Весь воздух вышел из меня. Он не смог бы удивить меня больше, попросив раздеться догола и станцевать танец маленьких утят. Когда тут стало так чертовски жарко? Жить с ним? Он что, только что предложил мне съехаться с ним? – Я…тебе не кажется, что это немного рановато?
— Плевать. Я хочу, чтобы каждую ночь ты обнимала меня и каждое утро улыбалась мне за завтраком.
О, Боже. Он не может так со мной поступить. Как я могу отказать ему, когда он говорит мне такие вещи? Все идет так хорошо. Что если это испортит наши отношения? – Дыши, милая. – Нежные пальцы погладили меня по щеке. – Ты не обязана решать прямо сейчас. Можешь думать сколько нужно.
— Прости, я…не то, чтобы я не хочу. Я люблю тебя. Мне нравится быть с тобой. Я уже знаю каково это потерять тебя. Если я все испорчу… — У меня в горле встал комок, и я проглотила слезы, навернувшиеся при мысли об этом. – Я не могу снова тебя потерять.
Сильные руки обняли меня. – Я никуда не собираюсь уходить. Если ты не готова к совместной жизни, я пойму. Я могу подождать. В конце концов ты согласишься, – подразнил он меня. – Ты же знаешь, что не можешь устоять передо мной.
— Дерзкий член, — смеясь ответила я.
— Не произноси слово член, иначе мне придется вломиться в спальню, в которой еще нет кровати. Пойдем. – Он поднялся и взял меня за руку. – Давай покажу тебе, что еще ты получишь, кроме жизни с татуированным богом секса Адонисом.
Он улыбнулся в ответ на мое фырканье. – Не помню, чтобы я называла тебя богом секса.
— Я вижу это в твоих глазах.
— О, да. – Я пристально посмотрела на него. – И что мои глаза говорят тебе сейчас?
Он прижался своим лбом к моему, его ярко синие глаза сверлили мои. Его притворное выражение шока заставило меня рассмеяться. – Ах! Такие непристойные мысли в этих красивых глазах. Ты развращаешь меня! Я испорчен!
Я шлепнула его по заднице, когда он потер глаза сжатыми кулаками. Я знаю, что он делал, он пытался разрядить напряжение и избавить меня от огорчения из-за его просьбы. Он всегда заставляет меня чувствовать себя лучше. Не представляю своей жизни без него, так почему же я сопротивляюсь?
Он провел меня по дому, и я постаралась представить себя, живущей с ним. Это великолепное место, четыре спальни с примыкающими ванными комнатами, большая современная кухня и симметричная столовая. Но именно большая комната напротив хозяйской спальни заставила меня желать переехать сюда завтра же.
Три стены были заняты книжными полками, в то время как четвертая выделялась широким камином. Толстый ковер шоколадного цвета был таким мягким, что мне захотелось разуться и погрузиться в него босыми ногами. – Тебе нравится комната отдыха? – Спросил Мэйсон. – Мы могли бы убрать ковер и оставить деревянные полы, как и в остальных комнатах.
— Не смей, — выдохнула я. Его брови взлетели до потолка – туда где размещался потолочный свет, должна добавить – и он широко улыбнулся. – Это идеальная библиотека. – Я представила себя свернувшейся калачиком на мягком диване с одной из своих любимых книг, огонь потрескивает в камине.
— Тебе здесь нравится? – Спросил он, ведя меня обратно вниз по лестнице.
— Я обожаю это место. – Я остановила его, когда мы подошли к машине и взяла его за руки. Знаю, что он так волновался, привезя меня сюда, и надеялся услышать в ответ да. Я разочаровала его, из-за этого я чувствую себя ужасно. Если бы он только знал, как сильно я хочу сказать да.
— Я могу представить жизнь с тобой здесь. Я хочу этого. Я хочу тебя…но…я боюсь. Так много всего, что может пойти не так, многое мы должны еще решить.
Он отпустил мои руки и обнял меня за шею. – Тот факт, что ты признаешь свой страх, что ты рассказала мне о своих чувствах, показывает, как далеко мы продвинулись. Мы справимся, если будем честны друг с другом. Давай пообедаем и поговорим об этом.
— Ладно.
По пути домой Мэйсон остановился в IHOP (IHOP — International House of Pancakes – дословно Международный Дом Блинов — сеть ресторанов – закусочных, где вы можете насладиться своим любимым завтраком в течение всего дня. Они знамениты своими блинами и оладьями, но также имеют более 600 видов других блюд в меню. Прим.пер.), и я застонала, когда мы уселись напротив друг друга в кабинке. – Ты меня убиваешь. Я не могу есть тут, не заказав французский тост. Моя задница станет такой толстой, что тебе придется меня отсюда домкратом вытаскивать.
— Детка, твоя задница никогда не будет слишком большой.
— Хорошо бы, да? – Спросила я улыбающуюся официантку, стоящую сзади него.
— Извините, — сказал он, совсем не имея этого в виду. Она приняла наш заказ и поспешила уйти. Помолчав пару секунд, он спросил, — Что больше всего беспокоит тебя в нашем совместном переезде?
Я вертела в руках маленькую коробочку с карандашами, которая лежала на столе рядом с детской бумажной салфеткой под горячее. Мой самый большой страх заключался в том, что, если он будет проводить со мной слишком много времени, то увидит, какая я на самом деле, и поймет, что не любит меня. Это происходило с каждой парой приемных родителей и с единственными серьезными отношениями, которые у меня были. – Что, если тебе не понравится жить со мной? Если ты будешь несчастен, наши отношения разрушатся.
— Почему мне должно не понравиться жить с тобой?
— Я неряха. – Сморозила я первое, что пришло на ум.
Его низкий смех заставил меня улыбнуться. – Мы наймем домработницу. Я тоже не такой уж чистюля.
— Иногда я могу быть настоящей стервой, — предупредила я.
— Правда? Я не заметил. – В его голосе слышалось веселье.
— Я серьезно.
— Ты имеешь ввиду, когда ты голодна или замерзла, или не выспалась? – Поддразнил он. Черт. Может он действительно знает меня. – Я накормлю тебя, заверну в одеяло и уложу в кровать. А потом, заставлю тебя кончить, чтобы поднять тебе настроение. – Я не смогла удержаться и захихикала. У меня закончились отговорки. – Это все мелочи. Хочешь знать мое мнение, чего ты боишься?
— Пожалуйста, просвети меня.
— Любить. Это делает тебя снова слишком уязвимой, но уже слишком поздно, Панда. Мы любим друг друга, и неважно живем мы вместе или нет. – Его теплые руки накрыли мои. – Я не сделаю тебе больно, Эви. Клянусь своими братьями, я всегда буду рядом с тобой.
Черт возьми. Из-за него я сейчас расплачусь прямо на глазах у всех. – Ты слишком хорош, чтобы быть правдой, Мэйсон Рид, – сдавленно сказала я. – Я люблю тебя. Обещаю быть всегда рядом, когда буду нужна тебе. Если ты рядом со мной, то и я рядом с тобой. Всегда.
Прекрасная улыбка расплылась на его лице. – Ты переедешь со мной?
— Да.
Вскочив на ноги, он обогнул стол и проскочил на сиденье рядом со мной. Меня накрыло восторгом почти девяносто килограммового — и к тому же возбужденного – мужчины. – Он прошептал мне на ухо. – Сегодня я собираюсь трахать тебя всю ночь.
— От меня ты не услышишь ни слова против.
— Теперь. – Он перевернул детскую подставку для горячего чистой стороной вверх и схватил синий карандаш. – Давай запишем это на бумаге.
— Что ты делаешь? – Засмеялась я, пока он что-то быстро писал. Когда он откинулся назад, я увидела, что он написал.
Мэйсон Рид и Эверли Холл настоящим соглашаются со следующим.
1. Любить друг друга вечно.
2. Заниматься восхитительным, грязным, извращенным, сумасшедшим сексом так часто, как вагина Эви сможет выдержать.
Я схватила карандаш, чтобы добавить свои обещания.
3. Прикасаться к гениталиям только друг друга и целовать губы только друг друга.
4. Быть честными и не иметь секретов.
Он вырвал карандаш у меня из рук и добавил к списку.
5. Обсуждать наши проблемы вместо того, чтобы убегать или прятаться.
6. Никогда не просить Мэйсона покупать предметы женской гигиены.
7. Защищать и оберегать Эви ценой моей жизни.
Я все еще смеялась над шестым пунктом, когда он передал мне карандаш. Я зачеркнула седьмой пункт и написала.
7. Защищать и оберегать друг друга ценой наших жизней.
8. Не пользоваться одним и тем же ножом для арахисового масла, и желе из баночек.
Мэйсон добавил: