Луиза Олкотт - Маленькие женщины

– А теперь позвольте исполнить одну вещь, которую вы все помните, хотя и любите меньше меня.

И, встав в позу, которую обессмертил Уле Булль, он заиграл уличную мелодию, которой потешил их в первый вечер своего пребывания в Пламфилде. Все ее вспомнили и подхватили жалостливый припев, который очень точно выражал его собственные чувства:

– Вот теперь мне полегчало, – объявила миссис Джо, когда через некоторое время они шагали вниз по склону холма. – Толк вышел не из всех мальчиков, но этот, как мне кажется, преуспеет, и терпеливая Дейзи дождется своего счастья. Нат – плод твоих трудов, Фриц, и я поздравляю тебя от всей души.

– Ах, в наших силах лишь посеять зерно с верой, что оно упадет на плодородную почву. Посадил его, может, и я, но ты следила, чтобы его не склевали птицы, а братец Лори обильно его поливал. Словом, урожай – это наша общая заслуга, порадуемся ему, душа моя, пусть он и не чрезмерно обилен.

– Что до моего Дана, тут зерно, похоже, упало на каменистую почву, но я не удивлюсь, если в подлинных жизненных успехах он превзойдет всех остальных, ведь за раскаявшегося грешника радуешься сильнее, чем за целую кучу святых, – отвечала миссис Джо, хранившая неизменную верность своей черной овечке, хотя прямо перед ней радостно трусила целая стайка белых.

Усталого летописца одолевает сильнейшее искушение завершить свой рассказ землетрясением, которое отправит Пламфилд и его окрестности в столь глубокие недра земли, что ни одному юному Шлиману не отыскать и следа[450]. Но столь мелодраматическая развязка может шокировать моих чувствительных читателей, а посему воздержусь и, предвосхищая обычный вопрос: «Чем же все закончилось?» – кратко отвечу, что все браки оказались удачными. Мальчики преуспели на своих разнообразных поприщах, девочки тоже, ибо Бесс и Джози добились успеха в творчестве и в должный срок нашли себе достойных спутников жизни. Нан осталась деловитой, жизнерадостной, самостоятельной старой девой и посвятила жизнь своим страждущим сестрам и их детям – в этой поистине женской работе она обрела подлинное счастье. Дан так и не женился и вел отважную и плодотворную жизнь среди избранных им соплеменников, погиб от пули, защищая их, и спит вечным сном в лесной глуши, которую так любил; на груди его – прядь золотых волос, на лице – улыбка, которая будто бы говорит, что рыцарь Ауслауг завершил свою последнюю битву и наконец-то обрел покой. Тюфяк стал главой муниципалитета и скоропостижно скончался от апоплексического удара после официального обеда. Долли занимал видное положение в свете, пока не лишился всех денег и не нашел себе приятную работу в ателье модного портного. Деми стал совладельцем издательства и увидел-таки свое имя на вывеске над входом в редакцию, а Роб преподавал в колледже Лоренса; Тедди же затмил их всех, превратившись в великолепного проповедника, славящегося своим красноречием, – к величайшему восторгу своей изумленной матери. Итак, раз никто не разочарован – ибо свадеб было много, смертей мало, а благополучия столько, сколько допускает согласие с ходом вещей, – музыка умолкает, огни гаснут, а над семейством Марч навсегда опускается занавес.