Вивьен Уэстлейк - Маркиз на Рождество (ЛП)

Сбросив туфли и устроившись на кровати, она наблюдала за тем, как он развязывает шейный платок, как неторопливо, одну за другой, расстегивает пуговицы и стягивает с плеч рубашку.

— Очень хорошо. — Она одобрительно кивнула, но, когда он взялся за пояс расстегнутых брюк, остановила его: — Оставь так. — Нижнего белья на нем не было. Хотя стояли холода, большую часть времени он был так распален влечением к ней, что не замечал гуляющих по дому сквозняков. В промежутках между их встречами он не жил, а существовал.

Правда, пока небо не становилось цвета индиго, она не разрешала ему никаких вольностей, кроме как подержать себя за руку или тайком перехватить поцелуй.

— Подойди.

Подходя, он смотрел, как вздымаются ее груди, а в ложбинке меж ними скользит кулон ожерелья.

— Сядь на край постели.

Он ощутил за спиной движение, но оборачиваться не стал. Скоро он узнает, какую игру она поведет.

— Вытяни руки в стороны.

Она взяла его шейный платок. Один конец привязала к столбику кровати, а другой — к его запястью, так чтобы локоть мог немного сгибаться. Проделав то же самое со второй рукой, она прихватила мочку его уха губами и завязала ему глаза.

Подушечки ее пальцев массировали его шею, посылая по спине приятные мурашки. Он и не знал, что у него такая чувствительная шея. Как у нее. Ее прохладные ладони прошлись до поясницы, поднялись вверх и обернули плечи. Она снова коснулась его шеи — затем, чтобы одним пальчиком провести по позвоночнику вниз. Он содрогнулся.

Ее руки гуляли по его плечам, разминая мышцы, и Кит перестал держаться за свои путы. Его дыхание стало глубоким. Едва он расслабился, как в плоть между плечом и шеей вонзились ее зубы. Он дернулся, но она быстро зализала укус. Потом ущипнула его за плечо.

— Какое крепкое. — Легкие поцелуи покрыли его бицепс и вернулись к плечу. — Мне нравится твоя сила.

Ее ноготки, пощипывая кожу, сплясали на его спине быстрый танец. Кончики пальцев плавно прошлись от его плеч до поясницы, и у него вырвался судорожный вздох. Все ее прикосновения были разными, дарили разные ощущения.

Что она сделает дальше?

Тишина заполнилась его тяжелым дыханием. Он считал свои вдохи и выдохи, предвкушая ее следующий шаг. И вот ее язык провел по шее влажную дорожку. Пальцы погрузились в волосы и, разбирая пряди, начали двигаться от шеи к затылку.

От нее пахло медовым кремом десерта. Почувствует ли он этот сладкий вкус, когда она его поцелует?

И вдруг резкая боль. Она куснула его за шею. Потом поцеловала покрасневшее место и потерла его языком. Мягкие локоны ее волос скользили по его спине, контрастируя с горячими прикосновениями ее губ, пока она, мягко защипывая кожу, прокладывала путь к его лопаткам и вниз. Ее рот прижался к его позвоночнику, и он выгнул спину, но не успел привыкнуть к новому ощущению, как по бедрам и ягодицам прошлись, оставляя царапины, ее ногти. Его член вытянулся и поднял головку, требуя внимания. Если бы только у него были развязаны руки!

Вайолет продолжала медленно водить ногтями по его коже, царапала спину, плечи и бицепсы, сквозь волосы ласкала кожу головы. Наигравшись, она прикусила мочку его уха, а затем соскользнула ладонями вниз, на живот.

— О-ох, — простонал он, когда его член оказался зажат в ее кулаке. Она провела по стволу вверх, вниз, и еще раз, потом свободной рукой ухватила его за волосы и запрокинула ему голову, так что на шее туго натянулись жилы. Так вот что она чувствовала, когда он брался за ее темные локоны?

— Прошу тебя, — прошептал он.

Привстав на коленях, она отвела его голову еще дальше назад и впилась в его рот властным поцелуем. Касания ее горячего языка отдавались в его плоти болью. Он захотел отыметь ее. Немедленно. Раздвинуть складки ее лона и войти в тесное тепло. Пронзить ее тело, как она пронзила его сердце, и вместе сорваться с обрыва.

— Ты мой, — сказала она, отпуская его член и сильно щипая за сосок. — Какую бы непристойность я от тебя ни потребовала, ты подчинишься.

О, как же он хотел, чтобы они поменялись сейчас ролями! Чтобы можно было уложить ее на спину, привязать ее руки и ноги к четырем столбикам кровати, а после развести ее бедра как можно шире и безжалостно, силой, довести до оргазма.

Но сегодня ночью жертвой был он, а львицей — она. Полностью зависимый от ее воли, он был готов принять все, что она предложит — и боль, и наслаждение.

Рука Вайолет вернулась на его плоть. Двумя пальцами неспешно заходила по всей длине, лаская его от основания до кончика, и, как он ни натягивал свои путы, не прекратила атаки.

— Извращенка, — выдохнул он сквозь зубы, когда она стала цеплять кожу ногтями.

— Хочешь попробовать настоящее извращение? — прошептала она, и у него зазвенело в ушах. Низкий, чарующий, вибрирующий шепот искушал согласиться на все.

Он понял содомитскую изнанку ее намека, но не подал виду.

— Предлагаешь мне на растерзание свою попку? Что ж, я не против.

Зубами она потянула его за ухо.

— Я имела в виду не себя. — И проникла ребром ладони меж его ягодиц.

— Целуй или трогай меня, если хочешь. Но только попробуй туда что-нибудь вставить. Я накажу тебя так, что ты неделю не сможешь ходить.

Она покрыла его шею нежными, дразнящими поцелуями. И прошептала прямо в ухо:

— Отложим это на будущий раз. Не волнуйся, есть масса других способов заставить моего воина подчиниться.

Что у нее на уме? Каким только разнузданным фантазиям он не предавался по ее милости всю неделю, представляя, как она, точно какая-то языческая богиня, насильно овладевает им и похищает его семя.

Ее груди задели его плечо. Она переместилась и через мгновение уже сидела на нем верхом и елозила по его плоти своим скользким, гладким лоном. Он вцепился в свои путы. Ткань ее платья накрыла его колени, ласкала живот.

Он изнемогал от желания увидеть ее. Он хотел смотреть, как она, охваченная экстазом, приоткрывает рот; видеть, как она заглатывает его член, как раздвигаются складки ее лона, пока она нанизывает себя на него.

— Хм-м. — Держась за его плечи, она повращала бедрами. — Нет, еще рановато.

— Черт, самое время.

— Не выражайся. — Она прищемила губами нежное место на его шее.

— Ты сидишь ровно там, где мне нужно.

Он ощутил на лице ее дыхание.

— Не беспокойся. Я в любом случае хорошо о тебе позабочусь, — прошептала она, поцеловала его в нос и встала.

Шелковистые пряди ее волос защекотали его живот, и он, подумав, что она собирается взять его в рот, подался бедрами ей навстречу.

— Кое-кто очень нетерпелив.

— Возбужден, — поправил он.

Ее волосы ласкали его член. Кит застонал.

— М-м-м, — промурлыкала она. — Мне нравится твой энтузиазм. — Кончиками волос она подразнила головку, и он снова требовательно задвигал бедрами.

— Мягкое мы попробовали. Как насчет чего-то пожестче?

Что она… О, черт, вот и ответ — Вайолет прихватила кончик его эрекции зубами. Проклятье! Он дернулся всем телом. Она куснула его еще раз, слабее, после чего облизала и начала сосать, слегка задевая зубами.

Мышцы рук ныли от напряжения — так сильно он натянул свои путы. Однако узлы были завязаны прочно, и ему только и оставалось, что упиваться болезненно-приятным скольжением зубов по члену.

— Ты меня убиваешь.

Его плоть овеяла прохлада. Она на него подула? Он напряг бедра.

— Как по мне, ты очень даже живой, — прошептала она, водя кончиком пальца по головке. Потом взяла его в рот и, вращая языком, стала сосать.

У него вырвалось короткое грязное слово.

Щипок.

— Я просила не выражаться. — Она сжала его член у основания, заставив его проглотить резкий ответ. — Ты получишь свое.

— Скорее.

— Когда я так решу.

Дьяволица. Он не мог ни смотреть на нее, ни ласкать, ни целовать… не мог делать ничего из того, что ему хотелось.

— Клянусь, за эту пытку ты заплатишь по полной.