– Налетай!
Кажется, еще ни разу в жизни я не была настолько голодной. Минут десять мы молча поглощали ужин, лишь время от времени обмениваясь лукавыми взглядами. Справедливости ради, жаркое получилось божественным.
– Феликс, меня волнует еще кое-что… – набрала полную грудь воздуха, нервно шкрябая ногтем по столу.
Прежде чем перейти к главному вопросу, который не давал покоя, хотелось уладить все второстепенные.
– У тебя есть ровно минута до того, как я допью чай, и мы отправимся в спальню. Время пошло.
– Я бы очень хотела, чтобы ты вернулся в баскетбольную команду универа… – робко пробормотала, скрестив пальцы.
– Зачем?! – рявкнул он.
– Потому что ты лучший! У тебя бесспорный талант. Кому, как ни тебе, там играть?
Не поднимая головы, Феликс провел ребром ладони по лбу, отрешённо разглядывая чаинки.
– Тренер слил меня, даже не пытаясь разобраться. Большая часть парней, которые еще недавно поклонялись моему трехочковому броску, стали названивать с угрозами. Так какого черта я забыл среди этой жалкой кучки неудачников?
Собеседник поднял на меня тяжелый обреченный взгляд, всем своим видом показывая, что больше не желает продолжать эту тему.
После очередной порции сладострастного пиршества в его кровати мы были так обессилены, что какое-то время молча лежали на смятых простынях, стараясь перевести дух.
– Скажи, что ты чувствуешь? – пробормотал у самого уха, прижимая ближе к влажной разгоряченной груди.
– Между нами всё так сложно… – не в состоянии подобрать слов, нежно поцеловала его в губы.
Сегодня мне хотелось говорить на другом языке. На языке любви.
– Ты думаешь, всё сложно? Почему бы просто не признать, что мы счастливы?
Его размеренное дыхание опаляло щеку. Ресницы затрепетали, опускаясь. Я уносилась от реальности с поразительной мыслью в голове…
Мы счастливы!
Новый день встретил полнейшей неразберихой. И хоть на сердце впервые за долгое время было спокойно и тепло, прошлая ночь спутала все карты. Мне нужно было время, чтобы просто прийти в себя и разобраться в чувствах, которые били тугой струёй из самых недр души.
– Ты уверена, что не хочешь где-нибудь пообедать вместе? – сжимая мою ладонь, вкрадчиво поинтересовался Феликс, когда белоснежный «Мерседес» остановился около общежития.
– Мы и так объедались всё утро. У вас с Линой настоящий кулинарный талант.
Ангелина или Купидон-лихач, как с недавних пор прозвал её брат, вернулась домой рано утро и сразу же организовала для нас завтрак с гранолой и сырниками. Таким образом я прекрасно провела первую половину дня за непринужденной болтовней в компании Железновых.
– Может, тогда вечером в киношку? – Он жалил кончиком ногтя мягкую сердцевину ладони, продолжая играть пальцами с моей рукой.
– Увы. Завтра утром важная пара по телевизионной журналистике, а у меня до сих пор к зачету не готов сюжет… – проронила еле слышно, избегая смотреть ему в глаза.
– Удивительно, что ты не подготовилась заранее, – Феликс улыбнулся. Его взгляд был полон куража и упрямства.
– Немного обленилась… – вздрогнула, когда он неожиданно заткнул мне рот поцелуем.
Наши пальцы переплелись, двигаясь в унисон с языками, а его умелые поцелуи всё сыпались и сыпались. Феликс постарался вложить в эту чувственную ласку всю свою силу и мощь, поэтому я вернулась в общагу, ощущая себя невесомым перышком.
– О, явилась, не запылилась! – окинула меня недовольным взглядом Карина. – Ну, что скажешь? – соседка по комнате замолчала, многозначительно наматывая на палец белоснежную прядь жёстких, как солома, волос.
– А что я должна сказать? – пробормотала настороженно.
– Ну, про надпись…
– Какую н-надпись?
– Посмотри в окно.
Спустя секунду я раздвинула занавески, устремив взгляд вниз. Прямо у нас под окнами огромными белыми буквами красовалось: «Злата Мягкова – ШЛЮХА!»
– Ох… – только и смогла выдавить из себя, мотая головой. Как удар под дых. – Это Андрей? Это его рук дело?!
– Да. Всё утро старался. Несколько банок краски перевел. Кто-то сболтнул ему, что ты уехала на шикарной тачке, приперся под утро проверить, вернулась ли ты ночевать…
– Вот придурок! – натягивая обратно ботинки, выпалила я.
– Так просто это теперь не сведешь. Краска как ни как. Надеюсь, снег, наконец, выпадет… – злорадно заключила мне вслед Карина.
Громов лежал на кровати в обнимку с двухлитровой бутылкой «Жигулева», когда я без стука ворвалась в его комнату. Он был в той самой футболке с моей физиономией на груди.
Боже!
– И-к… К-какие люди. Л-любовь всей моей жизни заявилась! Ну, к-а-к съездила? Тачку-то скоро подарит? Или пока только на билет до Турции насосала? А-ХА-ХА!
Я подлетела и толкнула его в грудь.
– На! Получай! ПОЛУЧАЙ!.. – колотила, глядя на свое же лицо, улыбавшееся с мятой футболки.
«Злата, он любит тебя!» – гласила надпись у Андрея на пузе.
– П-о-м-о-г-и-т-е! У-б-и-в-а-ю-т! – давясь припадочным смехом, орал Громов, неуклюже отбиваясь от меня липкими от пива ладонями.
– Ну-ка, живо снимай футболку! Или то, что сделал с тобой Феликс, покажется детской шалостью! ЖИВО! Я ЖДУ!
Задрала его безвольные трясущиеся ручищи, стягивая замызганную тряпицу через голову. Лучше выброшу на помойку, чем он будет носить её на своем теле.
Громов обессилено повалился на кровать, пытаясь утянуть меня за собой. К счастью, он столько принял на грудь, что потерял координацию движений.
По пути в блок отвращение только нарастало. Пьяная скотина! Тварь! Еще несколько месяцев назад считала этого невменяемого придурка своей судьбой, а теперь он опозорил на всю общагу…
– Не хочу тебя расстраивать, но фото с надписью «Злата Мягкова – шлюха!» уже во всех социальных сетях. Кто-то даже приложил твою фотографию и выложил на «YouTube»… – с напускной горечью пробормотала Карина.
– Да плевать, – отрешенно выдала я, хватая телефон, который трезвонил на столе.
– Я возвращаюсь. Прямо сейчас добью этого урода, – спокойно сообщил Феликс, и меня скрутило от ужаса.
– Пожалуйста… Пожалуйста… Только не это… Феликс… Только не так…
– Он конченый мудак. Сук-а-а… Я проломлю ему башку!
– Ты можешь ему ответить. Ответить им всем. Пообещай мне кое-что. ФЕЛИКС, ПООБЕЩАЙ?
– Всё, что угодно, – прошептал, судорожно сглатывая.
– Завтра решающая игра сезона. Выйди на поле и заставь этих неудачников победить. ТЫ ДОЛЖЕН ПРИВЕСТИ ЭТУ ЧЕРТОВУ КОМАНДУ К ПОБЕДЕ! – орала я вперемешку с рыданиями.
– Как скажешь, – задыхаясь, еле слышно отозвался Железнов. – Я уже выезжаю к тебе.
– НЕТ! Пожалуйста, не надо! Хочу побыть одна. Мне необходимо просто побыть одной…. Оставьте меня все в покое… – быстро отключилась, давясь рыданиями.
Карина ушла на свидание, а я еще минут тридцать отрешенно пялилась в раскрытую тетрадь. Нужно было обозначить план работы над новым сюжетом, так как первый вариант без сожаления удалила с ноутбука, стоило только соседке по комнате выйти за дверь. В глубине души я всегда знала, что разоблачительное видео о Феликсе вряд ли увидит свет. Сделать-то сделала, а вот представить на суд однокурсников не хватило бы смелости. Какое-то время я была ослеплена желанием мести, и работа над сюжетом помогала отвлечься от противоречивых чувств. Когда же трезвым взглядом оценила результат – поняла, что не имею права так с ним поступать. Возможно, когда-нибудь Железнов сам расскажет об этом во всеуслышание, а пока я взяла ручку и стала мелким каллиграфическим почерком выводить синопсис нового сюжета по телевизионной журналистике…
Поморщилась, поворачивая голову к окну, потому что посторонние звуки с улицы отвлекали от работы.
– Господи, да что же там опять такое?! Неужели Громов взял себе в помощники местных бомжей, и они вернулись с новым запасом краски?! – пробубнила себе под нос, скрипя сердце раскрывая занавески.
Брови полезли вверх, когда я увидела под окнами целую рабочую бригаду с огромными металлическими щетками в руках. В центре толпы стоял Железнов, с видом директора Управляющей компании указывая, кому что делать. Немного присмотревшись, обнаружила, что кроме парней в ярко-оранжевых спецовках, там находились и другие студенты МГУ. Они помогали оттирать эту позорную надпись. Сглотнув вязкий ком подступающих слез, я набрала его номер.