Алексей Егоров - Маки на стене

Этот новый год был самым счастливым из всех. При третьем ударе курантов, он сломал мне два ребра. При шестом, из сустава вылетело предплечье. При десятом я упала на паркет как подкошенная. До двенадцатого удара курантов я не дожила. Я потеряла сознание.

Я не люблю слабых людей. Я не люблю слабых мужчин. В последнее время он стал таким, стал слабым. Я не люблю его больше. Любила ли? Наверняка могу ответить на этот вопрос с откровенной утвердительностью. Иначе меня просто не было бы с ним рядом. Сильные люди не бьют, сильные люди монотонно и тихо разговаривают с вами, выпотрашивая содержимое вашей души. Выворачивая вас наизнанку, как куриный желудочек. Сильные мужчины не читают нотаций, не учат жить, не вызывают жалости и сострадания. Не лезут под кожу. Сильные мужчины просто садят вас на маленькую деревянную табуреточку, из тех, что продают в мебельных гипермаркетах на окраине вашего мегаполиса. Из тех, на которых проводят золотые годы, маленькие крепыши, в коллективных стадах детских садов. Из тех, что водятся в каждом порядочном жилище в респектабельном спальном районе. Все сильные мужчины держат дома такую маленькую деревянную табуреточку.

Потом, он смотрит тебе в глаза и снимает с тебя последнюю накипь.

Когда он первый раз ударил меня, в ту новогоднюю ночь, я сразу захотела вернуться обратно. Туда, куда несколько часов назад отправлялась за сигаретами. Я навела прическу, приняла душ, побрила ножки, облилась парфюмом, и накинув тапочки и домашний халатик выскочила за сигаретами. Такая была версия. Поймав такси, я поехала к нему. К другому мужчине. Он всегда ждал меня и всегда проездом. Наши с ним отношения можно характеризовать как собачьи.

В моей жизни он появился случайно. Я, почти собралась замуж, как вдруг увидела его. Какого-то взбалмошного, высокого, настоящего, обыкновенного до боли в сердце. Живого. Женщины ему были не нужны. Не поймите превратно, просто он был независимым. Терпеть не мог какой-то привязанности. А я привязалась к этому мужчине. Стала его тенью. Я постоянно смотрела на его руки, большие и, как мне казалось, очень теплые. Я воображала разные пакости с его участием. Я охотилась за каждым проявлением внимания с его стороны. В моих фантазиях, мы гуляли с ним по ночному пляжу. Совершенно обнаженные и пьяные. Он таскал меня на руках, кормил спелой черешней и читал Есенина. Постоянно сбивался, придумывал свои рифмы, путал строчки и вставлял из Пушкина и Лермонтова. Мы смеялись как умалишенные. Затем, он вырывал мое нижнее белье и заплыв на приличное расстояние, топил его в реке. С криками и гамом и ором. Это были фантазии? Или я просто живу воспоминаниями о наших днях.

И еще, на той вечеринке, когда мы впервые увидели друг друга, подруга подплыла ко мне и ненароком, увидев мой застывший и заинтересованный взгляд, прошептала:

— Попроси его, и он будет писать тебе письма.

— Письма? — Глупо переспросила я, но он, услышав наш разговор, сразу подошел к нам. Я сразу утонула в его взгляде. В нем было что-то от Бога. Он медленно достал записную книжку и вырвав листок, передал его мне. Раскрыв его, я прочла:

Мы так и не прогулялись с тобой, по сухому, прозрачному, еще теплому осеннему городу. Он, конечно же ждал нас, его аллеи, его тропинки, его дома. Я бы бесконечно провел тебя по тем местам, где ты вряд ли была, хоть и живешь здесь уже порядком давно. Там, где теряется время, где высотки медленно тают, открывая простор необъятного неба, и под ногами шуршит вечность брусчатки прошлых веков. Там, где стены домов настолько старые, что просто начинаешь уважительно к ним относиться. Где деревья пестрят всевозможными оттенками осени. Это именно то место, куда забредают только влюбленные. Они держатся за руку, дышат осенью, и не одно мгновение не проходит мимо них. Не один лист не упадет с деревьев без их взора, не одна секунда, не будет прожита зря.

— Это такая уловка? — Рассмеялась я, — вы так всех клеите?

— Даже и в мыслях не было, — утвердительно ответил он и ушел. А я осталась, с бокалом вина и с ним. С ним в сердце.

Как-то он сказал:

— Давай не будем опошлять нашу дружбу сексом. Это так хреново, поверь мне. После, мы уже не будем друзьями.

Друзьями мы перестали быть в тот же вечер. Нет ничего в природе страшнее, чем женщина, которая чего-то очень сильно желает. Я желала его, и он был моим призом. Это был тот случай, когда он мог месяцами пропадать где-то, но, по первому звонку я неслась к нему как девочка. Это сложно объяснить. Что я испытывала к нему? Любовь? Вряд ли. Это была собачья страсть. Я вела себя как сучка в определенные дни, совершенно обезумевшая кошка, наркоман испытывающий ломку. Один его звонок;

— Привет, я тут проездом на два часа, я в гостинице «Морская», если хочешь, мы можем увидеться.

В тот вечер случилось именно так. Единственной моей ошибкой, было то, что я рассказала своему дружку о нем. Я рассказывала это не для того, чтобы между нами не было тайн. Я просто хотела понаблюдать за его реакцией, как он поведет себя, как отреагирует на то, что когда-то у меня был мужчина. Мужики наивные люди, и такие новости становятся для них просто откровением. Конечно, это странно, ведь девушке, с которой ты встречаешься, двадцать шесть лет. И думать, что до тебя она жила монашкой — затворницей, верх глупости. Но, многим мужчинам хочется верить в это, и они сильно удивляются если это не так. А от некоторых, в конце такого повествования можно услышать злобное и проштампованное, — Да ты еще и шлюха!

— Вот такие новости малыш, представь себе, и такое случается. И до тебя меня любили мужчины, дарили цветы и романтично вздыхали. Да, я спала с ними. Да я шлюха, теперь тебе легче милый?

Он конечно все мне простил, и я конечно пообещала ему никогда не скрывать от него своих чувств.

— Как только я полюблю другого мужчину, сразу сообщу тебе, — сказала ему я и добавила, — Милый, ты будешь первый, кто узнает об этом.

Мы тогда долго смеялись. Но я — то знала, что это не так.

В тот вечер тихонечко затрещал мой мобильник. Я подняла трубку, прослушала текст и тут же отправилась за сигаретами.

Когда я вернулась, он даже не посмотрел в мою сторону, как пес обнюхал меня и я стала его куклой для битья. Боже, как же я ликовала. Моя психика так странно отреагировала на его побои. Я думала о нем, о его руках, о его губах. Он бил меня и пыхтел как перед оргазмом. С каждым ударом боль притуплялась и я шептала и шептала:

— Давай, давай малыш. Давай еще. Ты лучший. Ты самый ласковый из любовников.

Шептала и хотела вырваться из кожи и улететь в эту злополучную гостиницу на окраине города. Я ликовала. Он подводил черту под нашими с ним «отношениями».

— С новым годом любимый, с новым счастьем — и я отключилась.

К своим двадцати шести я не обладала таким опытом. Я имела высшее образованнее, хорошенькую фигурку, веселый нрав и немного любви.

* * *

— Вы на собеседование?

— Да, я недавно решилась работы, вернее мой дружок решил меня средств к существованию. Знаете, да я все там написала, собственно, — Я глупо теребила в руках анкету и искала в комнате точку, в которой можно было найти приют моему блуждающему взгляду.

— И все же?!

— Он содержал меня, потом отправил в реанимацию.

— Он бил вас?

— Один раз, первый и последний, — более уверенно проговорила я.

Где-то прочитала, что на собеседованиях нужно отвечать утвердительно и четко. Так, как будто ты точно знаешь, что говоришь истинную правду и сомнений в этом нет. Я старалась отвечать именно так. Получалось ли?

— Один? — Строго переспросил, не высокий прилизанный паренек в душном, сером костюме.

— На новый год, я вышла за сигаретами, и…

— Опыта у вас конечно нет?

— Для меня просто не совсем понятно, что именно нужно будет делать? — Затараторила я, но он прервал мою речь коротким движением руки:

— Вы нам подходите. Вот, ознакомьтесь с договором, хотя нет, лучше я вам все так объясню.

Я радостно занервничала. В объявлении говорилось. Требуется девушка — референт. Требование… приятная внешность, высшее образованнее (гуманитарное). Особенно мне понравилось то, что образование в этом предложении стояло на втором месте. И это, и пугало, и привлекало одновременно.