А Джордж и Тесса? Тесса постоянно зависала со своей компанией в ночных клубах. Каролин она не замечала в упор, хотя они были практически одного возраста. Джордж был правильный до противности бойскаут. Он вечно за всеми следил, вечно за всеми подглядывал, вечно на всех стучал, особенно на Алекса. Собственно, на любого, кого ему посчастливилось застукать за чем-то, на его взгляд, дурным.
А тот же Алекс? Может, для него это и было счастливое время. Но только не для нее. Господи, как она тогда по нему сохла! Сохла так, что это ощущение было живо в ней и по сей день — мучительное томление в груди, девичьи грезы и фантазии с его участием.
Неожиданно Каролин рассмеялась, словно поймала себя на какой-то непростительной глупости. Стоит ли удивляться, что ей и сегодня не стоит большого труда ощутить ту двадцатилетней давности страсть! Ведь сейчас, по прошествии восемнадцати лет, ее мечты воплотились в реальность. Боже, какая она дурочка, что так легко поддалась им! Она, которая всегда гордилась своей рассудительностью. Ей следовало догадаться, что он по-прежнему имеет власть над ней.
Алекс появился в дверях с пачкой бумаг в руке.
— Что смешного? — спросил он, заметив выражение ее лица.
— Это я над собой, — ответила она. — До меня только что дошло, какая я дурочка. — Уточнять, почему это так, она не стала, тем более что под его пристальным взглядом ощущение собственной глупости лишь усилилось. — Что ты искал?
— Информацию. Зацепки, доказательства.
— Доказательства чего?
— Откуда я взялся. Моя родная мать умерла, и семья так и не узнала о ее беременности. Но лето она провела здесь, на острове. Это я уже выяснил.
— Зачем тебе это?
Алекс пожал плечами.
— Наверно, просто из любопытства. Все эти восемнадцать лет я знал, что Салли я не родной сын, но ни разу не задумался о той, что дала мне жизнь.
Антикварное кресло было жутко неудобным. Каролин встала и перешла к креслу у окна.
— Ты не хочешь рассказать мне, что случилось с тобой?
Он как вкопанный застыл в дверях.
— Ты хочешь меня об этом спросить?
— Я уже спросила.
Его губы скривились в улыбке, и он бросил на стол пачку бумаг. Антикварное кресло он проигнорировал — в детстве он садился в него лишь тогда, когда хотел досадить Уоррену. Но Уоррена рядом не было. Он опустился в плетеное кресло, и оно скрипнуло под его весом.
— К сожалению, ответов у меня нет и никогда не было. Я помню, как меня поймали за угон машины. Помню, как Салли и Уоррен орали на меня. Нервы у них и без того были ни к черту из-за последнего любовника Пэтси, и мой поступок стал для них последней каплей.
— Зачем тебе понадобилось угонять чужую машину? Салли купила бы тебе все, что угодно.
— Я лишь позаимствовал ее на время, — без тени раскаяния ответил он. — Просто прокатиться с ветерком, и все. После чего вернул ее законному владельцу. И никто бы ничего не узнал. Но среди нас завелся стукач.
— Можешь не говорить мне, кто это. Сама знаю — Джордж.
— Джордж, кто, как не он, — согласился Алекс. — Кстати, с тех пор он почти не изменился.
— Он очень даже симпатичный, — заступилась за кузена Каролин.
— Я говорю не о его внешности. Посмотреть на него — истинный ангел. И законченный стукач. Он всегда за всеми следил, за всеми подглядывал.
По лицу Алекса мелькнуло странное выражение, как будто он вдруг что-то вспомнил.
— Не удивлюсь, если он это делает и сейчас.
— Что он делает?
— Следит за всеми, — задумчиво ответил Алекс. — Ладно, как бы там ни было, я решил сбежать. Это я помню точно. Я подождал, пока все лягут спать, после чего вернулся в дом и выпотрошил все кошельки, какие только попались мне на глаза. — Алекс нахмурился и на минуту умолк. — Было что-то еще, но вот что, я не помню. Кажется, это касалось Пэтси, — он покачал головой. — Ладно, какая разница. В любом случае, я уверен, что Пэтси никогда бы не пошла следить за мной к маяку и уж тем более не стала бы в меня стрелять.
— Тогда кто же это?
— Не знаю. Помню, что я пришел к тебе в комнату. У меня была даже мысль взять тебя с собой, — признался он, желая посмотреть, как она это воспримет. — Тогда ты была жутко вредная и влюблена в меня по уши. Подросткам нравится, когда их обожают.
— Подросткам иногда не помешает хорошая порка, — резко возразила Каролин, не желая поддаваться его обаянию.
Алекс расхохотался.
— Я был вынужден ограничиться поцелуем. Будь ты на пару лет старше, я бы, конечно, затащил тебя в постель, но, думаю, даже тогда у меня уже имелись моральные принципы. Я надеялся, что этот мой поцелуй навсегда отвратит тебя от других парней. По крайней мере, до тех пор, пока я не вернусь.
— Ты отсутствовал слишком долго, — напомнила ему Каролин.
— Верно, слишком долго. Откуда мне было знать, что в меня будут стрелять? Откуда мне было знать, что моя мать окажется мне не матерью?
Он умолк и посмотрел на залив.
— Ты все еще не сказал мне, что произошло.
Алекс покачал головой:
— Я не помню. Помню только, что пошел на берег, потому что собирался украсть лодку Валмеров. Кто-то меня окликнул, а потом выстрелил. Но я не помню кто.
— Это почему же?
Он пожал плечами:
— Такое бывает при черепно-мозговых травмах. Судя по всему, у меня, кроме пулевого ранения, было еще и сотрясение мозга.
— Не понимаю… как ты остался жив? Я видела, как в тебя кто-то стрелял, — Каролин даже передернуло. — Но не остановила убийцу.
— Он бы и тебя пристрелил, — невозмутимо заметил Алекс. — Я на тебя не в обиде, в ту пору ты была напуганным ребенком. Я остался жив, а вот ты вряд ли бы.
— Но как ты остался жив?
Алекс расплылся в улыбке.
— Скажи спасибо наркоторговцам.
— То есть?
— Я оказался в воде — не сам, скорее всего, тот, кто в меня стрелял, затащил меня в море. И я болтался на волнах, уцепившись за кусок дерева, когда меня из воды выловила компания, бывшая явно не в ладах с законом. Я не стал у них расспрашивать, чем они занимаются, они же не стали мне ничего говорить. Зато они умели обрабатывать огнестрельные ранения и выводить из состояния шока. Они высадили меня на берег неподалеку от Кейп-Энн, и оттуда я сам добрался к моему так называемому отцу.
— И как же ты нашел дорогу к нему? Ты ведь не был с ним даже знаком.
— Верно, не был. Но когда я рылся в сумочке у Салли, то в крошечном отделении нашел клочок бумаги с адресом моего отца. Тогда я решил, что это знак.
— И как он отнесся к тому, что в его сына стреляли?
— Он сказал мне, что я ему не сын, — невозмутимо ответил Алекс. — Сначала я был в шоке, но потом это воспринял спокойно. Именно тогда я решил, что больше не вернусь к Макдауэллам. Хотя мне очень хотелось увидеть тебя, особенно через пару лет, когда ты повзрослела.
— Прекрати! — бросила ему Каролин. Терпение ее лопнуло. — Я не желаю больше слышать твою ложь! Можно подумать, я поверю тебе, что ты восемнадцать лет скитался по свету, мечтая обо мне! Никогда в это не поверю, даже на секунду!
— Разве я не сохранил браслет-талисман?
Каролин не нашлась, что на это сказать. Не хотелось бередить старые раны.
— Пойду посплю немного, — уклонилась она от ответа и резко поднялась с кресла. — Тебя с собой не приглашаю.
— А я не навязываюсь. Только если сама того захочешь.
— Не захочу, — отрезала она. — Позови меня, если убийца вдруг позвонит в дверь.
— Не похоже, чтобы тебе было страшно. Но если ты считаешь, что тебе ничего не угрожает, почему ты приехала сюда со мной?
— Можно подумать, у меня был выбор.
— Не ври, — сказал он и хитро улыбнулся.
— Сам не ври, — бросила она ему и направилась наверх.
Он был прав. Двуспальная кровать, как только она нырнула под стеганое одеяло, громко скрипнула и продолжала безбожно скрипеть, стоило ей перевернуться на другой бок. Впрочем, пусть себе скрипит. Каролин не стала опускать жалюзи, чтобы ей был виден залив. Затем закрыла глаза и погрузилась в сон.
Впрочем, лучше бы она не ложилась. Потому что сны были странные, эротические, если не сказать извращенные. Ей снилось, как на виду у всех Макдауэллов она, не обращая внимания на их неодобрительные взгляды, предавалась безудержному сексу с Алексом. Ей было все равно, что они о ней подумают, ибо сейчас для нее главным было другое — его упругая кожа, его сильные мускулы, огонь, пылавший в его голубых глазах.