыней. Твоя мать не верит сплетням, говорит, что это завистники распускают нелепые слухи, чтобы оклеветать тебя.

…Олимпиада действительно подозрительно относилась ко всем слухам, но в тот же время прекрасно понимала, что из пустого места они не появляются. К тому же она заметила, что сын стал каким-то скрытным.

Как-то ночью она разбудила Лаэрта и приказала идти за ней. Они вошли в комнату царевича — там никого не была. Она знала, что Александр любил этого раба и иногда доверялся ему. Поэтому раб должен был знать, где ее сын.

В гневе она ударила Лаэрта по лицу.

— Я ничего не знаю, царица! Александр мне ничего не сказал, — он опустил свою голову и прижал ладонь к щеке.

— Так узнай же, ничтожный раб или я придушу тебя своими руками — она схватила его за горло и начала душить. Лаэрт не смел сопротивляться и лишь захрипел в ответ.

— Если он встречается с рабыней, то я убью ее. Мой сын должен любить себе равных, — произнесла она и вышла из комнаты.

…Лаэрт рассказал Александру все, что знал и преклонил колени.

— Как мне быть, Александр? — спросил он, взглянув на царевича. Юноше было жалко этого молодого раба, который верой и правдой служил их дому.

— Я люблю ее, — вдруг произнес царский сын. — И мне безразлично кто она такая, рабыня или царица. Она прекрасна как богиня. И мы любим друг друга.

— Но что я скажу твоей матери? — Лаэрт уставился на него.

А царице и не надо было ни чего говорить. Олимпиада была хитра, поэтому приказала своим проверенным людям следить за Лаэртом.

Она встречалась с ними всегда в условленном месте.

— Моя царица, царевич встречается с рабыней, он влюблен в нее, — говорили они при встрече. — Это рабыня с белой кожей с Эвклинских островов. Служанка гетеры Елены.

— Глупая безграмотная девчонка, я покажу тебе царского сына, я уничтожу тебя, — кричала Олимпиада.

Как-то она вызвала свою покорную рабыню Лиссию.

— Ты сделаешь все что я скажу!

Немного полноватая женщина с веснушками на лице улыбнулась:

— Я готова на все ради тебя, моя царица!

— Вот и хорошо, — дерзко ответила Олимпиада, бросив к ее ногам небольшой мешочек с серебряными монетами.

План Олимпиады был прост — схватить ту девушку и отправить на далекий остров Эгейского моря, там продать в рабство, чтобы она никогда больше не ступила на македонскую землю.

— Ничего, все отболит, — сказала она, имея ввиду сына.

— Будет сделано! — причитала Лессия, перебирая руками мешочек с монетами.

Она выполнила бы этот приказ на следующий день, но Александр словно предчувствовал неладное. Он срочно потребовал, чтобы Лаэрт снарядил им лодку. Ранним утром, когда только начали просыпаться певчие птицы Лаэрт поджидал своего хозяина на берегу моря.

Со холма быстрыми шагами спускались влюбленные. Взявшись за руки, они бежали к причалу. Через минуту лодка вышла в море.

— Мы плывем на далекий остров, где будем только я и ты, — Александр нежно поцеловал Гессиону и прижал к себе.

Лаэрт стал грести изо всех сил. Лодка все дальше удалялась от берега. Солнечный диск едва появлялся из морской дымки, его луч коснулся лица Гессионы, набросив на нее золотые нити.

Примерно через час показался небольшой остров. На нем не раз бывал Александр с Гефестионом. На острове имелась вода и можно было прожить несколько дней. К тому же Лаэрт подготовил все необходимое для длительного похода.

Едва лодка коснулась песчаного дна, как Александр спрыгнул в воду и взял на руки свою любовь. Лаэрт помог перенести провизию на берег, поставив все в тени дерева. Затем сел в лодку.

— Я жду тебя через три дня, — сказал ему Александр. Раб улыбнулся в ответ и навалился на весла.

Он уже не видел, как влюбленные побежали в глубь острова.

— Здесь во имя прекрасной Афродиты мы построим свое счастье, моя очаровательная богиня и никто нам не будет мешать. Разве не об этом ты мечтала? — улыбнулся юноша. — Спать при звездах на песке, купаться в море и только ты и я. Теперь я твой раб.

Она ласкала его блестящие волосы и смеялась.

— Ты украл меня. Теперь я твоя.

Она сбросила с себя короткую эксомиду.

— Люби меня Александр, люби, — прошептала она и упала в его объятия.

Морские волны запели, ветер подпевал им. Александр застонал, и они легли на песок, одаривая друг друга поцелуями. Его тело горело огнем. Все сжималось внутри, и он понял, что не в силах устоять перед ее чарами.

В полной гармони и любви пролетели три дня. Они наслаждались природой, купались в море и отдавались любви. Ночью прячась от ветра прижимались друг к другу, и обнявшись, сладко спали забыв про все печали. Каждый день приносил им новую страсть позволяя делать все. Александр был счастлив как никогда. Он даже забыл о походах. Всемогущий Эрос не отпускал его, и юноша купался в море любви.

К вечеру третьего дня Александр увидел на горизонте лодку. Он сказал Гессионе спрятаться в кустах. Мало ли кто мог сюда заплыть. Но увидев Лаэрта, заулыбался и дал знак своей богине.

— Дома все хорошо, — первым делом произнес раб, едва лодка коснулась берега. — Я сказал твоей матери, что ты с друзьями. Она делает вид, что абсолютно спокойна.

— Это не похоже на нее, — удивился царевич, но не придал этому значения.

Влюбленные сели в лодку и отплыли от берега. Девушка смотрела на остров, а в глазах блеснули слезы. Ей так не хотелось возвращаться в другой мир. Она обняла Александра и прижалась к его груди. Но царевич молчал.

— Где ты был Александр? — спокойно спросила его мать, смотря в глаза сына. — Тебя все эти три дня не было дома.

Только сейчас он заметил, как мать изменилась — похудела, слегка осунулась, а глаза уже не выражали восторга от праздничной жизни.

— Прости меня, — сказал он. — Я должен был тебя предупредить, но все произошло так быстро. Мы с Гефестионом уплыл на остров и наслаждались морем и солнцем.

Олимпиада усмехнулась в ответ, подошла к своему зеркалу, привезенному из Египта и склонившись над ним, стала внимать разглядывать свое лицо. Александр подошел к ней. Она повернулась, дотронулась рукой до его волос и потрепав их проговорила:

— Никогда больше не лги мне, я сегодня гадала. Твой отец жениться на другой, она моложе меня…

Александр хотел перебить ее, сказать, что это не правда. Но Олимпиада продолжила:

— А мы будем унижены…

Юноша побледнел.

— Я никогда не оставлю тебя, — сказал он. — Мы будем всегда вместе. Примем все беды, что уготовила судьба, что пошлют боги. Я твой сын — Александр!

Он взглянул на мать и увидел сквозь тонкую пелену света слезы на глазах.

Когда он вышел из покоев матери, на небе уже зажглись звезды. Недолго думая Александр решил навестить отца, который жил в доме — напротив. Ни для кого не было секретом, что они давно уже не спят вместе. Пренебрегая любовью Олимпиады Филипп стал приводить к себе гетер. Лишь очередная война отрезвляла его от любовных утех на стороне. А однажды после похода он не вернулся в дом, а жил у молодой любовницы Клеопатры.