Но на полпути остановилась. До нее вдруг дошло, что она подсознательно повинуется внутреннему голосу, который настойчиво ее куда-то зовет. Но куда? Зачем? И к чему такая срочность? Может, ей угрожает опасность? Уж не пытался ли ее убить тот мужчина, который пустился бежать, услышав крики американца? А может, он хотел похитить и увезти ее? Но опять-таки куда? Откуда, от кого исходит опасность и где теперь ее враги?
Ссутулившись под бременем бесчисленных вопросов, девушка застыла у окна, из которого открывался прелестный вид на Ниццу, город цветов и развлечений, солнца, моря и любви. Днем Ницца сонно потягивалась, а ночью бурно веселилась.
Вдалеке искрились синие воды залива, окаймленного частными пляжами. Сотни загорелых тел томно возлежали на белоснежном песке. Ближе располагался Старый город. Краснели черепичные крыши домов и церквей, построенных в итальянском стиле, узенькие мощеные улочки сбегались к маленьким площадям.
Девушка поплотнее завернулась в одеяло, любуясь пейзажем, сошедшим, казалось, с полотен Матисса и Сезанна. Буйный ветер, разгуливающий по долине Роны и выворачивающий деревья из земли, долетев сюда, утихомиривался и ласково шелестел в кронах пальм на Английском бульваре. Да и архитектура была не французской, а итальянской, служа этаким ненавязчивым напоминанием о том, что всего полтора века назад Ницца принадлежала Италии.
А если ее ждут где-то здесь, в Ницце? Эх, знать бы, зачем ее сюда занесло… Хотя… почему это она считает себя приезжей? Возможно, она тут и живет? Инспектор говорит, у нее американский акцент, но ведь она и французским владеет свободно. Платье, заказанное у знаменитого модельера, дорогие украшения – все это вполне может свидетельствовать о том, что она богатая американка, проживающая за границей. Названия здешних улиц ей знакомы, она откуда-то знает и про чудесный чайный магазинчик на улице Сен-Франсуа-де-Поль и про… Впрочем, для этого не обязательно жить в Ницце постоянно, достаточно часто сюда наведываться.
Да, но куда же в таком случае ей нужно успеть?
У пациентки опять заболела голова. Рассеянно массируя виски, она отвернулась от окна и… заметила инспектора Арманда.
Судя по его расслабленной позе, он наблюдал за ней уже довольно давно. Девушка резко вскинула голову и в который раз подумала, что он совершенно не похож на следователя. Блестящая лысина, обрамленная редкими волосами, седина на висках, пухлое добродушное лицо, проницательные голубые глаза… Она даже не услышала, как он вошел. Так учитель незаметно проскальзывает в класс и молча наблюдает за учениками.
– Я вижу, вы уже встаете с постели, – сказал инспектор. – Это хорошо.
Она спросила с замиранием сердца:
– Ну как? Вы выяснили, кто я такая?
– Увы, нет. Проверка отелей ничего не дала. Все постояльцы на месте, брошенных вещей мы тоже не обнаружили. Мелочи, оставленные в нескольких номерах, не в счет: укладывая вещи, люди частенько что-нибудь забывают.
Как она ни старалась сохранить самообладание, видно было, что слова Арманда ее расстроили.
– Ну и что вы теперь намерены делать, инспектор?
– Будем прочесывать весь город, поинтересуемся квартирами, сдающимися внаем, виллами, яхтами…
– Но на это же уйдет уйма времени! – воскликнула девушка, нервно комкая концы одеяла.
– К сожалению, да.
– Но я не могу столько ждать! – Она с трудом заставила себя разжать пальцы, изо всех сил впившиеся в плотную ткань. – Неужели нельзя побыстрее?
– А что вам сказал на обходе доктор Сен-Клер? Может быть, он что-то выяснил?
Девушка криво усмехнулась.
– По его словам, рана заживает хорошо. Больше я ничего нового от него не услышала. Хотя нет… Совсем забыла! Сегодня днем он приведет ко мне специалиста: то ли психиатра, то ли психолога, я толком не помню.
– Будем надеяться, он вам поможет.
– Да, – вздохнула она. – Господи, ну почему я совсем ничего про себя не помню? Ни одной детали!
– Вероятно, вам так удобнее.
– Что вы хотите этим сказать? – возмутилась пациентка и, заметив, как внимательно инспектор следит за ее реакцией, прошептала: – Неужели вы думаете, я притворяюсь? Но зачем? Какая мне от этого выгода?
– Это я и пытаюсь понять.
Она ошеломленно уставилась на следователя.
– Боже, да вы никак считаете меня преступницей? Но тогда почему не взяли у меня отпечатков пальцев?
– Я взял… вы уж не обижайтесь, но так полагается. – Инспектор виновато улыбнулся, и девушке стало ясно, что на самом деле он ее не подозревает.
– Видимо, результат был отрицательный, иначе меня бы уже арестовали.
– Совершенно верно, – кивнул инспектор.
– И все же сомнения у вас остались?
– Пока истина не установлена, нельзя сбрасывать со счетов ни одну возможность. Таковы правила нашей профессии.
– Понимаю. Господи, мне просто необходимо вспомнить! Я так устала от неизвестности! Вопросы, вопросы… миллион вопросов – и ни одного ответа.
– Вся наша жизнь – вопрос, не так ли? И мы до самой смерти ищем на него ответ. – Круглое лицо инспектора расплылось в улыбке и стало похоже на колобок. – Забавная история получается: сколько людей все на свете готовы отдать, лишь бы позабыть свое прошлое, а вы мечтаете его вспомнить.
В этот момент в палату стремительно вошел маленький шустрый человечек с копной волос и кустистыми бровями. Под мышкой он держал папку для бумаг.
– Здравствуйте, я доктор Жерве. Доктор Сен-Клер просил меня… – начал он, но, заметив инспектора, осекся. – О, извините! Я вижу, вы заняты.
– Инспектор Арманд, – представился полицейский и предъявил свое удостоверение.
– Вы… вы пришли побеседовать с пациенткой? – осторожно поинтересовался врач.
– Да. И вы, насколько я понимаю, тоже, – улыбнулся Арманд, но глаза его, как обычно, смотрели серьезно. – Вы не будете возражать, если я здесь посижу?
Доктор на мгновение опешил, но затем пожал плечами и равнодушно произнес:
– Пожалуйста, как вам угодно.
После чего повернулся к девушке и начал разговаривать с ней, уже не обращая внимания на инспектора:
– Насколько я понял из разговора с доктором Сен-Клером, вы ударились головой и частично потеряли память.
– О, это мягко сказано! На самом деле я ничего не помню. Ровным счетом ничего! Ни своего имени, ни адреса, ни родственников… если они, конечно, у меня есть.
– Да что вы говорите? – изумился психиатр, словно пациентка сообщила ему нечто удивительное. – Да вы не стойте. Садитесь поудобнее, расслабьтесь.
– И получайте удовольствие, – хмыкнула она.
Психиатр недоуменно поднял брови, но потом сообразил, что девушка шутит.
– Я вижу, вы сохранили чувство юмора. Это похвально.
Пациентка в ответ невесело усмехнулась и села на стул, краем глаза следя за инспектором, который молча слушал ее разговор с психиатром.
Врач тоже сел, положив ногу на ногу, и открыл папку для бумаг.
– Так-так… Начнем?
Он полчаса задавал вопросы, проверяя ее познания, но почему-то особенно интересовался ее религиозными убеждениями. Потом фантазия его истощилась.
Воспользовавшись паузой, девушка воскликнула:
– Но для чего вы спрашиваете о таких вещах, доктор?
Психиатр посмотрел на нее, как на дурочку.
– Я пытаюсь определить объем сохранившейся памяти. Амнезия бывает обусловлена различными причинами и выражается в разных формах. Она встречается при сенильности и алкоголизме. Лоботомия, острый энцефалит и черепно-мозговые травмы тоже влекут за собой потерю памяти… В особо тяжелых случаях…
Пациентка нетерпеливо перебила его:
– Мне кажется, вы чересчур увлеклись медицинскими терминами, доктор.
– Извините. Так вот, я предполагаю у вас амнезию травматического характера – из-за сотрясения мозга. Это часто бывает при серьезных ушибах головы.
– Ну и когда ко мне вернется память?
– Бог его знает. Может, на днях, а может, и через месяц. – Психиатр откинулся на спинку стула и задумчиво наморщил лоб. – Могу сказать лишь, что скорее всего память будет возвращаться к вам постепенно. Вы вдруг начнете вспоминать отдельные эпизоды своей жизни – или в довольно стройной последовательности, начиная с недавних и мало-помалу углубляясь в прошлое, или вразброс, будто собирая разрозненные части головоломки.
– Но так или иначе память должна вернуться, да?
– Как вам сказать… бывает, что этого и не происходит… но лишь в редчайших случаях, уверяю вас! – Врач немного поколебался и добавил: – Однако событий, в результате которых вы получили черепно-мозговую травму, вам скорее всего вспомнить не удастся.