Алина Зарайская - Мама, я доктора люблю

— Вам нехорошо?

Голоса и серебристая рябь стали стремительно удаляться, вместо них перед Анжелой возникло бледное небритое лицо. Мгновение спустя девушка почувствовала, что сильная рука трясет ее за плечо, которое от этого даже болит.

— Зачем вы не дали мне войти? — В голосе девушки прозвучало возмущение.

— Вы хотите сказать — утопиться? — поправил ее неожиданный собеседник.

— Утопиться? О чем вы? Ах, да… — Анжела огляделась и виновато посмотрела на мужчину. — Наверное, вы правы. Но у меня так щипало лицо от мороза, а вода была такой ласковой и мягкой…

— Что смягчила бы даже истерзанное сердце…

— Да, — послушно согласилась Анжела.

— Тогда позвольте попросить вас поверить, что это далеко не единственный эликсир для исстрадавшейся души. Например, время — бальзам не менее древний и тоже вечный, как и вода.

Плечо перестало болеть, зато теперь стальные пальцы сжимали локоть.

— Осторожно, ступенька. Еще. Вот так, отлично. А теперь скажите мне, где вы живете?

— Рядом с домом с мозаикой, я вдруг забыла адрес. Там, где полукруглый балкон и маленькие круглые окошечки. А вся стена — цветная мозаика, — лепетала Анжела. — Он очень красивый, необычный…

— Дом герцога Лейхтенбергского?

— Я не знаю, — девушка опечаленно опустила голову.

— Дом этот действительно удивительный, начала двадцатого века, — и незнакомец пустился в длинный цветистый рассказ. Анжела почти не слушала его.

Они шли по скользкой улице, и девушке казалось, что фонари, витрины и разноцветные огни на темном небе плывут мимо, не имея ни к ней, ни к ее спутнику никакого отношения. Локоть ныл от сжимавших его пальцев, но Анжела даже не пыталась высвободиться — чувствовала, что это сейчас ее единственная опора.

— Дайте ключ.

Анжела беспрекословно повиновалась и протянула мужчине сумочку, чувствуя, что не в силах даже открыть ее замерзшими пальцами.

— Проходите.

Вокруг вспыхнул свет, от которого девушка болезненно поморщилась и закрыла глаза. Было тихо и тепло. Не хотелось ни шевелиться, ни говорить — просто стоять так вечно. Это блаженное состояние неожиданно нарушил резкий дребезжащий звук.

«Володя звонит», — отстраненно подумала девушка и не двинулась с места. Звонок повторился еще два раза, а потом Анжела услышала низкий голос незнакомца:

— Добрый вечер! Вам Анжелу? Это русая красивая девушка в коричневом пальто, которую я только что привел сюда в почти бессознательном состоянии? Если вы ее друг или хотя бы просто знакомый, я очень прошу вас приехать, потому что оставлять ее одну в таком состоянии просто немыслимо. А я ей чужой, незнакомый человек, к тому же не смогу остаться с ней долго.

Анжела почувствовала, что ее усадили на стул и расстегнули на ней пальто. Глаза открывать не хотелось, но ее настойчиво трясли за плечо и звали по имени.

— Вам лучше? — спросил мужчина, когда она наконец разлепила ресницы и взглянула на него.

— Да, спасибо.

Голова перестала кружиться, свет меньше резал глаза, и сознание потихоньку прояснялось. Анжела поняла, что находится в своей квартире и что привел ее сюда наклонившийся к ней высокий мужчина с бледным небритым лицом и глубоко посаженными черными глазами.

— Что со мной было? — решилась она спросить у незнакомца.

— Вы пьяны и чем-то сильно расстроены. Чуть не упали с моста. Я случайно увидел вас на Ждановской набережной и поспешил помочь.

— Спасибо. Спасибо вам, — пролепетала Анжела, благодарно пожимая ему руку и бледнея от воспоминания о черной воде, чуть было не поглотившей ее.

— Ну, что вы, не стоит, — смутился мужчина. — Любой порядочный человек сделал бы на моем месте то же.

— Может быть… Но порядочных людей, кажется, так мало… — Анжела тяжело вздохнула и опустила голову.

Весь ужас ее положения снова четко обрисовался перед ней, и девушке захотелось безудержно разрыдаться, уткнуться лицом в темную куртку незнакомца и все-все ему рассказать. Но тут она вспомнила, что ей послышался телефонный звонок, и она с тревогой спросила:

— Скажите, с тех пор, как мы пришли сюда, никто не звонил?

— Звонил, — почему-то радостно ответил мужчина. — Какой-то молодой человек. Спросил Анжелу. Вы ведь и есть Анжела, да?

— Да. — Она со слабой улыбкой протянула ему руку.

— Сергей, — пожав руку и чуть поклонившись в ответ, представился собеседник и продолжил: — Я объяснил вашему приятелю, что нашел вас на улице в полубессознательном состоянии, и попросил его приехать — не оставлять же вас одну, сам я должен скоро идти, да и знакомый человек все-таки лучше. Так что он должен вот-вот прийти.

— Спасибо.

«Господи, что он подумает: «Нашел на улице в полубессознательном состоянии», — какой позор! Что я ему скажу, зачем он придет? Нам не о чем говорить, это будет только мучением!»

— Вы огорчены? — забеспокоился Сергей, внимательно наблюдавший за выражением ее лица. — Я неправильно сделал, что пригласил этого человека?

— Нет-нет, вы ни в чем не виноваты! Вы так много для меня сделали! Да и что еще вы могли предпринять в такой ситуации?

— Вот и хорошо. Но если я все-таки сделал что-то не так, то прошу простить меня.

— Мне нечего вам прощать. Я испытываю только благодарность. — Анжела постаралась придать лицу приветливое выражение, но улыбка вышла измученной и слабой.

На лестнице послышались шаги. Анжела невольно вздрогнула и напряглась, а Сергей поспешил к двери.

— Ну вот, уже идут. Это наверняка к вам. — Через мгновение действительно раздался звонок.

— Добрый вечер, — Володя протянул гостю руку. — Позвольте выразить вам нашу искреннюю благодарность.

— Что вы! Я ни за что не возьму! Как вам не стыдно!

— Да перестаньте, какая ерунда! Нам просто приятно сделать вам подарок.

Анжела с радостью услышала веселый голос Кирилла, означавший, что не придется оставаться наедине с Володей, что никто не будет подробно расспрашивать ее и можно будет скоро забыться.

Наконец мужчины закончили обмен любезностями и вместе подошли к Анжеле, пунцовой от стыда.

— Ну, теперь вы в кругу друзей, и я со спокойным сердцем ухожу. До свидания и будьте здоровы. — Сергей опять учтиво поклонился и исчез за дверью.

— Ты в порядке? — мягко спросил Володя, присев перед ней на корточки. — Можешь идти? Мы сейчас заберем тебя к Кириллу, ты там хорошенько выспишься, отдохнешь и придешь в себя, а потом уже спокойно займешься делами. Впрочем, обо всем этом завтра.

Мужчины помогли ей подняться и вывели на лестницу. Анжеле стало смешно от такого с ней обращения: она совсем не чувствовала себя настолько слабой.

— Я вполне могу идти сама, — с улыбкой сказала она.

В машине Кирилла было тепло и уютно. Из радиолы негромко лился какой-то блюз, а от сидений пахло свежей замшей. Анжела даже пожалела, что ехать им предстояло всего минут пять. Дома Кирилл напоил ее сладким горячим чаем, отвел ее в ту самую комнату, в которой она провела первую, самую счастливую, ночь и ласково, как маленького ребенка, уложил спать.

Едва закрыв глаза, Анжела провалилась в тяжелый крепкий сон без сновидений. Часа через три ее разбудил какой-то грохот — это взрывались под самым окном петарды. Полежав несколько минут, Анжела натянула джинсы и свитер и, стараясь не шуметь, вышла в темный коридор. Из-под кухонной двери просачивался свет и раздавались приглушенные голоса. Не в силах преодолеть вдруг вспыхнувшее любопытство, девушка притаилась у самой двери и прислушалась.

— Так получилось даже лучше, естественней. Правда, на пару месяцев раньше, чем я думал, но это уже детали, — говорил Володя.

— Хороша естественность! — возмущенно восклицал Кирилл. — Заплатить взятку любимой девушкой!

— Ты же знаешь, это не моя идея. Этого действительно требовал Радзинховский. И мне очень жалко Анжелу, она настоящий ангел. Для нее гораздо лучше так, чем если бы я ей просто сообщил, что женюсь на другой.

— Ну, может, ты и прав. Для Анжелы любой разрыв — катастрофа, и, конечно, лучше, чтобы она была стихийной, а не заранее рассчитанной. И давай закончим на этом грустный разговор.

— Закончили.

— А что еще замечательного в твоей Ирине, кроме того, что она дочь главного врача вашей горбольницы?