— Я справлюсь. Правда. Все под контролем. Ничего не нужно. Прости, что так… вышло.
— Я все понимаю, — ответил Макс растерянно. Такого развития событий он не ожидал. — Кир, точно ничего не нужно?
— Точно. Все, я к дому подъехала. Пока.
— Ага. Давай. До завтра. Если что — звони.
Осадок от разговора остался — гнусный. Хуже не бывает. И не в обломавшихся планах на вечер дело было. Ему не нравилось что-то другое. Ее голос. Что-то в ее голосе было такое… Макс никак не мог сообразить, что именно. Но что-то было не так. Конечно, если приболела мама — тут голос никак не будет бодрый, но… Сама она справится, надо же. Не слишком ли быстро ты повзрослела, Кира Артуровна?
Дома он бродил из угла в угол. Раз уже вечер свободен — самое время на радость Драгину заняться пояснительной запиской и прочими бумажками для встречи в пятницу. Но вместо этого Макс с маниакальным упрямством искал по всей квартире что-то, оставленное ею. Хотя бы носовой платок. Хотя бы след губной помады на полотенце. Ничего. Словно не было ее минувшей ночью в его квартире. Лишь от подушки чуть-чуть пахло цветущим садом и ветром. И кружка, из которой она утром пила кофе. С тонкой коричневой пленкой на дне.
Голова ни черта не хотела соображать. В таком состоянии садиться за работу — только завтра все заново переделывать. И спать рано. И телевизор с ноутбуком — до омерзения противны. Макс встал на беговую дорожку, воткнул «капельки» в уши. Лучшее, что он может сегодня сделать — утомить себя до изнеможения. Старт — беговой дорожке. Старт — музыке в плеере. Поехали.
То, что происходило на следующий день, не укладывалось ни в какие разумные рамки. Кира не отвечали на звонки и сообщения. Драгин задрал в офисе всех, и продыха от него не было ни на минуту. Боря Зеленский дважды пытался уволиться, на что Костя парировал: «После пятницы — хоть умирай!». К шести вечера у всех был язык на плече и ничего не соображающие мозги. Но Константин Семенович, наконец-то, соизволил возвестить, что теперь все подготовлено как надо. Сотрудников как ветром сдуло. Константин с довольным видом смаковал остывший кофе.
— Ступай, отрок, — Костя зашуршал оберткой шоколада, который все в офисе дружно называли «гуталином». Скорее всего, и во всем Санкт-Петербурге таких извращенцев, которые едят шоколад с содержанием какао девяносто семь процентов — не больше десятка. — Вали домой, отдыхать. Завтра ты мне нужен свежий и прекрасный аки полураспустившийся бутон. Будешь скромно и с достоинством улыбаться главе района — между прочим, если ты вдруг упустил этот момент — глава района у нас дама. И будешь отвечать на умные вопросы — ты это умеешь. Рубашку надень розовенькую — тебе идет.
Макс в очередной раз набрал номер. В очередной раз выслушал длинные гудки. И новых сообщений нет. Нет, мать их, сообщений! Что, на хрен, происходит?!
— Шановый, иди домой. На тебя смотреть тошно. И даже немного стыдно — что я вас так загонял. Но ты же понимаешь — я не только для себя стараюсь.
Макс молча, невидящим взглядом смотрел в монитор, в так и не закрытое окно «автокада».
— Хьюстон, Хьюстон, у нас проблемы? — Костя подкатился на кресле вплотную к столу Макса.
— У нас — нет. У меня — да.
— Рассказывай, давай.
Макс помолчал. И выдал со вздохом:
— Кира.
— Угу, — с умным видом кивнул Костя. — Я так и думал. А что Кира? Неужели еще сопротивляется? Слушай, ну ты просто напрочь потерял квалификацию! Она же явно неровно дышит в твою сторону!
Макс нахмурился. Да как объяснить-то все это непонятное, что происходит между ним и Кирой? И стоит ли?
— Ничего я не потерял, — буркнул неохотно. — У нас с ней было… позавчера.
— Ну, тогда ты должен быть сейчас совсем в другом настроении.
— Она пропала.
— В каком смысле?! — опешил Костя.
— В прямом. Вчера мы говорили один раз по телефону. Две минуты. Сегодня вообще… никак. Не отвечает. Ни на звонки, ни на сообщения.
— Ну, ты и лошарааа, — протянул Константин. — Это же надо было так облажаться, что девушка после секса тебя ни видеть, ни слышать не хочет. Бедная, бедная Кирюша…
— Ты о чем-нибудь, кроме секса, думать в состоянии?
— Согласно данным британских ученых, — голосом ученого же кота затянул Драгин, — мужчины думают о сексе примерно пятьдесят процентов своего времени. А я в последние сорок восемь часов думаю только о проектной документации и бизнес-плане, тем самым опровергая выводы британских ученых! МАлыш, МАлыш… — Костя сокрушенно покачал головой. — Позоришь ты мои несуществующие седины.
— Все нормально у нас было! — огрызнулся Макс. — Все было отлично!
— Так это с твоей стороны было отлично, — продолжал юродствовать Константин. — То, что тебе было хорошо, не означает автоматически, что и ей было хорошо. Ты же большой мальчик и должен понимать, что женский оргазм — штука сложная и…
— Ты, мать твою, доморощенный профессор сексологии! — рявкнул Макс. — Я больший мальчик и могу определить! Кире было хорошо! Очень хорошо. Два раза! Ой, блииин… — схватился за голову. — Вот до чего ты меня довел, а? Животное…
— Нормально все, — хохотнул Костя. — Я анамнез собираю. Ну, значит, утром накосячил. Надеюсь, минет наскорячка не предложил? Как с, прости, Господи, Яночкой?
— Ты мне друг или портянка? — Макс не выдержал и швырнул в товарища по кабинету точилкой. Драгин ловко увернулся. — Я ей предложил душ, завтрак и отвезти до работы.
— Я пытаюсь нащупать, где подвох, — Костя снова зашуршал оберткой шоколада.
— Я вчера ее сообщениями засыпал, — неожиданно и смущенно сказал Макс. — Знаешь… такие… ну, ты понимаешь…
— О, Боже… — Драгин расхохотался. — Макс, сколько мы с тобой знакомы — я в первый раз вижу, по-моему, как ты стесняешься. Да понял я, понял. Сам сто раз так делал. Девочки любят ушками. Так что все правильно сделал. А, впрочем… Покажи, что ты ей писал.
— Охренел?!
— Как доктору.
Макс нахмурился. А потом неуверенно протянул телефон.
— Ну-ка, ну-ка… — Костя двинул пальцем по экрану. — Дышите. Не дышите. Дышите. Не ды… Ооо… Огооо… Да ты романтик, мальчик мой. Романтик с фантазией.
— Дай сюда!
— Нет, погоди, я это хочу до конца дочитать! — Костя со смехом выпустил телефон из рук. — Нда. В общем, диагноз таков… — Драгин развел руки в стороны и потянулся. — Что-то случилось.
— Гений, мать твою! А то я и так не знаю!
— Не, я думал, может, Кира Артуровна, как это у девочек бывает — сама придумала, сама обиделась. Но судя по всему — просто не на что обижаться. Ты был идеален, пупсик.
— Костя… — предупреждающе. — Прекрати. Кира сказала, что у нее мама заболела. Вчера сказала. По телефону.
— Врет, — уверенно произнес Константин. — Что бы ни случилось с мамой — она бы нашла за день минуту, чтобы ответить тебе. Тем более, вы на такой… хм… высокой ноте распрощались. Нет. Там что-то другое случилось.
— Что?!
— А я почем знаю? — Костя оттолкнулся и покатился в другой конец кабинета. — Что-то. Что-то, что изменило ее отношение к тебе. Там в «Артемиде» такой серпентарий — что Козиков, что Камышина. Подарки, а не люди. Это то, о чем мы знаем. А мы можем еще чего-то или кого-то не знать.
«Лекс» — пронеслось в голове у Макса. Стало совсем тошно.
— Ты бы съездил к ней, вместо того, чтобы гадать, — Константин посмотрел на друга с жалостью.
— Я бы съездил, — Макс криво усмехнулся. — Да адреса домашнего не знаю. Представляешь? На работу — так в «Артемиде» уже никого нет сейчас. А днем ты меня сегодня даже в туалет под конвоем выпускал!
— Господи, какой я тиран! — довольно произнес Драгин. — Ладно, сейчас проверим «Артемиду», — Костя взял телефон и подкатил к своему столу. — Так, какой у них номер…
В «Артемиде» трубку не брали. Собственно, рабочий день в большинстве организаций уже закончился. Костя заодно набрал номер Киры, потом Влада. Кира трубку тоже не брала, у Козикова номер был отключен.
— Ну, завтра съездишь. После встречи в администрации.
— До.
— Макс! — Драгин вскочил на ноги. — Ты хоть понимаешь, что нам завтра светит? Не дури! Вот проведем завтра переговоры, «добро» получим — Бог даст — и все! Можешь делать все, что заблагорассудится!