Хирург немного помолчал, а потом снова заговорил:
— У меня есть глюкоза, она подкрепит силы. Но надо следить и через пару часов убрать капельницу. Сможешь?
Майя кивнула, шагнув в сторону кухни:
— Смогу. Мама кое-чему меня научила. Лучше перенести его в мою бывшую детскую. Там прекрасная кровать с ортопедическим матрасом. Флакон с глюкозой можно к напольной лампе скотчем приклеить.
Рязановский легко согласился, двигаясь следом:
— Хорошо.
Они осторожно перенесли перевязанного незнакомца в уютную спаленку с сохранившимися старыми игрушками и потрепанными детскими книжками на полках. Времени было начало седьмого вечера. Заходившее солнце заглядывало в комнату через легкие гардины, делая бывшую детскую еще уютнее.
Валерий быстро поставил капельницу, привязав правую руку парня к подлокотнику кресла, которое подтащил вплотную к кровати:
— Он очнется не раньше ночи.
Сходил в кухню, где оставался его чемоданчик. Чем-то пошуршал и постукал там. Вернувшись, выложил на столик у окна в детской несколько упаковок разных таблеток, тюбик с мазью и еще один флакон глюкозы.
Майя накрыла полуголое тело теплым пуховым одеялом и заботливо подоткнула края. Смотрела в бледное лицо парня. Хирург наблюдал очень внимательно, потом ушел мыться в ванную.
Кольцова кинулась прибираться в кухне, пока его нет. Прежде всего раздернула шторы. Потом тщательно проверила содержимое карманов незнакомца. Все найденное, не разглядывая, быстро спрятала в ящик кухонного стола. Не известно почему, но ей не хотелось, чтобы Валерий это видел.
Торопливо принесла собственную сумочку и выложила на кухонный стол пистолет. Подумав, добавила из собственного кошелька пару сотенных бумажек и сотню долларов двадцатками. Завернула окровавленную одежду незнакомца, веревки и свой фартук в окровавленную простыню. Сразу вынесла в кладовку, решив сжечь позднее в камине.
Вернула осветительные приборы на их постоянные места. Вымыла обеденный стол с моющим средством и снова накинула скатерть. Мокрой тряпкой на швабре старательно протерла пол. Разбрызгала в кухне полфлакона освежителя воздуха с ароматом ландышей. Запах крови исчез. Валерий крикнул из ванной:
— Приготовь кофе, я сейчас выйду.
Когда он появился в кухне, душистый кофе ждал его на плите. Майя предложила:
— Могу покормить тебя. Есть гречка с гуляшом и немного овощного супа.
Рязановский отказался, покачав головой. Взял в руки чашку. Не торопясь налил себе ароматного напитка. Бросил пару кусочков сахара и сел за маленький столик у окна, небрежно откинувшись на спинку стула:
— Рассказывай!
Майя нервно завозилась на диване. Закинула ногу на ногу и покрутила в пальцах кофейную чашечку. Пару раз глубоко вздохнула, прежде чем заговорить.
Она рассказала ему все от собственного развода до событий этого злосчастного дня. Слова звучали как-то буднично и почти спокойно. Приятель слушал внимательно, лишь изредка задавая короткие вопросы, когда требовалось что-то уточнить. Женщина говорила минут двадцать. Немного помолчав, добавила:
— Он не бандит. Я почему-то уверена в этом. Тут что-то другое…
Хирург поморщился от этих слов. Поставив чашечку с кофе на столик, потянулся и взял пистолет с большого стола в руки. Хмыкнул:
— Не бандит?.. Тогда откуда у него вот такая игрушка взялась? Он же стрелял из нее! В тебя едва не попал! Не бандит… — Он повертел пистолет в руках, разглядывая: — Предохранитель снят и номера сбиты…
Кольцова вдруг загорячилась:
— Выстрел в машине был случайностью! Понимаешь, он по ментам не стрелял! Он их легко убить мог и не сделал этого!
Валерка, с самым задумчивым видом, посмотрел на приятельницу. С легким щелчком поставил предохранитель на место и небрежно бросил оружие на столик. Майя наблюдала, но пока ни слова не говорила. Рязановский какое-то время молча пил кофе, искоса наблюдая за Кольцовой. Потом сказал:
— Твою машину ищут и очень скоро найдут. У меня есть план, как нам выкрутиться. Я теперь в этом тоже замешан и все будет зависеть от твоих актерских способностей. Нам надо остаться не при чем, Майя!
Кольцова кивнула:
— Выкладывай! Я на все пойду лишь бы покончить с этим делом побыстрее.
Рязановский внимательно поглядел на нее:
— Хотел бы вначале спросить, а ты не боишься оставаться с этим типом один на один? Он, чтобы ты не говорила, для меня бандит и никто не знает, что может устроить, когда очнется и наберется сил. Может, стоит поколоть его снотворным, а когда будет вне опасности, вывезти с твоей дачи и где-нибудь оставить? Он никогда не узнает, что жертва спасла его.
Майя отказалась:
— Не надо. Я не боюсь. К тому же оружие теперь у меня.
Валерка хмыкнул, покачав головой:
— А ты им пользоваться-то умеешь?
Майя решила солгать, чтобы избежать дальнейших уговоров:
— Умею. Я ведь с разными людьми общалась…
Он не стал расспрашивать подробности. Напряженно спросил:
— При нем были документы?
Она пожала плечами и совершенно спокойно ответила, указав на деньги, лежавшие на кухонном столе:
— Абсолютно пустые карманы, даже сигарет нет. Только пистолет, вот эта сотня долларов и двести рублей…
Оба надолго замолчали. Валерий налил себе еще чашечку кофе. Задумчиво посмотрел в окно на заходящее солнце и начал выкладывать придуманный план…
Рязановский встал у нее за спиной и спросил:
— Ты готова?
Майя кивнула, внутренне сжавшись в комок. В ту же секунду сильный удар рукояткой пистолета по затылку опрокинул ее на пол. В голове потемнело, но сознание она все же не потеряла. Страшная боль медленно разрасталась в голове, что-то текло по шее, а приятель уже тащил ее на руках к диванчику:
— Сейчас я тебя перевяжу и укол сделаю, чтоб не так больно было. Потом в милицию вместе поедем и разыграем этот спектакль, как договорились. Ты жертва разбойного нападения. Твою иномарку перестанут искать и милиция не потревожит своим вторжением покоя вашего высочества…
Закончив с перевязкой, Рязановский зашел к раненому и убрал капельницу. Натянул пиджак на широкие плечи, старательно застегнув все пуговицы, чтобы скрыть от любопытных глаз кровь на своей рубашке. Сверху набросил, не застегивая, плащ. Пистолет с окровавленной рукояткой остался лежать на столе в кухне. Про него просто забыли. К тому же говорить следователям, что оружие находится у них они не собирались.
Вместе с Майей спустились в гараж. Пакеты с продуктами вытаскивать не стали, чтоб выглядело правдоподобнее. Рязановский протер ручки дверей и сами дверцы изнутри. Открыл свой чемоданчик и вытащил небольшой пластиковый пакет с кровью. Подмигнул подружке:
— Твоя группа! Специально взял. Думал, что с тобой плохо. Уж извини, придется твой салон испачкать окончательно…
Она слабо махнула рукой, подумав: «Да мне теперь все равно эти накидки стирать надо. Надеюсь, порошок возьмет…». Хирург забрался на заднее сиденье. Открыл аптечку и вытащил из нее все оставшиеся перевязочные средства, резиновый жгут, перекись и йод. Выложил все на стойку в гараже, а аптечку небрежно швырнул на пол машины между передним и задним сиденьями. Протер аптечку какой-то тряпкой, попросив Майю:
— Дотронись до чемоданчика пару раз изнутри, чтоб отпечатки только твои были…
Быстро вскрыл пакет с кровью и слегка испачкал вначале спинку и подголовник водительского сиденья, а затем, весьма сильно, заднее сиденье кровью. Немного подождал, чтобы она впиталась. Старательно потер кровь старым кухонным полотенцем. Бросил его, вместе с опустевшим пакетиком, на стойку к оставленным медсредствам. Спрятал чемоданчик с хирургическими инструментами в свою машину и скомандовал:
— Поехали!
Майя села на пассажирское сиденье, прикрыв кровь незнакомца шерстяной старенькой безрукавкой. Перевязанная голова гудела, несмотря на укол и таблетки. На затылке через бинт отчетливо проступила кровь. Лицо женщины побледнело. Зрачки глаз расширились…
Рязановский остановил грязный «Ниссан» возле ближайшего к даче поста ГАИ. Времени было восемь вечера. Валерий уверенно вышел из машины и направился к стоявшему у дверей инспектору, удивленно смотревшему, как он приближается. Машин на трассе стало меньше и редко кто останавливался сам возле поста. Остановившись напротив, хирург заговорил: