Мои ноги задрожали, кожа на висках увлажнилась.
– Я бы не смогла этого сделать… – задыхаясь, перепутала все шипящие и свистящие звуки в словах. – Я БЫ НЕ СМОГЛА ТАК ПОСТУПИТЬ С ТОБОЙ! – заорала, со всей дури, вбивая ладони в его мощную грудь. – НО ДА! ТЫ ПОСТУПИЛ КАК КОНЧЕННЫЙ МУДАК!
Тело с ног до головы прошибла волна испепеляющей лавы. Меня душили водопады подступающих к горлу слез. Устала от перепадов его чертова настроения. Да, я ошиблась. Я ведь живой человек и могу ошибаться! Имею право на обычное человеческое понимание…
– Птица на хвосте принесла, что Громову предлагают место в первой лиге. Еще не вышка, но есть все шансы туда попасть. Держись за него, – безразлично выдал Железнов, глядя куда-то сквозь меня.
– Ты шу-тишь? – потрясенно прошепелявила в ответ.
– Мне некогда. Тут еще полно работы, – Феликс отошел, с равнодушным видом поднимая жестяную банку с пола.
– А как же учеба? – тихо спросила, опуская ресницы.
– Отлично. С утра забрал документы. Как выяснилось, журналистика – не мое призвание. Из университетской команды тоже ушел. Играл вчера также дерьмово, как и все остальные. Жалеть тут не о чем.
– Зачем ты так?! – попыталась установить зрительный контакт, но он не обращал на меня внимания.
– У моей семьи наступили хреновые времена. Я нужен им. Прощай, Злата.
– Мне ты тоже нужен…
Его лицо окаменело, а губы сложились в идеально ровную линию.
«Посмотри на меня! Ну же!» – вопило истерзанное сознание, пока я стояла перед ним ни жива, ни мертва. Любимый странно улыбнулся, открывая белоснежные клыки.
– Тьма не всегда означает зло, а свет не всегда несет добро. Запомни это, золотце! – он подмигнул и, выпрямив спину, уверенной походкой направился к двери в ангар.
– Феликс…
Парень обернулся. Мое тело прошибли миллионы ядовитых остроконечников.
– Злата, не уходи… – Я покрылась мурашками от звука его хриплого надломленного голоса. – БЕГИ! – рваный смешок сорвался с бледных губ, и мое сердце раскололось на две половины.
Послушно кивнула, ощущая мертвецкий холод внизу живота.
Там образовалось стихийное кладбище бабочек.
Распахнула дверь в нашу комнату, и чуть не задохнулась от шока. Прямо на моей кровати переплелись телами как сиамские близнецы Карина и Андрей. К горлу подкатила горячая вязкая желчь. Вскрикнула, резко отворачиваясь, зажимая рот ладонью. К счастью, я до сих пор ничего не ела.
– Вот, черт! Ты же говорила, она до обеда на учебе?! – ошарашено заверещал Громов, прикрывая голую задницу.
– Ну, она должна была быть на учебе… Не злись, малыш!
– Вы нелюди! – процедила сквозь зубы, чтобы не разреветься раньше времени.
– Злат, ты извини! Мы это… случайно… У нас несерьезно… – мямлил Андрей, потупив взгляд с видом провинившегося кота.
Мягко улыбнулась, бесновато щуря глаза, будто в меня вселился дух злой ведьмы.
– Во-о-н отсюда-а-а! – пропела по слогам, звонко цокнув языком.
В эту секунду я искренне пожалела, что человечество до сих пор не научилось отматывать время назад. Иначе бы не раздумывая перенеслась в день нашего знакомства с Громовым и вместо того чтобы согласиться играть с ним в прятки, заехала по яйцам.
– Бедолага признался, что ты ему даже минет ни разу не делала! Хоть порадовала несчастного парня, – насмешливо заключила Карина, продолжая как ни в чем не бывало сидеть на моём покрывале.
– Ты мне противна… – гнев уже вовсю закипал в груди.
– Да что ты?! А как сама пудрила мозги сразу двум парням?! В итоге осталась у разбитого корыта! Ха-ха-ха! – полуголая блондинка окинула меня высокомерным взглядом, пренебрежительно наморщив нос.
– Выйди вон! – произнесла полушепотом, удивляясь, каким решительным получился этот приказ.
– Ты шутишь?!
– Не-а… – криво ухмыльнулась, хватая связку бананов с тумбочки.
Меня передернуло только от одного вида продолговатых экзотических фруктов.
– Эй, отдай! – запротестовала соседка, испуганно пятясь назад, но я и не думала отступать.
Внутри взорвалась ядерная бомба. Опустила бананы на пол, а затем подпрыгнула, вдавливая подошвы ботинок в спелую мякоть, диковато посмеиваясь.
– У тебя есть ровно три секунды, чтобы покинуть комнату, иначе я перепачкаю этим дерьмом всю твою одежду для съема! ВЫЙДИ ВОН! – губы расползлись в подобие улыбки, в то время как на душе бушевал ураган.
В таком состоянии я была способна на что угодно.
– Чокнутая! – озабоченно воскликнула блондинка, все-таки направляясь к двери.
– Ноги моей здесь больше не будет! – повторяла как мантру, заполняя дорожную сумку вещами. От одного взгляда на смятые простыни в синий горошек к горлу подкатил вязкий ком. Понятия не имела, где проведу сегодняшнюю ночь. Да хоть на Павелецком вокзале в компании бомжей, только не с этими аморальными людьми! – Тёть Жан, можно у тебя переночую? – расстроено пробормотала в трубку, направляясь в метро.
– Златушка, конечно, оставайся сколько пожелаешь! Что-то стряслось? – ответила мамина сестра встревоженным голосом.
– Поссорилась с соседкой. Я не буду вас долго стеснять, надеюсь, уже на следующей неделе комендантша подберет другую комнату…
– Дорогая, некого стеснять! Выгнала сволочугу неделю назад! Только и делал, что кайфовал за мой счет, а как денег не дала, чуть не пришиб! Прощелыга поганый! – запричитала мамина сестра, сопровождая речь тихими всхлипываниями.
Два месяца спустя
– Ох, Златка, прославишь ты нашу семью! – тетя Жанна восторженно трясла в воздухе моей зачеткой с закрытой красной сессией, доставая из шкафа бутылку вина.
Вчера я сдала последний экзамен, и уже завтра собиралась на каникулы домой в Новокузнецк. Последние восемь недель жила в небольшой, но очень уютной квартире родственницы. Мы как-то сразу прибились друг к другу, переживая каждая свою собственную драму.
– Это всего лишь учеба. Даже подработку пока найти не удалось, – вздохнула, делая глоток из огромного бокала-аквариума.
– Не городи ерунду! С такой внешностью и мозгами всё у тебя получится! Чувствуешь, какой богатый аромат?! Вино из моего любимого сорта винограда пино менье! – восхитилась молодящаяся блондинка с удлиненным каре, залпом осушив свой кубок.
– Пино менье?! – губы свела болезненная улыбка. – К сожалению, у меня индивидуальная непереносимость данного сорта…
Тетя Жанна всплеснула руками, пока я перевела задумчивый взгляд на окно.
С того самого дня мы с Феликсом больше не виделись. Не созванивались, не разговаривали и не смотрели друг другу в глаза. Ничего. Зеро. Пустота. Я перестала посещать баскетбольные матчи и обходила стороной университетскую типографию, стараясь выкинуть нашу печальную историю из головы.
К сожалению, эти ухищрения не помогли. Мне было больно. Мучительно больно.
Больно есть, пить, заниматься. Больно думать о нем. Только ночью стягивающая внутренности пружина немного ослабевала. Правда, с утра круговорот боли начинался по-новому.
– Теть Жан, пойду вещи собирать, – вымученно улыбнулась, поражаясь тому, что одно упоминание чертового сорта вина заставило щеки пылать, будто осушила полбутылки.
– Давай-давай! А потом возвращайся пить чай с мармеладом! – проводила меня теплым взглядом охмелевшая родственница.
Изо всех сил старалась запихнуть в небольшую сумку мешок гостинцев для родителей, когда на тумбочке неожиданно задрожал телефон. Отправив беглый взгляд на часы, удивленно повела плечом, пытаясь понять, кому же понадобилась моя скромная персона в одиннадцать часов вечера.
Звонила Ангелина Железнова.
Ох.
Зажмурилась, силясь отогнать нахлынувшие воспоминания. Сцепив пальцы в кулак, я все-таки приняла входящий вызов.
– Злата! – взволнованно воскликнула Лина, отчего уголки губ непроизвольно поползли наверх.
– Привет…
– Мне нужно очень серьезно с тобой поговорить!
– Извини, но…
– Это касается Феликса! Пожалуйста, ты должна меня выслушать!
Любопытство одержало победу над разумом. По правде говоря, безумно соскучилась по этой взбалмошной провокаторше, поэтому, поддавшись уговорам, продиктовала адрес тети Жанны.
Ангелина приехала ровно через полчаса. На этот раз она вышла из желтого седана с характерной черно-белой шашечкой наверху. Еще минут двадцать мы без умолку трещали под козырьком подъезда, обмениваясь последними новостями. К слову, ничего хорошего девушка не поведала. Несмотря на то, что дело Железнова-старшего вёл самый зубастый адвокат столицы, мужчину до сих пор держали в следственном изоляторе, отказав в домашнем аресте.