Ирина Андреева - Мечты о счастье

Глеб взглянул на часы, висевшие на стене и его брови в удивлении поднялись:

— Ничего себе! И правда вечер! — посмотрев на меня, улыбнувшись проговорил: — С тобой время летит незаметно.

— Это хорошо или плохо?

— Это замечательно, — он снова меня поцеловал.

Я снова отодвинула его от себя и заставила-таки сесть за стол. Судя по тому, с какой жадностью он поглощал бутерброды — тоже голодный. После трапезы, я принялась убирать со стола, но перехватив меня за талию, Глеб усадил к себе на колени.

— Потом уберёшь, — сказал он и зарылся лицом в мои волосы.

Я в свою очередь погладила его голову, проводя пальцами по обесцвеченным волосам, с уже отросшими чёрными корнями.

— Зачем ты их красишь? — осмелилась я спросить.

Он внимательно на меня посмотрел, я уже начала было думать, что лезу не в своё дело. Действительно, какая мне разница — зачем? Я ему никто, а он вправе делать со своей внешностью, что хочет. Но Глеб всё же ответил:

— Своим внешним видом я намеренно злю отца. В своё время он испортил мне жизнь, теперь я порчу его, даже в мелочах.

От услышанного меня слегка передёрнуло. Не мне конечно судить, но эта семья мне всё меньше и меньше нравится. Как-то стало неуютно и дискомфортно.

— Надеюсь, я не являюсь орудием мести? — пристально глядя ему в глаза, как бы ищя в них ответ, спросила я, в душе очень надеясь, что ошибаюсь. В моём мозгу начал вырисовываться коварный план с его стороны. А что? Раз отец лишил его возлюбленной, то он, теперь начнёт крутить роман с полной её внешней копией, да ещё и являющейся родственницей. Чем не месть?

Глеб стал очень серьёзным, я буквально почувствовала его напряжение и ответил так, как будто прочёл мои мысли:

— Не смей так думать никогда. Слышишь?

— Да, — очень тихо, почти шёпотом ответила я. Мне стало очень неловко за свои слова, ляпнула, не подумав.

Мы обнялись. В дверь неожиданно постучали. Оторвавшись друг от друга, оба посмотрели в сторону прихожей.

— Может Петровна? — сказала я вслух своё предположение о нежданном визитёре. — Наверно помощь нужна с младенцем, всё-таки в первый раз с ним осталась.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Глеб согласно кивнул и дал мне возможность встать. Подходя к двери, я всегда обычно спрашиваю: “Кто?” — так научили меня с детства. А тут, я настолько была уверена в своей версии про Петровну, что открыла не спросив. Увидев Романа, очень удивилась и тут же спряталась за дверь, вспомнив, что я в одной мужской рубашке. Пусть она хорошо скрывает моё тело кроме ног, но всё-таки, неудобно. Глеб видя мою реакцию, сам подошёл к дверям, широко открыв их, встал перед Ромой и хозяйским тоном проговорил:

— Если ты к Наталье, то её здесь нет. Она в Германии.

— Я не к Наталье, — произнёс Роман и без приглашения вошёл, прикрыв дверь, чем лишил меня единственного прикрытия. Он без стеснения оглядел меня с ног до головы, заставив краснеть.

Быстро сообразив, я спряталась за спину Глеба, таким образом найдя себе защиту. Что он вообще делает в этом городе?

Глеб как будто прочитал мои мысли, строго произнеся:

— Ты же должен быть в Москве минимум год. Или выгнали из сериала?

— Не угадал, — зло усмехнулся Рома. — Наоборот, меня утвердили на второй сезон. Сейчас снимают эпизоды не требующие моего участия, поэтому я в отпуске целую неделю, — пытаясь высмотреть меня из-за спины Глеба, — и вот, решил навестить родной город.

— Похвально, — парировал Глеб, — только сюда зачем забрёл?

— Ты не поверишь, — рассмеялся тот. — Проходил мимо и не сдержался, подумал: а вдруг? Вдруг Марина вернулась? — снова пытаясь высмотреть меня, продолжил, — и не ошибся.

— Да, как видишь Марина вернулась. Что дальше?

— Как понимаю — ничего, — ответил Роман с нотками злости и открыв входную дверь, уже ступил было за порог, но задержался. — Я думал ты другая, — вдруг произнёс он, чем ввёл меня в недоумение. Я осторожно выглянула из-за спины Глеба, чтобы посмотреть на его лицо и понять смысл упрёка: что он имеет ввиду? Какая другая?

Увидев меня, Рома горько улыбнулся:

— Ты ещё хуже, чем твоя подруга и Мэри. Те хоть не скрывает, что им нужны только деньги. А ты… просто хитрая и расчётливая тварь.

Услышав такое в свой адрес, я открыла от изумления рот. Никто и никогда не обвинял меня в таком. За что? Глеб резко дёрнулся к Роману и грубо толкнув, выпихнул на улицу, со словами:

— Довольно! Ты перешёл черту!

Рома споткнувшись о порог, чуть не упал. Глеб вышел к нему и схватив за грудки, сквозь зубы процедил:

— Извинись, сейчас же.

— Друг, одумайся, — ответил Роман, пытаясь отцепить его руки от себя. — Вспомни, чья она родственница, та тоже хорошо прикидывалась, делая вид, что любит.

— Заткнись!

Удар его кулака чуть снова не повалил Романа, но тот и на этот раз удержался. Потрогав свою разбитую губу, посмотрел на кровь оставшуюся на пальцах, он усмехнулся и взглянув на друга, проговорил:

— Сам потом придёшь ко мне, каяться, как уже было однажды. Все бабы одинаковы, в этом я теперь точно убедился. — взглянув на выглядывающую из дома меня, подмигнул и отвернувшись, пошёл прочь. Глеб долго смотрел ему вслед. Может надеялся, что тот всё же вернётся и извинится?

Что значит это поведение Романа? Неужели всё из-за того, что увидел меня с Глебом? Ну так я никого не предала и не обманула, только разве что Мэри. Вспомнив про неё, меня опять накрыло чувство вины. Я зябко поёжилась, что не удивительно. Хоть на улице уже апрель и мы находимся на юге, всё равно ещё не достаточно тепло, чтобы вот так стоять босиком на пороге, в одной рубашке и с настежь открытой дверью. Перед тем, как вернуться в дом, я обратила внимание на медленно проезжающую машину. В открытом окне была светловолосая девушка в больших тёмных очках. Жаль, она достаточно далеко, толком её не разглядеть, но то, что она с интересом разглядывает меня — это очевидно. Заметив моё внимание на себе, она подняла стекло и машина скрылась из виду. Кто это? Хм, может я себя накручиваю? Просто женщина проезжала мимо, а тут такая сцена… Любой бы наверно притормозил, чтобы посмотреть, а зодно и рассмотреть девушку, из-за которой драка. Кажется Глеб тоже обратил внимание на эту машину, долго смотрел ей вслед.

Подул прохладный ветерок, я быстро вошла и побежала на второй этаж. Сбросив с себя эту часть чужой одежды и найдя в шкафу Наташин халат (оказывается она переехала в мою комнату) надела его. Ещё в шкафу я обнаружила наши платья, те самые, что мы с подругой прикупили, чтобы поучаствовать в празднике, именно их Мэри у нас выкрала и не хотела отдавать. Значит Наталья их всё же нашла! Интересно, как ей это удалось? Мысленно я представила привязанную к стулу Мэри, с кляпом во рту и стоящую рядом с ней Наташу, с включённым утюгом в руке и со зловещей улыбкой. Даже стало немного смешно, но только на секунду, появившийся Глеб с сочувственным лицом, вернул меня в реальность.

Подняв рубашку и протянув её ему, я произнесла:

— Тебе пора.

Вместо того, чтобы принять её, он взял меня за руку и потянув к себе, обнял.

— Не расстраивайся, он это от злости. Никому не нравится быть отвергнутым, по себе знаю.

— Но ты не говорил таких вещей, — с обидой сказала я, с трудом сдерживая слёзы.

Глеб слегка отстранился от меня, чтобы посмотреть в лицо.

— Потому что я по-другому отношусь к женщинам. Роман же считает, что все женщины корыстны. Наверно у него есть право так думать, многие, с которыми он встречался, пытались хорошо его раскрутить. Некоторые даже хотели повесить на него алименты, предъявляя детей после разрыва отношений. Но после судебных разбирательств и экспертизы ДНК — отцовство не подтверждалось. Встретив тебя, он немного изменил своё мнение. Но теперь, — улыбнувшись, снова меня обнял, — он просто злится. Не обращай внимания.

Обнимая Глеба, я думала о Наталье. А ведь она могла бы доказать отцовство Ромы, просто этого не захотела. Вспомнив его поведение, подумала: “И правильно, из Гриши получится куда лучший отец, чем из него.” Но Романа тоже можно понять, то, что с ним происходит, как говорят: “ обратная сторона известности”. Всегда, во все времена на знаменитых актёров вешались женщины, пытаясь заполучить пусть не его самого, но хотя бы его финансы. Теперь все женщины для него одинаковы и я теперь в их числе. Ну и пусть! Мне всё равно, что он обо мне думает, сам ни чем не лучше.