— Что — все? — подначивает его Люба.
— Переклинило меня, — вздыхает Ник. — Только я не сразу это понял. Но до меня вообще все долго доходит.
— Тут даже спорить не буду. Но… Коля, Коля… Ну нельзя на этом так зацикливаться. А если бы я не была… ну… если бы меня был уже опыт — ты бы меня не полюбил?
— Не знаю. Все сложилось так, как сложилось. Ты пришла ко мне. Подарила мне себя. Свела меня с ума. А теперь — мы в ответе за тех, кого приручили, Любовь Станиславовна.
— Чего так официально? Первый раз ты меня в постели по имени-отчеству.
— Любка, — он выдохнул, словно решаясь. — Выходи за меня замуж.
Вот тут она все-таки оторопела. Помолчала. Прокашлялась.
— Коля, ты торопишься…
— Не тороплюсь!
— Совершенно определенно торопишься.
— Почему?! — упрямо.
— Потому что… ну… не принято так… сразу…
— Ты еще скажи, что мы мало знакомы и должны получше узнать друг друга! Любка, что за детский сад?! Мы с тобой знаем друг друга с детства. Я люблю тебя. Ты любишь меня. Чего нам ждать? У моря погоды? Я не могу без тебя. Я чуть не сдох без тебя за эти месяцы. Я хочу засыпать с тобой. И просыпаться с тобой! И чтобы все знали, что ты моя! Чтобы ты носила мою фамилию! Чтобы… — он перевел дыхание. — Чего нам ждать? Ты нужна мне! Каждый день. Разве я тебе не нужен? Так же? Зачем нам чего-то ждать?
— Угу… — Люба ошарашена его бурным монологом. — Вот когда я тебе говорю, что люблю тебя, ты можешь себе позволить несколько месяцев раздумывать над ответом. А когда ты зовешь меня замуж — я должна дать ответ сиюминутно.
Ник засопел — смешно, по-детски.
— Ладно. Ты права. Имеешь право. Думай.
— Вот спасибо, облагодетельствовал.
— Только имей в виду — ты все равно никуда не денешься, — рано она начала праздновать победу. — Я тебя все равно возьму измором. Ты не представляешь, каким я могу быть занудным и настырным. Я буду тебя спрашивать каждый день: «Люба, ты не передумала? А ты думаешь над моим предложением? Часто думаешь? Ты согласна стать моей женой?». Я тебе надоем. Я тебя достану. И ты все равно согласишься.
Люба честно попыталась выдержать паузу, помучить Звероящера, как-то сдержаться. Но у нее ничего не вышло, и она рассмеялась.
— Ты меня УЖЕ достал! Ладно, черт с тобой. Я согласна. Ай! Все, ты мне ребро сломал!
— Люблю, — прошептал он ей на ухо, обнимая крепко. — Моя. Моя.
— Твоя, твоя. Но свадьба — летом!
— Хорошо, — безропотно соглашается счастливый только что получивший согласие жених. — Как раз за полгода квартиру в порядок приведем.
— Какую квартиру?!
— Нашу.
— А вот с этого места — поподробнее!
— Ну… зачем мне еще тебя замуж звать? Просто я один ипотеку не потяну…
— Коля! Ты купил квартиру?!
— Да. Однокомнатную, но, думаю, на первое время нам хватит, она довольно просторная. А там… посмотрим.
— Так! — Люба резко садится на кровати. — Мы еще не женаты. А ты… ты уже принимаешь важные решения, касающиеся нас обоих, единолично?!
— Любава…
— А если мне не понравится район? Этаж? Планировка? Что, мое мнение не имеет значения?!
— Боже мой, какая грозная, — Ник со смехом повалил Любу на себя. — Меня это так возбуждаееет…
— Самойлов, прекрати меня лапать! Я серьезно!
— Хорошо, хорошо. Давай так. Я купил квартиру. Это просто стены на данный момент. Ты решаешь, как там будет внутри. Внутренняя отделка — все, как ты захочешь.
— Все?
— Все. Обои, плитка в ванной, цвет штор и прочее — все на твое усмотрение.
— Хм… Соблазнительно. Но недостаточно.
— Недостаточно?
— Совершенно определенно недостаточно.
— Ну… — он провел рукой вдоль ее спины, устраивая ее на себе удобнее. — Тогда ты дашь имена нашим детям. Сама. Единолично.
Теперь она не просто оторопела. Она офигела!
— Детям?…
— Ну да, — как о чем-то само собой разумеющемся. — Раз у нас будет семья, будут и дети. Не сразу, конечно, со временем, как мы решимся. Двое, наверное. Как ты думаешь?
Он ее самым натуральным образом нокаутировал. И что сказать — Люба не знает. Одно слово «дети»… Их дети… Ее и Ника… что-то ранее неизвестное сладко сжимается внутри. Вопрос детей ее никогда не волновал раньше — они милые маленькие существа и только. А теперь же… одно лишь слово от него, и у нее кружится голова — от самой возможности. Он использует совершенно запрещенные приемы!
— Хорошо, — она собирается с мыслями. — Старшего сына назову Марком.
— Старшая у нас будет дочь!
— Тогда младшего сына.
— У меня будет две дочери!
— Хочешь двух дочек? — он ее решил удивить сегодня всеми возможными способами! — А как же наследник рода и прочее?
— Фигня! Вон у дядь Димы две девчонки, и он не выглядит несчастливым отцом. Да и твой отец тоже.
— Ой, как будто это от тебя зависит!
— А от кого? — весьма натурально демонстрирует удивление. — Пол будущего ребенка на сто процентов определяет мужчина. Так что — у меня будут две дочери.
Люба молчит. Она реально не готова обсуждать такие темы. Слишком быстро. Слишком… невероятно… волнующе. Затихает под его ладонью, утыкается в шею. А Ник поднимает ее руку, переплетает их пальцы, трогает соскользнувший с запястья вниз браслет.
— Тебе понравился мой подарок? — тихо.
Она могла бы сыронизировать на тему: «А так незаметно?». Но вместо этого отвечает так же негромко:
— Да. Очень.
Теперь он гладит шрам у основания безымянного пальца.
— Это от стекла, да?
— Да.
— Любава…
— Даже не думай!
— Что?
— Я не брошу это — и не проси. Даже не заикайся!
— Но это же очень опасно…
— Жизнь вообще опасная штука — от нее умирают.
Ник вздыхает, притягивает ее руку к губам, целует шрам.
— Ладно. Но ты будешь осторожна. Очень осторожна, так ведь?
— Так.
— Бедный пальчик, — снова наглаживает. — Пальчику больно было… Надо будет тебе выбрать широкое кольцо — тогда будет почти незаметно. Знаешь… так хочу увидеть… обручальное кольцо на твоей руке… Дурак, да?
— Нет, — голос ее звучит смущенно. Ник ее просто добивает! — А ты помнишь, что обручальное кольцо буду носить не только я? Готов увидеть обручальное кольцо, — Люба разворачивает их сплетенные руки так, чтобы была видна его рука, — на своем безымянном пальце?
— Знаешь, вот на своем пальце я хочу увидеть обручальное кольцо едва ли не больше…
— Хочешь носить обручальное кольцо?!
— Очень, — Ник серьезен.
— Почему?!
— Хочу, чтобы все знали — я принадлежу одной конкретной женщине. И только ей. Я твой. И я хочу, чтобы все это знали. Что я уже нашел свою одну-единственную, и только ей принадлежу. Вот.
Это те слова, которые хочет услышать, наверное, каждая девушка на свете. И произносит их самый неромантичный на свете парень.
— А говорят, что мужчины все полигамны по своей сути. И им нужна хотя бы иллюзия свободы и возможности иметь много других… женщин, — Любе все же удается справиться с удивлением. И волнением.