— Это? — Марина приложила его к себе и глянула в зеркало.
Длина ниже колен. Молния сбоку. Горловина узкая. Подходит. Хорошее платье, стильное.
Симпатичное. Она его пару раз всего надевала.
— Да. С каблуками будет супер. Ты в нем такая вкусная. Вот прям как шоколадка.
— Его и надену. Пусть Мажара обожрется сладкого.
— Тогда тебе надо быть без платья. Прибирайся, я чайник поставлю. А то прилетит сокол твой ясный, и чай не успеем попить.
Лида пошла хозяйничать на кухне, Марина затолкала в шкаф оставшиеся вещи.
Без платья. Она тоже хотела без платья. До слез хотела. Но беда в том, что, если она будет без этого гребаного платья, ничего у них с Сережей не получится.
— Слушай, — спросила Лида, когда чуть позже они уселись пить чай. — А с Матвеем что? Я и забыла про него.
— Прекратила я эту тягомотину в тот же вечер. Пообщались и хватит. Он просил попробовать. Попробовали. Не получилось.
— А он уже всем про свадьбу растрепал.
— Про какую свадьбу? — воскликнула Стэльмах.
— Не конкретно, конечно. Но сказал, что у него такие серьезные намерения… и такое к тебе серьезное отношение, и он готов ждать, сколько угодно… и намерен жениться… в общем, ты идеал его женщины.
— Боже мой, ну что за человек. Он, наверное, все мои слова за какое-то лукавство принимал.
— Есть такие мужики, Мариночка, которые любят пострадать. Их хлебом не корми, дай за бабой побегать. Матвей, видимо, такой. Чем холоднее ты с ним, тем усерднее бегает. А если он твои слова принимал за лукавство, не надейся, что с первого раза поймет. Подумает, что цену набиваешь, и припрется еще раз. Блин, я уже жалею, что вас познакомила.
— Только не это. Только с ним мне разборок не хватало. Но ты не бери в голову, — махнула рукой.
Они еще немного поболтали, и Лида ушла. Маринка переоделась и накрасилась.
Только успела помаду в косметичку сунуть, в дверь позвонили.
Открыла, не посмотрев предварительно в глазок, и опешила: на пороге стоял Матвей.
— Что ты здесь делаешь? — сначала растерялась.
— Поговорить хочу.
— Хорошо, давай выйдем. — Мигом скинула домашние тапочки и обула туфли.
— Почему бы нам здесь не поговорить? — Шагнул в прихожую и захлопнул за собой дверь.
Никогда у нее в квартире не было чужих людей. Матвей тоже для нее чужой. Он на площадку ни разу не поднимался, всегда ждал внизу, в машине.
Но сегодня отчего-то решил по-другому, чем сразу Марину напугал. Такое бесцеремонное вторжение вызвало в ней безотчетный страх.
— Я не ждала гостей, у меня не прибрано. Мне неловко, так что давай лучше выйдем на улицу. Можно недалеко прогуляться или просто постоять внизу. Куда-то пойти я с тобой не могу, мне некогда.
— Я вижу, что ты очень занята. — Оглядел ее. — Шикарно выглядишь. Точно не для того, чтобы весь вечер дома просидеть. Для меня у тебя нет времени, да? Никогда не было. Для меня ты всегда устала.
Марина медленно втянула в себя воздух.
— Ты зол, я вижу. Мне кажется, хочешь поругаться. Не стоит. Правда. Не надо на меня обижаться. Не надо устраивать разборок. Нам не из-за чего разбираться.
— Ты теперь с ним?
— С кем?
Неудавшийся жених зло поджал губы, почему-то не решаясь произносить имя Мажарина.
Лицо его покрылось неровными пятнами, и Марина занервничала еще больше.
— Давай выйдем! Не надо здесь стоять! Не уйдешь? Тогда я уйду!
Выскочив на площадку, успела спуститься пролетом ниже, но Матвей бросился за ней и преградил путь.
— Ты меня перед Володей опозорила!
— Поэтому я и сказала, что нам нужно расстаться. Чтобы таких ситуаций больше не происходило. Оставь меня в покое. Ты два дня думал высказать мне это или нет? — Хотела обойти его и никак не могла. Он не позволял, наступая, и Марина вынужденно двигалась вдоль стены, пока не забилась в угол.
— Как шлюха себя вела!
Она тяжело задышала, все еще стараясь говорить спокойно и холодно:
— А вообще забавно. Сам принял мои условия, сам на все согласился. Я тебе честно сказала, чего ждать тебе, а чего не ждать. Но ты же уверял, что ни на чем настаивать не будешь. А сейчас я шлюха неблагодарная? Противно. Какая же я, по-твоему, шлюха, если даже не спала с тобой? Не тебе говорить, шлюха я или нет.
— Я думал, что ты правда такая принципиальная!
— На фасад запал? Если я тебе нутро покажу, тебе не понравится! Там ничего приятного и красивого! Ты не выдержишь! Ой, да о чем тут говорить! У меня кровь носом пошла, а тебя воротит! Думаешь, я не вижу?
Тебя трясти не от беспокойства начинает! — от страха потеряв самообладание, закричала и тут же подумала, что Мажарин сегодня не появится.
Именно потому, что так сейчас нужен, он точно не появится. И этот придурок обязательно с ней что-нибудь сделает.
От этих мыслей голова у Марины закружилась.
— Два месяца мне мозги делала! Такая вся правильная! Недотрога, блядь!
Марина скривилась:
— Фу, ужас, какой ты, оказывается. Не трахалась я с тобой? Значит, не доверяла! Не заслужил! И правильно! Не ошиблась, значит! Вон, одна неловкая ситуация, и все дерьмо наружу полезло! Все вы такие! Уроды моральные!
Мало мне в жизни извращенцев было, еще один прицепился! — не сбавляла тон. Уже не могла. Продолжала кричать, не подбирая слов и ничего вокруг себя не видя.
— Торопиться она не хотела! А как ебарь бывший появился, так сразу правильность свою потеряла!
— Не переживай, не до-траханный ты наш, я и тебя сейчас въебу, — сказал Мажарин и хлопнул Матвея по плечу. Тот, не успев обернуться, в следующую секунду рухнул к Маринкиным ногам от сокрушительного удара в голову. — Раз я ебарь… — Подняв за шкирку, протащил бесчувственное тело по площадке и закинул в лифт. — Чего молчишь, пассажир? Тебе куда? Поближе к небу, наверное, а то размечтался. — Отправил лифт на последний этаж.
Маринка так и стояла, оцепенело вжавшись в угол и обхватив себя руками. Не заметила, в какой момент Сергей появился. Просто вырос за спиной у Матвея.
— Интересно, он весь разговор слышал?
— Вот ничего не меняется, Стэльмах. Столько лет прошло, а все так же приходится за тебя рожи бить, вечно с какими-то утырками связываешься.
— Окинул ее быстрым пытливым взглядом и, взяв за локоть, выдернул из угла. — Мотю твоего не учили, что девочек обижать нельзя.
— А ты не то же самое делать собрался?
— Мне можно. Я свою. А он чужую — мою.
— Издеваешься.
— Нет. Я из-за тебя крови нахлебался. Ты мне теперь роднее некуда. Так что, если у него совсем с головой плохо. И он вздумает позвонить. Или, не дай бог, прийти. Скажи ему сразу. Что я его кончу. Без вариантов. Квартиру закрой и поехали.
— Куда?
— Куда-нибудь. А то Мотя мне романтику испортил. Разорался тут на всю парадную, что не давали ему два месяца. Значит, плохо просил, раз не давали. И не у той просил.
— А у нас с тобой, Мажарин, охренеть, как все романтично! Ты-то вообще не просил, я к тебе сама приехала!
— Угу, — чему-то довольно кивнул Сергей. — И чего ты с ним связалась? У него же на роже написано, что он недоделок.
— Это не я с ним. Он со мной. Я не разбиралась, что у него на роже написано. Они мне все на одну рожу. Это только ты особенный. А остальные все недоделки и утырки.
— Я прям сейчас хочу убить тебя за эти слова.
— Знаю. Секс будет, или сразу убьешь?
— Поторопись, Мариша. Ты же не хочешь, чтобы сейчас кто-нибудь вызвал лифт на первый этаж?
Марина тут же сорвалась с места, быстро закрыла квартиру и стала торопливо спускаться по лестнице, вцепившись Мажарину в рукав пиджака.
— Он там хоть живой?
— Ни хрена с ним не будет. А жалко. Ну, может, сотрясение… может, оглохнет на одно ухо…
— Боже…
— Зато знать теперь будет, что девочек обижать нельзя.
Секс у них был. В туалете ресторана. Разговаривать все равно не получалось. Либо молчали, либо каждое слово раскаленным клеймом по коже.
Марина сама спровоцировала, Мажарин не отказался. Ему же без разницы, как и где ее трахать, если она для него сука…
Секс в туалете… Противно. Грязно.
Сама в эту грязь залезла, потому что не видела другого выхода, и Сергея туда окунула.