Луиза Олкотт - Маленькие женщины

– Ты правда собираешься ходить с ним в плаванья? – поинтересовалась Дейзи, восхищаясь отвагой Мэри, – сама она, как кошка, панически боялась воды.

– Меня это не пугает, – ответила Мэри, и в улыбке ее светилась преданность мужу. – Мой капитан уже знает, какова я и в штиль, и в ненастье, и если он снова потерпит крушение, лучше уж я буду рядом с ним – хуже бесконечное ожидание на берегу.

– Настоящая женщина и прирожденная жена моряка! Повезло тебе, Эмиль, и я совершенно уверена, что в совместном рейсе вы добьетесь процветания! – воскликнула миссис Джо, которой пришлись по душе эти просоленные морем отношения. – Ах, мальчик мой милый, я никогда не сомневалась, что ты вернешься, и даже когда все отчаялись, я не сдавалась – была уверена, что ты крепко держишься за какую-нибудь мачту в этих страшных морских волнах! – И в доказательство своей неколебимой веры миссис Джо стиснула Эмиля в объятиях, как настоящий мистер Пилликодди.

– А я и держался! – с чувством отвечал Эмиль. – Причем моей «мачтой» в данном случае была мысль о том, что когда-то говорили мне вы с дядюшкой. Она неизменно поддерживала меня, и среди миллионов мыслей, которые приходили мне в голову в те долгие ночи, отчетливее всех была мысль о красной нити – ну, вы помните, английский флот и все такое. Мне очень понравилась та история, и я твердо решил, что, если на плаву останется обрывок моего каната, в него будет вплетена красная нить.

– Так оно и вышло, дружок! Это подтвердил капитан Харди, а ты получил соответствующую награду. – И миссис Джо с материнской нежностью поцеловала Мэри, невольно выдав, что английская роза ей больше по сердцу, чем немецкий василек, при всей его нежности и скромности.

Эмиль снисходительно наблюдал за этой церемонией, а потом, окинув взглядом комнату, которую уже не чаял увидеть, произнес:

– Странно, не правда ли, что в минуту опасности на ум с такой ясностью приходят подобные пустяки? Пока нас, изголодавшихся и отчаявшихся, носило по волнам, мне все слышался звон колоколов, и шаги Теда на лестнице, и ваш голос: «Мальчики, мальчики, пора вставать!» Я чувствовал запах кофе, который мы тогда пили, а однажды ночью едва не расплакался, когда очнулся ото сна, в котором видел Асино имбирное печенье. Даю вам честное слово: то было одно из величайших разочарований моей жизни – вернуться в голодную явь, когда в ноздрях все еще стоял этот пряный запах. Если оно у вас есть, дайте хоть штучку!

Тетушки и кузины сочувственно забормотали, и Эмиля тотчас же увели полакомиться этим самым печеньем – оно всегда имелось про запас. Миссис Джо с сестрой перешли к другой группе и с удовольствием послушали, что Франц рассказывает про Ната:

– Я как только увидел, какой он оборванный и худой, сразу понял, что дело неладно; но он выглядел беспечно и так обрадовался нашему приезду и всем новостям, что я позволил ему ограничиться кратким признанием, а потом отправился к профессору Баумгартену и Бергману. От них я и узнал всю историю: он растратил выделенные ему деньги и теперь пытается выкрутиться с помощью этой бессмысленной работы и самопожертвования. Баумгартен считал, что ему это пойдет на пользу, и поэтому до моего появления хранил все в тайне. Ему оно действительно пошло на пользу, он выплатил все долги, а сам кровью и по`том зарабатывал на жизнь, как и подобает честному человеку.

– Это то, что мне очень нравится в Нате. Да, он действительно получил урок и крепко его усвоил. Он показал себя настоящим мужчиной и заслуживает места, которое ему предлагает Бергман, – рассудил мистер Баэр, с большим удовольствием выслушав от Франца еще несколько подробностей, нам уже известных.

– Я же говорила тебе, Мег, что в нем много хорошего, а любовь к Дейзи удержит его от бед. Славный мой, как бы хотелось увидеть его прямо сейчас! – воскликнула миссис Джо, в порыве восторга позабыв все сомнения и тревоги, мучившие ее в последние месяцы.

– Я очень рада и, похоже, пойду у вас на поводу, как и обычно, тем более что в нашем доме разразилась настоящая эпидемия. Вы с Эмилем довели их всех до неистовства – я и оглянуться не успею, а Джози тоже потребует себе возлюбленного, – тоном глубокого отчаяния откликнулась миссис Мег.

Но сестра ее заметила, что она тронута историей злоключений Ната, и поспешила перевести разговор на его триумфы – ей хотелось закрепить свою победу, ведь успех всегда окрыляет.

– Предложение герра Бергмана весьма лестное, не так ли? – спросила она, хотя мистер Лори уже подтвердил ей это, когда пришло письмо от Ната с соответствующим оповещением.

– Да, оно крайне благоприятно во многих отношениях. Нат пройдет хорошую выучку в оркестре Бахмайстера, познакомится с Лондоном, а если захочет вернуться вместе с ним в Америку, у него будет место скрипача. Место не слишком почетное, но надежное, а кроме того – это шаг вперед. Я поздравил его, он и сам очень доволен и сказал, как и положено влюбленному: «Расскажи об этом Дейзи; очень прошу, расскажи во всех подробностях». Это я попрошу сделать вас, тетя Мег, а кроме того, сообщите ей со всей мыслимой деликатностью, что у нашего дружищи теперь дивная белокурая борода. Очень ему идет – скрывает слабые губы и придает благородства его большим глазам и «мендельсоновскому лбу», как его называет одна восторженная барышня. Людмила привезла вам его фотографию.

Это всех позабавило, как позабавили и другие любопытные новости, которые добряк Франц, хотя и поглощенный собственным счастьем, запомнил и сообщил своим друзьям. Он повествовал так красноречиво, с такой живостью описывал терпение и самоотверженность Ната, что миссис Мег почти сдалась; впрочем, узнай она об эпизоде с Минной и об игре на скрипке на улице и в пивных, наверное, проявила бы больше твердости. Все услышанное она тщательно отложила в памяти и пообещала себе обстоятельную беседу с Дейзи – из тех, что так любезны женскому сердцу, – в которой она будет оттаивать постепенно и, возможно, изменит сомневающееся: «Ну посмотрим» – на сердечное: «Он многого достиг; что ж, милочка моя, будь счастлива».

В самый разгар этой душевной беседы внезапно раздался бой часов, вернувший миссис Джо от грез к реальности, – и она воскликнула, схватившись за папильотки:

– Славные мои, вам нужно поесть и отдохнуть! А мне нужно переодеться – или принимать гостей в таком вот неприбранном виде. Мег, отведешь Людмилу и Мэри наверх, позаботишься о них? Франц знает, как пройти в столовую. Фриц, пойдем со мной, я приведу тебя в божеский вид, потому что от жары и всех этих переживаний мы невесть на что похожи!

Пока путники освежались, а миссис Президент натягивала лучшее свое платье, Джози побежала в сад нарвать цветов для новобрачных. Внезапное появление этих занятных существ очаровало романтичную девочку, и в голове у нее так и крутились истории про героические спасения, нежную страсть, драматические ситуации, а еще ее одолевало женское любопытство: наденут ли эти дивные создания свои подвенечные фаты. Она стояла перед большим кустом белых роз, срезая лучшие из них для букетов, – их она собиралась перевязать лентой, которую перекинула через руку, и положить на туалетные столики новым кузинам в знак утонченного внимания. Она вздрогнула, услышав шаги, и, подняв глаза, увидела своего брата: он шагал по дорожке, сложив руки на груди и понурив голову, с рассеянностью человека, погруженного в свои мысли.

– Софи Уэклс, – объявило проницательное дитя с высокомерной улыбкой – она посасывала палец, который только что уколола, слишком решительно дернув за ветку с шипами.

– Ты чем тут занимаешься, шалунья? – осведомился Деми, романтически вздрогнув: он не столько усмотрел, сколько почувствовал, что в мечты его вкралась тревога.

– Рву цветочки для «наших новобрачных». А тебе хочется? – пояснила Джози, которой слово «шалунья» напомнило о любимом ее развлечении.

– Цветок или невесту? – невозмутимо осведомился Деми, однако на розовый куст глянул так, будто он вызвал у него неожиданный интерес.

– И то и другое. С тебя – невеста, с меня – цветок.

– Где же я ее возьму? – И Деми сорвал бутон, вздохнув так, что нежное сердце Джози растаяло.

– Да уж постарайся. Приятно видеть таких счастливых людей. Кстати, если ты собираешься объясниться, сейчас самое время. Она же скоро уедет.

– Кто? – Деми сорвал полураспустившийся бутон, внезапно залившись краской.

Его смущение позабавило маленькую Джо.