Ги Раше - Месть Гора

— Хети, — ответила Алкиона, — знай, нам очень хочется узнать, что случилось дальше, поэтому я прошу богиню избавить меня от усталости и сонливости, чтобы услышать продолжение твоего рассказа. Говори и не бойся, что утомишь нас.

— Можете представить, как происшедшее меня огорчило, — продолжил он. — Однако я не отчаивался, потому что был уверен: Изида меня не оставит. Я решил подождать несколько дней, чтобы о моей попытке сбежать перестали вспоминать. К тому же мне нужно было хорошенько подумать о том, как безопаснее покинуть ловушку, в которую я так неосторожно дал себя заманить, совсем как птица, привлеченная видом плода и садящаяся на смазанную клеем ветку.

Сначала я решил, что замысел мой лучше привести в исполнение ночью. Однако оказалось, что стены храма слишком высоки и без веревки на них не взобраться, а единственная дверь на ночь запирается и ее охраняют несколько солдат. Значит, нужно было бежать днем, рискуя быть замеченным. Вся надежда была на быстроту моих ног. Сдерживая нетерпение усилием воли, я решил ждать подходящего случая.

Шло время, а такой случай все никак не представлялся. И вот однажды нас собрали во дворе храма, и номарх обратился к нам с речью. Себекаи стоял на помосте, окруженный командирами и старшими жрецами храма. Вид у него был радостный. Он громогласно объявил, что прибыл гонец от его величества царя Дидумеса, восседающего на троне Гора в Городе Скипетра. Нужно сказать, что в этом году разлив запаздывал. И вот, зная, что большая часть армии этого презренного выходца из Хару, этого ненавидимого всеми царя-пастуха занята разорением северных областей Черной Земли, царь решил не дожидаться, когда Нил выйдет из берегов. Сильная, хорошо подготовленная армия двинулась на север под руководством сына визиря по имени Небкауре. Себекаи с восторгом отозвался о командующем армии, он заявил, что это лучший военачальник его величества. И добавил, что нам приказано поторопиться с подготовкой, потому что как только армия Небкауре прибудет в Нен-Несут, наш отряд вольется в нее и все египетское войско двинется на Мемфис, чтобы «очистить наши земли от крыс, пришедших из страны Хару». Правитель Мемфиса, по словам Себекаи, располагал «жалким маленьким отрядом, одержать победу над которым не составит труда». Он призвал нас храбро сражаться, чтобы прогнать захватчика, «уничтожить в зародыше эту гиксосскую напасть».

И я возблагодарил Изиду, свою покровительницу, за то, что она не послала мне случая бежать, потому что эта новость была очень важной. И теперь мне нужно было как можно скорее попасть в Мемфис.

Я давно понял, что от копий, которыми нас вооружили, в бою было бы мало толку: даже если удар наносила опытная рука, каменный наконечник мог поранить противника, но убить его — вряд ли. Случалось, что плохо прикрепленный камень просто соскакивал с древка при ударе. Поэтому я решил что-нибудь придумать, чтобы достать себе хорошее копье с бронзовым наконечником. Такие были у командиров и солдат, руководивших нашими занятиями. Когда кто-то из рекрутов совсем уж неловко управлялся с оружием, инструктор, желая преподать урок, царапал его кожу острым концом своего копья. Этим я и решил воспользоваться и создать благоприятную ситуацию для побега.

Однажды утром, сражаясь с напарником, я постарался казаться как можно более трусливым и неуклюжим. Я все время промахивался, нанося удары, но в то же время старательно уворачивался от ударов соперника, я спотыкался и падал, делая вид, что пытаюсь избежать стычки. И неизбежное случилось: командир, руководивший занятиями, подошел к нам, приказал моему напарнику отойти в сторону и заявил, что сейчас научит меня сражаться как мужчина, а не как обезьяна. Он с угрожающим видом двинулся ко мне. Я прикинулся, что умираю от страха, потом бросился бежать, но не слишком быстро и петляя, как заяц. Мой преследователь приказал остановиться и защищаться, угрожая в противном случае наказать меня палками так, что я никогда не смогу встать на ноги.

Когда я понял, что отбежал достаточно далеко, я остановился и повернулся к нему. Я сделал вид, что дрожу от ужаса, и стал умолять, чтобы он не причинял мне больно. В ответ он презрительно расхохотался. Когда же он приготовился поразить меня своим оружием, я отпрыгнул в сторону и сильным движением вонзил свое копье ему в грудь. Потекла кровь, и он упал, испустив громкий крик, а я схватил его копье и побежал к краю поля, на котором проходили тренировки. Двое или трое солдат пытались встать на моем пути, чтобы меня остановить. Но с хорошим копьем я чувствовал себя уверенно: одним точным и сильным ударом я поражал солдат, которые надеялись, схватив меня, заслужить благодарность своих начальников, и они падали с ранами на груди, нанесенными моим копьем. Смертоносная мощь моего оружия и скорость бега отвратили тех, кто все еще стоял у меня на пути, от попыток вмешиваться в происходящее. Застыв от страха и удивления, они провожали меня взглядами.

Своей внезапной атакой я привел собравшихся на поле в смятение. Все были настолько удивлены, что никто и не подумал меня преследовать. Без остановки я добежал до Нила. Вода еще не поднялась, поэтому я без труда перебрался через реку вплавь, а потом помчался дальше, оставив между собой и возможной погоней водную преграду.

Вечером следующего дня я входил в Мемфис. Я направился прямиком в крепость Белые стены, в которой были расквартированы солдаты-гиксосы.

Мой господин Шарек очень обрадовался, увидев меня. Он сказал, что уже стал думать, что меня убили или взяли в плен номархи южных провинций. Я ответил, что его предположение очень близко к правде, и рассказал, что со мной случилось, в том числе и о намерениях противника.

— Если мы ничего не предпримем, чуть больше чем через месяц сюда придет армия, численностью в пять раз превышающая ту, что сейчас собрана в Мемфисе. Она придет вместе с разливом, а река отрежет от нас армию Якебхера. И мы будем сидеть в стенах Мемфиса, окруженные водой и египетскими солдатами.

Вот, вкратце, что я сказал царю. Я не хотел посвящать его в свои сомнения и планы, чтобы не подталкивать к очевидному для меня решению. Я посоветовал ему хорошенько обдумать услышанное и спланировать дальнейшие действия, добавив, что предпринять, сказав, что считаю его не только лучшим правителем, но и лучшим военачальником нашего времени, и верю, что решение ему подскажут боги и его мудрость. Я говорил так не из желания ему польстить, но потому что именно так и думал: у меня была возможность убедиться в том, что царь — умнейший правитель и прекрасный стратег.

Я ушел, предоставив ему возможность решать по собственному усмотрению. Я не боялся взять на себя ответственность, но хотел убедиться, что он выберет тот же план действий, который и мне представлялся наилучшим, который я бы предложил, если бы он спросил моего мнения. На следующий день утром он приказал позвать меня, и я услышал именно то, что надеялся услышать:

— Хиан, — обратился он ко мне, потому что теперь звал меня только этим, гиксосским именем, — ночью, во сне, ко мне явился бог Сутек. Он посоветовал мне отдать под твое командование армию, которая находится в Мемфисе. Охранять меня и город останется тысяча солдат. Этого количества воинов хватит, чтобы держать город в повиновении. Я отдаю под твое начало армию не только потому что ты — мой сын и наследник, но и потому что ты лучше, чем кто бы то ни было, знаешь сильные и слабые стороны наших врагов. И только ты один знаешь, как добраться до города, о котором ты мне рассказал, того, в котором живет номарх. Нужно напасть на них как можно скорее и разбить их армию, пока не пришло подкрепление из Великого Города Юга. Расправившись с частью сил противника, ты сможешь победить и оставшиеся войска.

Царь высказал вслух то, на что я втайне надеялся. Разбить египетскую армию можно было только по частям. Да, каждая из этих двух частей численностью превосходила наши силы, но мои солдаты, закаленные в боях и приученные к строгому порядку, имели все шансы разбить противника. А победа заставит гиксосов уважать меня, и это уважение послужит противовесом авторитету Якебхера, который заработал его, разрешая солдатам грабить захваченные земли.

Как я уже говорил, в этом году река не торопилась выходить из берегов. Разлив сильно запаздывал. Многие египтяне увидели в этом неблагоприятное предзнаменование. Но так ли уж неблагосклонны были боги Египта к завоевателям-гиксосам? Или, наоборот, — я не замедлил обратить на это внимание царя — это добрый знак, потому что смещение природных циклов мешает армии Небкауре выйти из Великого Города Юга, что для нас является несомненным преимуществом…