Эта была не жизнь, а лишь жалкое её подобие. Существование среди грязи и нищеты. Все кости в моем теле были переломаны десятки раз. И как я оставался живым по сей день, для меня было загадкой. Ребенок просто не мог выдержать этого, но я справился...
Я как сейчас помнил широко распахнутые зеленые глаза своей маленькой сестренки - Хэйли. Она была младше меня на одиннадцать лет. Совсем еще ребенок, но столько повидавший в своей жизни, что можно было бы снять триллер на основе реальных событий.
Я помнил, как один раз отец сломал её руку за то, что малышка потратила один, чертов доллар, на конфету, а не на очередную дозу. Я набросился на него желая разорвать его на куски. Получил несколько сломанных ребер и сотрясение мозга. Только все это мы узнавали не от врачей. Мы их никогда не видели. «Зализывали» свои раны как собаки. Но со временем, мы могли сами определить, какая кость сломана, только лишь испытывая адскую боль. Оказывали друг другу первую помощь. Накладывали повязки, шины. Все что, так или иначе, могло помочь. Единственной радостью было наличие таблеток адвила. Родителям не нравилось спать, когда они слышали плачь или болезненные стоны. За это нас тоже могли наказать... Иногда у нас получалось выбраться из дома незамеченными и тогда мы просто притворялись бродяжками, обращались в больницу за помощью.
Я помнил каждую слезу Хэйли и каждый болезненный крик. Они впитались глубоко в мою душу, не давая шанса на освобождение. Я знал, что рано или поздно все это закончится, надеялся на это с каждым днем все больше. Хотел нормальной жизни для моей малышки, которой нас лишило это отродье. Я думал о том, как она пойдет первый раз в школу и представлял её улыбку. Которой никогда не видел. Это была пытка и в ней мы были самыми близкими друг другу людьми. Заботились. Старались выжить...
Мы не умели улыбаться, просто не знали, как это делать и для чего. Все вокруг нас было слишком мерзким. Серым и безжизненным.
Уже тогда я ненавидел: людей, себя, за то, что не мог дать отпор – был слишком слаб, чтобы противостоять. Каждое постороннее прикосновение воспринималось как удар, за которым незамедлительно последует разрывная боль. Именно поэтому, как только я оказался в приюте, стал одиночкой. Не мог вынести присутствия кого-либо рядом. Я остался один.
Нас разлучили с Хэйли. Эти изверги продали мою сестренку. Отдали её дилеру за дозу, когда в очередной раз нечем было заплатить. В тот день мой мир прекратил свое существование. Будто в комнате погасили одну единственную лампочку, от которой исходил свет и тепло. Я был во тьме, из которой не мог выбраться. И сделать с этим ничего не мог. Я был слабаком, потому что позволил этому случиться, потому что не смог остановить их. Не смог защитить Хэйли. И я никогда себе этого не прощу.
Сколько бы я не искал сестренку, ничего не получалось. Ни одной зацепки. Она исчезла в тот день бесследно. Испарилась, будто её и не было в моей жизни. И это уничтожало меня все эти годы, пока я не нашел выход... Заблокировал в сознании эту часть моей жизни, посвятил свою жизнь борьбе...
Через несколько месяцев родители подохли от передоза. Видя их обездвиженные тела, поначалу было страшно, но как только я понял, что опасность мне не угрожает, я выплеснул весь свой гнев на этих зверей. Бил руками, пинал ногами их холодные тела. Давая полную волю действиям, кричал на этих ничтожеств, зная, что за этим не последует наказания. Хотел, чтобы они поняли, что такое каждый день подвергаться пыткам. Но им уже было плевать. Они сдохли как собаки.
Когда лезвие ножа пронзало их кожу, я улыбался. Это было впервые, когда я захотел смеяться. Меня переполняла дикая радость. Срываясь на крик, я вонзал нож еще глубже, радуясь каждой капле крови, которая стекала на пол. Все что я тогда испытывал, все чувства - они ни с чем несравнимы. Это было больше чем удовольствие. Больше чем счастье. Будто вся тяжесть твоей нескончаемой жизни упала с плеч. Ощущение эйфории... Я знал, что на этом все кончено... И был поистине счастлив.
Картер был первым, кто осмелился подойти к мальчишке, чье тело было все в синяках и ссадинах. Он напоминал меня. Такой же тихий и нелюдимый. Его не радовало общение с другими детьми. И в этом мы нашли что-то общее, что потом сблизило нас. Мы были всегда вдвоем. Неразделимы. Как два брата, которые пережили весь ужас этой жизни.
-Эй, дружище, ты с нами? – прозвучал резкий голос Картера.
Посмотрев в его сторону, кивнул в ответ. Сейчас в моей голове было слишком много дерьма. Я не мог связать и слова. И черт, это бесило. Я не могу позволить себе вспоминать. Не могу позволить окунуться в свое прошлое, которое я так тщательно замуровал внутри себя. Но, кажется, именно сейчас настал тот самый сложный момент. Когда сдерживать себя становиться все сложнее.
«И почему? Почему это происходит сейчас?»
-Ну, раз ты вернулся из полета в мыслях, то рад сообщить, что мы приехали, - произнес Картер и хлопнул меня по плечу.
Я сделал тоже, что и всегда – запихнул воспоминания подальше в глубину сознания. Открыв дверь, вышел на улицу, под палящее солнце. Эмили уже стояла возле машины, окидывая взглядом местность.
В два шага девушка преодолела расстояние, разделяющее нас, и обхватила руками мою талию. В нос ударил запах её тела. Сделав глубокий вдох, заставил себя утонуть в нем. И это помогло. Я забыл...
-Ты готова? – прошептал я, касаясь губами её волос на макушке.
Девушка подняла голову и посмотрела на меня. Смесь эмоций наполняла её глаза цвета изумруда.
-Если только мишени, по которым вы ребята собираетесь стрелять, будут не живыми, то я думаю, что справлюсь. Покрайней мере надо попытаться, - кривовато улыбнувшись, ответила она и прижалась щекой к моей груди.
Девчонка рушила мои, годами выстраиваемые, стены. Делала меня слабаком, которому было мало её прикосновений. Поражаясь самому себе, я старался как можно больше закрыться в своем панцире и не дать ей возможности проникнуть мне под кожу. Я не мог позволить себе такой ошибки.
В это время Картер сходил к администратору клуба и вернулся для того чтобы вынуть оружие из багажника внедорожника.
Как только Эмили увидела чехлы из-под винтовок, её тело напряглось. Я чувствовал, как мелкая дрожь овладела ею. Знал что это страх. Что девчонка старается его преодолеть. Она храбрая. Стоит на своем даже когда ей слишком больно и страшно. И этим я восхищался в ней. Она отличалась от всех, кого раньше мне приходилось убивать. Она казалась беззащитной и в то же время могла постоять за себя. Но нет таких людей, с кем я бы не справился. И она не будет проблемой, когда настанет её время...
-Ну что, друзья, предлагаю пострелять из мелкокалиберного оружия, например «Кольт», «Кимбер» у меня есть «Макаров»... Выбор огромен, - улыбаясь, сказал Картер и подошел к нам.
-Ты знаешь, что я люблю, - ответил я, указывая на чехол с надписью «Ремингтон»
Ухмыльнувшись, он направился в сторону ангара и мы с Эмили последовали за ним.
Каждый раз приезжая на полигон мы брали с собой свое оружие. Нас не интересовала пневматика и все те детские игрушки, которые могли выдать в тире. Мы предпочитали то оружие, которое, взяв в руки, ощущаешь его тяжесть. Оружие, с которым ты сливаешься в единое целое. Не знаю, как это объяснить, но когда держу снайперскую винтовку «Ремингтон», то я могу дышать. Это как больной раком, который прошел длинный путь к своему излечению и у него все получилось. Так же и я – чувствую, что могу жить.
Войдя в помещение, я вдохнул знакомый запах, пороха и метала пропитанный сыростью. Эмили прижалась ближе ко мне. В ответ я обхватил её тонкую талию рукой и повел к стойке, с которой мы начнем нашу стрельбу.
Картер расположился рядом. Пока он выкладывал винтовки и пистолеты на стойку, Эмили отвернулась в другую сторону. Я понимал её страхи. Я сотни раз видел, как люди тряслись от ужаса при виде оружия в моих руках. Я знал, как это влияет на человека. Только у этой девочки были немного другие причины. У неё был травма, которая принесла свои последствия.
-Тебе страшно? – спросил я, наклоняясь ближе к Эми.
-Я не представляю, для чего люди придумали оружие. Без него в мире было бы гораздо лучше. Без него, может быть, многие сейчас были бы живы... – задумчиво произнесла она.