— Только не это. Только с ним мне разборок не хватало. Но ты не бери в голову, — махнула рукой.
Они еще немного поболтали, и Лида ушла. Маринка переоделась и накрасилась. Только успела помаду в косметичку сунуть, в дверь позвонили.
Открыла, не посмотрев предварительно в глазок, и опешила: на пороге стоял Матвей.
— Что ты здесь делаешь? — сначала растерялась.
— Поговорить хочу.
— Хорошо, давай выйдем. — Мигом скинула домашние тапочки и обула туфли.
— Почему бы нам здесь не поговорить? — Шагнул в прихожую и захлопнул за собой дверь.
Никогда у нее в квартире не было чужих людей. Матвей тоже для нее чужой. Он на площадку ни разу не поднимался, всегда ждал внизу, в машине.
Но сегодня отчего-то решил по-другому, чем сразу Марину напугал. Такое бесцеремонное вторжение вызвало в ней безотчетный страх.
— Я не ждала гостей, у меня не прибрано. Мне неловко, так что давай лучше выйдем на улицу. Можно недалеко прогуляться или просто постоять внизу. Куда-то пойти я с тобой не могу, мне некогда.
— Я вижу, что ты очень занята. — Оглядел ее. — Шикарно выглядишь. Точно не для того, чтобы весь вечер дома просидеть. Для меня у тебя нет времени, да? Никогда не было. Для меня ты всегда устала.
Марина медленно втянула в себя воздух.
— Ты зол, я вижу. Мне кажется, хочешь поругаться. Не стоит. Правда. Не надо на меня обижаться. Не надо устраивать разборок. Нам не из-за чего разбираться.
— Ты теперь с ним?
— С кем?
Неудавшийся жених зло поджал губы, почему-то не решаясь произносить имя Мажарина.
Лицо его покрылось неровными пятнами, и Марина занервничала еще больше.
— Давай выйдем! Не надо здесь стоять! Не уйдешь? Тогда я уйду!
Выскочив на площадку, успела спуститься пролетом ниже, но Матвей бросился за ней и преградил путь.
— Ты меня перед Володей опозорила!
— Поэтому я и сказала, что нам нужно расстаться. Чтобы таких ситуаций больше не происходило. Оставь меня в покое. Ты два дня думал высказать мне это или нет? — Хотела обойти его и никак не могла. Он не позволял, наступая, и Марина вынужденно двигалась вдоль стены, пока не забилась в угол.
— Как шлюха себя вела!
Она тяжело задышала, всё еще стараясь говорить спокойно и холодно:
— А вообще забавно. Сам принял мои условия, сам на всё согласился. Я тебе честно сказала, чего ждать тебе, а чего не ждать. Но ты же уверял, что ни на чем настаивать не будешь. А сейчас я шлюха неблагодарная? Противно. Какая же я, по-твоему, шлюха, если даже не спала с тобой? Не тебе говорить, шлюха я или нет.
— Я думал, что ты правда такая принципиальная!
— На фасад запал? Если я тебе нутро покажу, тебе не понравится! Там ничего приятного и красивого! Ты не выдержишь! Ой, да о чем тут говорить! У меня кровь носом пошла, а тебя воротит! Думаешь, я не вижу? Тебя трясти не от беспокойства начинает! — от страха потеряв самообладание, закричала и тут же подумала, что Мажарин сегодня не появится. Именно потому, что так сейчас нужен, он точно не появится. И этот придурок обязательно с ней что-нибудь сделает.
От этих мыслей голова у Марины закружилась.
— Два месяца мне мозги делала! Такая вся правильная! Недотрога, бл*ть!
Марина скривилась:
— Фу, ужас, какой ты, оказывается. Не трахалась я с тобой? Значит, не доверяла! Не заслужил! И правильно! Не ошиблась, значит! Вон, одна неловкая ситуация, и всё дерьмо наружу полезло! Все вы такие! Уроды моральные! Мало мне в жизни извращенцев было, еще один прицепился! — не сбавляла тон. Уже не могла. Продолжала кричать, не подбирая слов и ничего вокруг себя не видя.
— Торопиться она не хотела! А как ёб*рь бывший появился, так сразу правильность свою потеряла!
— Не переживай, недотраханный ты наш, я и тебя сейчас в*ебу, — сказал Мажарин и хлопнул Матвея по плечу. Тот, не успев обернуться, в следующую секунду рухнул к Маринкиным ногам от сокрушительного удара в голову. — Раз я ёб*рь… — Подняв за шкирку, протащил бесчувственное тело по площадке и закинул в лифт. — Чего молчишь, пассажир? Тебе куда?
Поближе к небу, наверное, а то размечтался. — Отправил лифт на последний этаж.
Маринка так и стояла, оцепенело вжавшись в угол и обхватив себя руками. Не заметила, в какой момент Сергей появился. Просто вырос за спиной у Матвея.
Интересно, он весь разговор слышал?
— Вот ничего не меняется, Стэльмах. Столько лет прошло, а всё так же приходится за тебя рожи бить, вечно с какими-то утырками связываешься.
— Окинул ее быстрым пытливым взглядом и, взяв за локоть, выдернул из угла. — Мотю твоего не учили, что девочек обижать нельзя.
— А ты не то же самое делать собрался?
— Мне можно. Я свою. А он чужую — мою.
— Издеваешься.
— Нет. Я из-за тебя крови нахлебался. Ты мне теперь роднее некуда. Так что, если у него совсем с головой плохо. И он вздумает позвонить. Или, не дай бог, прийти. Скажи ему сразу. Что я его кончу. Без вариантов. Квартиру закрой и поехали.
— Куда?
— Куда-нибудь. А то Мотя мне романтику испортил. Разорался тут на всю парадную, что не давали ему два месяца. Значит, плохо просил, раз не давали. И не у той просил.
— А у нас с тобой, Мажарин, охренеть, как всё романтично! Ты-то вообще не просил, я к тебе сама приехала!
— Угу, — чему-то довольно кивнул Сергей. — И чего ты с ним связалась? У него же на роже написано, что он недоделок.
— Это не я с ним. Он со мной. Я не разбиралась, что у него на роже написано. Они мне все на одну рожу. Это только ты особенный. А остальные все недоделки и утырки.
— Я прям сейчас хочу убить тебя за эти слова.
— Знаю. Секс будет, или сразу убьешь?
— Поторопись, Мариша. Ты же не хочешь, чтобы сейчас кто-нибудь вызвал лифт на первый этаж?
Марина тут же сорвалась с места, быстро закрыла квартиру и стала торопливо спускаться по лестнице, вцепившись Мажарину в рукав пиджака.
— Он там хоть живой?
— Ни хрена с ним не будет. А жалко. Ну, может, сотрясение… может, оглохнет на одно ухо…
— Боже…
— Зато знать теперь будет, что девочек обижать нельзя.
Секс у них был. В туалете ресторана. Разговаривать все равно не получалось. Либо молчали, либо каждое слово раскаленным клеймом по коже.
Марина сама спровоцировала, Мажарин не отказался. Ему же без разницы, как и где ее трахать, если она для него сука…
Секс в туалете… Противно. Грязно.
Сама в эту грязь залезла, потому что не видела другого выхода, и Сергея туда окунула.
Потом слезы по щекам градом.
Выскочила из ресторана, побежала к парковке, ища взглядом свободное такси. Главное, вырваться и уехать домой. Если Серёжа приедет за ней, она не откроет ему дверь. Ни за что на свете.
Третий день… еще семь… выдержу… еще семь дней…
Только распахнула дверцу авто, чтобы сесть в салон, чья-то сильная рука буквально оттащила ее от машины.
Испугаться Марина не успела.
— Снова уходим по-английски? — рыкнул Мажарин.
— Отпусти, — проговорила, задыхаясь.
Но он не отпустил, а крепко прижал ее к себе за талию и поволок на другой конец ряда к своей машине.
— Серёжа, отпусти! — Свободной ладонью вытирала слезы. — Серёжа, я так каблук сломаю!
Запнулась. Поддержал ее. Вроде пошел медленнее, а она все равно спотыкалась на каждом шагу.
Радоваться бы. Хотел же этого. Мечтал, чтобы ей было плохо, чтобы страдала.
Теперь ей хреново. Она плачет, вырывается, убегает. Надо радоваться!
А радости от этого никакой и совсем никакого удовлетворения. Разруха сплошная. Хотя, казалось, разрушаться больше некуда, внутри и так месиво. Не заживающее. Но и не убеждал себя никогда, что от болезни этой вылечился.
— Ты получил, что хотел, теперь отпусти меня!
— А у нас лимит на секс? Один раз в сутки? Еще хочу. Ко мне поедем.
— К тебе не поеду.
— Поедешь.
— Не поеду!
Впихнул ее в машину. Обошел «БМВ», сел за руль, но трогаться не спешил. Бурлил весь, кипел, но сидел прямо, смотрел только вперед и долго ничего не говорил.
Марина прерывисто вздохнула и вытерла мокрое лицо. Попыталась как-то взять себя в руки, но паника накрывала с головой. Спокойный Мажарин пугал еще больше. Потому что спокойный Мажарин начинал думать и анализировать. Ей не надо, чтобы он сейчас сидел и думал. Ей надо, чтобы он отвез ее домой! Прямо сейчас!