– Не может быть! – как ни в чём не бывало подхватил Энтони. – Всем известно расположение к вам её величества. Елизавета ценит вас, она относится к вам как к ближайшему другу; её величество ничего не делает без ваших советов.
– Откуда вы это взяли, сэр? – с досадой возразил сэр Роберт. – Я мог бы открыть вам глаза на настоящее положение вещей, но это слишком унизительно для меня… Я принял решение: я покину двор.
– Я не верю своим ушам. Вы покинете двор? Помилуйте, да кому же ещё быть при дворе, как не вам! Нет, это невозможно; будь я на месте королевы, я сразу назначил бы вас лорд-канцлером.
– Жаль, что вы не королева, – криво усмехнулся сэр Роберт.
– Я не королева, это правда, – но положа руку на сердце, разве Елизавета настоящая королева? – будто мимоходом проговорил Энтони. – Вспомните, кем была её мать; Елизавету признают королевой в одной Англии, да и то не всё.
– Вы забываетесь, сэр, – насторожился сэр Роберт. – Бог мой, какую крамолу вы несёте!
– Крамолу? Об этом чирикает сейчас каждый воробей на заборе! – добродушно улыбнулся Энтони. – Время Елизаветы прошло, поверьте мне. Она стремительно стареет, её ум ослаб, силы на исходе. О чём толковать, если она даже вас – вас! – не ценит. А наследников у неё, как вы знаете, нет; подумайте, к кому перейдёт корона в скором будущем?
– Оставьте меня! – вскричал сэр Роберт. – Я должен был бы сдать вас сэру Френсису за такие речи, и лишь наша старая дружба удерживает меня от этого. Оставьте меня, я вам приказываю! Я люблю её величество королеву Елизавету и никогда не предам её.
– Милорд, если вы полагаете, что я считаю вас, благороднейшего человека, способным на предательство, отдайте меня немедленно палачу, – взгляд Энтони сверкнул яростью. – Но позвольте заметить, – любого другого джентльмена за одно лишь предположение, что у меня могут быть низкие помыслы, я тут же вызвал бы на поединок. К вам это, разумеется, не относится: Англия нуждается в вас, вам уготовлена великая роль в её истории, – и я не посмею посягнуть на того, кого оберегает Провидение… Зовите же палача, милорд, я жду.
– Простите, сэр Энтони, – но, право же, вы чересчур далеко заходите, – растерялся сэр Роберт. – Простите, сэр, я не хотел вас обидеть.
– Далеко захожу? – сказал Энтони, не сбавляя тона. – А в чём, позвольте вас спросить? Что не так в моих словах? Королева Елизавета стареет и у неё нет наследников, – это неправда? Вас она не ценит, – это тоже неправда? Или может быть неправда то, что корона после её смерти перейдёт к Марии Шотландской?
– К чему вы клоните? – вопросом на вопрос ответил сэр Роберт. – Я что-то не пойму. Мисс Джейн сказала мне, что мои отношения с королевой скоро наладятся, и вы в этом духе хотели со мною поговорить. Однако я вижу, что у вас другие цели.
– Вы ошибаетесь, милорд. Я хочу, чтобы ваши отношения с королевой Елизаветой наладились, – но я также хочу, чтобы вы проявили себя на государственном поприще на благо Англии. Позаботьтесь о своём будущем, милорд, – вот моя единственная цель.
– Что вам нужно, скажите прямо, – устало произнёс сэр Роберт.
– Только одно – согласны ли вы поддержать законную наследницу престола Марию Стюарт, когда после кончины королевы Елизаветы она заявит свои права на корону?
– Ну, до этого ещё надо дожить!
– Жизнь человеков в руцах Божьих, – кто может знать, сколько ему отпущено Богом? Горе тому, кто опаздывает, когда Господь призывает его на великое дело.
– Что вам нужно от меня? – повторил сэр Роберт. – Положим, я поддержу Марию Шотландскую, когда придёт её время, – но какое это сейчас имеет значение?
– Это имеет большое значение, милорд. Королева Мария должна понимать, на кого она может опереться, – а такой человек, как вы, огромное приобретение для неё, – сказал Энтони и почтительно поклонился сэру Роберту. – Напишите Марии, милорд, чтобы порадовать её и позаботиться о себе.
– Нет, нет, я ничего писать не буду! – испуганно замотал головой сэр Роберт. – Попадись моё письмо сэру Френсису, меня обвинят в государственной измене!
– Клянусь спасением своей души и вечным райским блаженством, что ваше письмо тотчас по прочтении будет уничтожено королевой Марией! – перекрестился Энтони. – Клянусь и целую крест, – он приложился к распятию, стоявшему на комоде возле кровати. – От вас требуется всего несколько безобидных фраз, отражающих суть того, что вы мне говорили: «Я служил и буду служить её величеству королеве Елизавете, пока она жива. Я не подвергаю сомнению, однако, ваши права на престол, мадам, – подтверждённые обычаем и законом. Пусть всё свершится по воле Божьей!». Под этим письмом мог бы подписаться каждый верноподданный её величества Елизаветы, – а от вас даже подписи не требуется, королева Мария поймёт, от кого получила послание. Как видите, ничего крамольного.
– Да, пожалуй, – нерешительно сказал сэр Роберт. – Но я не стану писать «пусть всё свершится по воле Божьей», – это похоже на пожелание или призыв.
– Вам виднее, милорд, вы всегда были тонким филологом. Вот вам лист бумаги, – боже, сколько у вас тут её разбросано! – пишите, как пожелаете… Отлично! – Энтони посыпал лист песком, стряхнул, свернул письмо в трубочку и спрятал в потайной карман своего широкого плаща. – Что же, милорд, выпьем! За самую светлую голову в Англии – за вас! За будущего лорд-канцлера нашей страны!
– Ну, до этого далеко, – пробормотал сэр Роберт.
– Но это обязательно будет, – уверенно произнёс Энтони.
Джейн крайне изумилась, когда ей сказали, что с ней хочет встретиться сэр Френсис. Не понимая, чем она могла заинтересовать начальника секретной королевской службы, Джейн ещё больше удивилась, когда её попросили спуститься по чёрной лестнице в хозяйственный подвал, а затем провели по длинному тёмному коридору в каморку с бедной обстановкой, где жил, видимо, кто-то из сторожей. Тут девушку усадили на сундук, стоявший у стены, и оставили одну, сказав, что сэр Френсис скоро прибудет.
На столе горела свечка, которая тускло и неровно освещала комнату. Джейн подняла глаза вверх и увидела паутину под потолком; в ней что-то двигалось, – Джейн, к своему ужасу, рассмотрела паука, который спускался прямо ей на голову. Она вскрикнула и стремглав выбежала из комнаты, но в коридоре её остановил неприметный человек в серой одежде:
– Пожалуйста, вернитесь на своё место.
– Но там паук!
– Сэр Френсис скоро придёт, – сказал ей неприметный человек. – Пожалуйста, вернитесь на своё место.
Джейн с укором посмотрела на него и побрела назад; в комнате она, однако, не села на сундук, – она решила стоя дожидаться сэра Френсиса, расположившись около стола поближе к огню свечи.
Вопреки уверению человека в серой одежде, ждать пришлось довольно долго. Джейн вздыхала и переминалась с ноги на ногу, посматривая краем глаза на паутину и сердясь на сэра Френсиса, который зачем-то заставил придти её сюда. Потом он стала думать о королеве, о сэре Роберте, об Энтони и о себе, – и вздрогнула, когда скрипнула отворённая сэром Френсисом дверь.
– Добрый вечер, миледи, – невнятно пробурчал он, прошёл к столу, придвинул хромоногий табурет и боком уселся на него.
Джейн продолжала стоять, потеряв дар речи от такого обращения.
Сэр Френсис, не обращая на неё внимания, вытащил откуда-то клочок бумаги, поднёс его к свече и, подслеповато щурясь, прочитал то, что там было написано.
– Так, – сказал он сам себе, – понятно.
Потом прибавил, подняв глаза на Джейн:
– Что вы стоите? Присаживайтесь. Разговор у нас с вами будет долгим.
– Спасибо, я постою, – отказалась Джейн.
– Ну как хотите… Вначале уточним кое-что. Вы из дворянской, протестантской семьи, рано потеряли родителей, вас воспитывал опекун. Всё правильно?
– Всё правильно.
– Ваш опекун придерживается католической веры, но вы протестантка, – так?
– Да.
– Странно, – сэр Френсис испытующе посмотрел на Джейн. – Как вам удалось сохранить религию ваших родителей? Неужели ваш опекун не оказывал на вас давление, не требовал переменить веру?
– Он пытался обратить меня в католичество, но не смог. Из-за этого у нас с ним постоянно возникали конфликты.
– Вот как? Похвально, что столь юная особа так привержена нашей религии, – сказал сэр Френсис безо всякого выражения. – А в доме вашего опекуна бывали представители известных католических фамилий?
– В его доме бывало много народа, я не задумывалась, кто к какой вере принадлежит.