Алена Любимова - Мелодии осенней любви

— А этот! — уже демонстрировал ей следующее полотно Василий.

Ирина увидела портрет писателя Валентина Распутина — тоже очень натуралистический. Потом пошла череда среднерусских пейзажей! В основном осенних. Однако осень была не сияющая, золотая, а глубокая, унылая, переходящая в зиму. С почерневшими голыми ветвями и пожухшей ржавой травой.

— Сила, да? — осведомился вдовец.

— Да как-то мрачновато, — выдавила из себя Ирина.

— Так ведь думает человек, — на полном серьезе отвечал ее спутник. — Жизнь-то у народа какая тяжелая, вот он настроение и отображает.

И Ирине в который раз нечего было возразить. Они перешли в третий зал. Натюрморты. Неизменный элемент каждого — водка «Гжелка». А в остальном — что придется: «Гжелка» и яблоко, она же и карамелька, или селедка, или… мертвый фазан. Нашелся даже натюрморт с «Гжелкой» и черепом.

А потом Ира вдруг увидела Льва. Не на портрете — живого. Он застыл, с недоумением глядя на нее.

— Здравствуйте! — воскликнула она и немедленно, лебезящим тоном, который ей самой был противен, принялась оправдываться. — Вот интересно встретились! А меня, знаете, совершенно неожиданно Василий пригласил. Потому что случайно оказалось, что этот художник его друг, и он его пригласил. А он — меня. Правда, забавно.

— Ну да, — мрачно бросил Лев, с неприязнью косясь на похлопывающего его по плечу сияющего Василия.

— Мы тут уже все осмотрели, а вы? — продолжала, ненавидя себя, тараторить Ирина. — Вам понравилось?

— Нет, — коротко бросил Лев.

Василий в этот момент бросился обнимать еще какого-то знакомого, оставив Иру со Львом один на один. Воспользовавшись ситуацией, она сказала:

— А я вам сегодня утром звонила, но вас не было.

— Хотели пригласить третьим? — криво усмехнулся он.

— Зачем вы так? Хотела вас поблагодарить.

— За что? — вытаращился на нее Лев.

— За цветы.

На лице его воцарилась еще большая растерянность. Вдруг он улыбнулся:

— За то, что не завяли? Ну правильно. Я от чистого сердца.

— При чем тут не завяли? — настала очередь растеряться Ирине. — А-а, вы про вчерашние! Они действительно не завяли, но я имела в виду другие.

— Какие?

— Утренние.

— Я у вас на ночь не оставался.

— Знаю, — улыбнулась Ирина. — Просто мне утром кто-то принес ирисы.

— Не я, — опять насупился Лев. — Может, этот… Василий?

— Что вы! Только не он. Мы с ним сегодня первый раз после Нового года увиделись.

— Ладно. Сами с цветами разбирайтесь. Как я понял, в субботу все отменяется?

Ей, как и вчера, сделалось его жалко.

— Да нет, только если у вас планы не изменились.

Настроение у него вновь поднялось.

— У меня все остается в силе. Только как же этот? — кивнул он на обнимающегося с толстой теткой в бриллиантах Василия.

— Во-первых, мы с вами раньше договорились, — улыбнулась Ирина. — А во-вторых, мне просто было любопытно попасть на вернисаж.

— И вам это нравится? — Лев обвел неприязненным взглядом стены зала.

— Не слишком, — призналась она.

— А по-моему, вообще дрянь, — сказал он. — Я лично собираюсь уходить. Пойдемте вместе?

— С удовольствием бы, но неудобно. Все же человек меня пригласил.

— Ира, иди к нам! Познакомлю! — завопил Василий.

Лев поджал губы.

— Он уже с вами на «ты»?

— Перешел в одностороннем порядке. Но я с ним на «вы».

Лев остался доволен.

— Тогда до субботы. Жду с нетерпением встречи. Он скрылся в толпе, а Ирина пошла знакомиться.

На банкете Ирина пожалела, что не удрала со Львом. Василий уделял больше внимания спиртному, чем ей, и результаты не замедлили сказаться. Глаза у вдовца налились кровью и выпучились, нос опух, язык заплетался. При этом он продолжал усиленно тыкать ей и, когда между рюмками вспоминал об Иринином присутствии, принимался весьма фамильярно хватать ее за все выступающие части тела. В очередной раз увернувшись от его рук, она твердо решила: с этим кавалером надо завязывать. Раз и навсегда! Впрочем, кто ее заставляет тут дальше торчать?

— Василий, мне, к сожалению, пора. Устала и голова болит.

— Да мы только гулять начали! Потом еще в мастерскую к Андрюхе поедем.

— Вася, без меня. Боюсь, здоровья не хватит.

Он неожиданно легко сдался.

— Ладно. Бери тогда мою машину. Сейчас шофера предупрежу, чтобы он тебя до дома довез.

— Спасибо. Лучше до метро прогуляюсь. Воздухом подышу.

Он и тут не настаивал, а потянулся за следующей рюмкой.

Покинув галерею, Ирина ощутила большое облегчение. Василий на ее горизонте теперь вряд ли появится. Вот и славненько. Даже если бы у нее никого не было, предпочла бы гордое одиночество, чем жизнь с подобным типом. Странно. У Дашки он вел себя гораздо приличнее. Хотя к утру тоже напился. Но хоть не лез. Видно, по первому разу еще стеснялся.

Ирина заторопилась домой. Скоро Давид будет звонить. Вот кто ей действительно нужен, хотя и не известно, что у них в результате выйдет. С ним хотелось говорить, встречаться, сидеть на кухне, пить кофе, ходить на концерты и вместе вечером смотреть телевизор. И просто молча сидеть рядом тоже представлялось ей счастьем!

Вернувшись в квартиру, она, изнывая, ходила вокруг телефона и, как только раздался звонок, рывком схватила трубку.

— Ирина, я все окончательно уладил. Приеду утром второго. Сразу же вам позвоню. Сможете для меня освободить все второе число?

— Да, конечно! Очень жду вашего приезда!

— Я тоже очень жду нашей встречи! Как вообще дела?

— Ходила сегодня на вернисаж ужасного художника. Хотела расширить кругозор, но, по-моему, наоборот, его отравила, и мой кругозор теперь болеет!

Давид засмеялся.

— Как фамилия отравителя?

Она назвала.

— Вы бы еще на Шилова с Глазуновым сходили, — с издевкой проговорил он.

— По сравнению с этим даже они — профессионалы высокого класса.

— Да Бог им судья. Что у вас еще интересного в жизни?

— Сессия. Студенты…

— И больше совсем ничего?

— А что-то должно было? — Кажется, Давид ждал от нее определенного ответа.

— Да, понимаете, деликатный вопрос…

У Ирины похолодело в груди. Неужто узнал про ее встречи со Львом или Василием, и у него по этому поводу возникли нехорошие мысли? Собрав все оставшееся мужество, она выдавила из себя:

— Да, пожалуйста. Спрашивайте.

— Я хотел бы узнать, выполнили ли мой заказ…

— Я? Вы меня ни о чем не просили.

— Совсем не вы. Это вам должны были сегодня утром цветы принести. Неужели надули?

— Давид, так это от вас?

— Значит, принесли. А я думаю: странно. Никакой реакции.

— А я голову сломала, от кого. Вы же так далеко! Как же вам удалось?

— Интернет — великая вещь.

— Давид, спасибо! Прекрасные ирисы!

Теперь я спокоен. Этой фирмой можно и дальше пользоваться. Срабатывает. А можно я вам завтра вечером снова звякну? Просто так. Без всякого дела.

— Давид, вы разоритесь.

— А вот об этом вам заботиться не надо. Кстати, применяя современные технологии, совсем недорого. Конечно, если я вам надоел…

— Давид, звоните когда хотите! Вечером я буду дома.

— Тогда до завтра. Целую, — быстро произнес он и отключился.

«Он поцеловал меня! Первый раз! Виртуально! И впрямь очень современно!» — счастье переполняло Ирину. Позвонить Дашке? Однако делиться с ней сейчас не хотелось. Это было ее, Иринино, счастье, и хотелось как можно дольше сохранить его при себе.

Она села за стол, на котором стоял букет ирисов. Пусть Давид их не сам выбирал, они были от него, и уже это делало их самыми прекрасными цветами на свете!

Марлинский стал ей звонить каждый день, и разговоры у них были долгие — о себе, о прошлом, о прошедшем дне. Она рассказывала ему забавные истории о своих студентах, а он — о происшествиях на гастролях. Они много смеялись, но дружно, будто по молчаливому сговору, никогда не говорили ни о чем серьезном, приберегая самое сокровенное и важное для встречи.

Раз в несколько дней Ирине теперь доставляли цветы: ирисы, розы, тюльпаны, а однажды — нечто совсем экзотическое, смахивавшее на гигантский репейник. Цветок обладал какой-то дикой, первобытной красотой и наводил на мысли о мамонтах и птеродактилях.

Букеты доставлял все тот же посыльный, что явился к ней первый раз. Он по-прежнему отчаянно зевал, однако теперь взирал на Ирину с большим уважением. В его глазах Ирина читала: «Надо же! Уже вроде в возрасте женщина, а мужика-то как охмурила! Чуть ли не каждый день из-за границы цветы шлет!»