Несколько минут спустя мы вышли из магазина подарков и отправились в кафетерий. На мне была абсолютно новая бледно-розовая футболка с надписью: «Самая лучшая тётя».
Мы шли молча и держались за руки. В этот момент я настолько погрузилась в себя, в мысли обо всем, что произошло, что Броди стал моим связующим звеном с окружающим миром. Он извинился, когда я наткнулась на человека в кафетерии.
— Садись, я сейчас вернусь, — мягко приказал он.
Я села и тупо смотрела на ламинированный стол, пока окружающие глазели то ли на Броди, то ли на угнетенную девушку, с которой он пришел, но я была не в настроении выдавливать из себя хоть какой-то намек на улыбку.
Он быстро вернулся и сел напротив меня, выкладывая на стол сэндвич с индейкой, салат, банан, шоколадный пудинг, пакет «Читос», бутылку воды и упаковку какао.
Нахмурившись, я посмотрела на него.
— Ты, думаешь, я настолько голодная?
— Не знаю, — он улыбнулся. — Просто хотел убедиться, что ты поешь.
Пока я ела, мы сидели молча, но между нами висела огромная недосказанность. Он сказал, что мы не будем сегодня говорить, и я была благодарна ему за это. Не думаю, что смогла бы сформулировать хоть одно внятное предложение, и не хотела снова его отталкивать. Я чувствовала себя настолько слабой, что скажи он хоть что-нибудь милое, я бы полностью потерялась в нем.
Я надкусила сэндвич с индейкой и съела половину банана, а он уничтожил все остальное. Мы прибрали за собой и направились в комнату ожидания. Я безумно хотела обнять Люси, и практически бежала туда. Как только я увидела ее, я упала на колени, а она чуть ли не запрыгнула на меня.
Изо всех сил пытаясь оставаться сильной и оптимистично настроенной, я все-таки проронила несколько слезинок. Несколько минут я сидела по-турецки на полу комнаты ожидания с Люси, свернувшейся клубочком у меня на руках, просто ощущая ее дыхание и аромат ее волос. Я хотела убежать из этой комнаты, схватить Пайпер и так же баюкать ее.
— Мамочка, когда Пайпер вернется домой?
Узел в моем желудке затягивался.
— Я не знаю, малышка. Нам нужно подождать и послушать врачей.
— Можно ее увидеть? — спросила она.
Я посмотрела на Броди, глаза которого округлись от удивления, и он медленно кивнул головой.
— Малышка. Она отдыхает, она не может с тобой поговорить.
Она подняла голову и посмотрела на меня.
— Я знаю, мам, но я хочу поговорить с ней. Пожалуйста.
У меня никогда не было сестры, поэтому мне никогда не понять, что между ними происходит, а у близнецов эта связь еще прочнее.
— Хорошо, — ответила я. — Пойдем.
— Это хорошая идея? — взволнованно спросил Броди.
Я пожала плечами.
— Без понятия.
Мы прошли через автоматические двери, и я про себя помолилась, чтобы медсестра запретила Люси входить. Но этого не произошло, они лишь сочувственно улыбалась нам. Мы подошли к палате Пайпер, и Люси взяла меня за руку, крепко сжав ее.
— Ты точно хочешь поговорить с ней?
Она кивнула, и Броди положил руку ей на плечо.
Я открыла дверь и наблюдала, как Люси внимательно изучала обстановку. Ее бровки были подняты вверх, когда она заметила сестру. Моя мама и Джоанна перестали разговаривать и посмотрели на Люси.
Люси перевела взгляд на меня.
— Она меня слышит?
— Да, но не может тебе ответить. Хочешь посидеть рядом с ней?
Она снова кивнула, и я взяла ее на руки. Она внимательно рассматривала каждый дюйм сестры, от капельницы до запекшейся крови в волосах.
— Это больно? — указала она на катетер капельницы.
— Нет, — я заправила выбившуюся прядку ее золотистых волос за ухо.
Затем она указала на кислородную маску:
— А это больно?
— Ни капельки.
— Готова поспорить, это больно, — она потянулась к швам на голове Пайпер.
— Возможно, это больно, но она спала, когда ей их накладывали, поэтому она ничего не почувствовала. Ее голова, возможно, будет болеть, когда она проснется.
Люси замерла.
— Она проснется?
Ее вопрос загнал меня в угол. В груди все сжалось так, что я едва дышала, все вокруг закружилось.
— Эй, эй. Ты в порядке? — Броди подхватил меня за плечи.
— Да, немного голова закружилась, — ответила я, тяжело дыша.
— Иди сюда, сядь возле окна, — сказала мама, а Джоанна приоткрыла окно.
Я уперлась рукой о подоконник и положила не нее голову, глубоко вдыхая свежий воздух. Беседа позади меня превратилась в бормотание, когда я сконцентрировалась на дыхании.
— Ты в порядке? — Джоанна погладила меня по плечам.
Я подняла голову и слабо улыбнулась.
— Думаю, да. Этот день слишком... насыщенный.
— Не сомневаюсь, — она села рядом со мной. — Думаю нам пора, тебе что-нибудь еще нужно?
— Нет, спасибо, — я обняла ее. — Спасибо, что приехали. Это очень много для меня значит.
— Ох, милая. Без проблем, хотелось бы, чтобы мы могли чем-то помочь.
— Думаю, мы тоже пойдем, — подошла мама. — Нужно уложить спать Люси, у нее тоже был долгий день.
Я обняла маму и взяла Люси на руки, покрывая ее лицо дюжиной поцелуев.
— Увидимся завтра.
— Хорошо, мамочка. Если Пайпер проснется, скажи ей, что я не сержусь на нее, за то, что она испачкала кровью мои надувные нарукавники.
Я усмехнулась.
— Хорошо, малышка. Я передам ей.
Мама, Люси и Джоанна отправились на выход, а Броди за ними.
— Спасибо за твою помощь сегодня, — сказала я, погладив его по руке.
Он удивленно взглянул на меня.
— Я никуда не иду, я просто провожаю их.
— Оу, — я нахмурилась. — Ты останешься ненадолго?
— Или на всю ночь, — он рассмеялся. — Я не оставлю тебя здесь одну.
Я не спорила, я была рада тому, что он останется со мной.
Следующим утром моя спина еле разгибалась, а шея болела. Спать на больничных диванах никогда не было приятным занятием. Никогда. Я открыла глаза, солнце заливало палату, и я посмотрела на Пайпер, которая выглядела так же. Я села и потянулась, белое одеяло соскользнула с моих колен. Я даже не помнила, когда меня укрыли.
Я посмотрела на Броди, который спал в кресле, закинув ноги на свободную часть кровати Пайпер. Его руки были скрещены на груди, а рот слегка приоткрыт. Я не помнила, как заснула, последнее, что помню, как он спросил, не хочу ли я пить.
Тихо проскользнув в ванную, я умылась и взяла новую зубную щетку из упаковки. Я догадывалась, кто принес ее.
— Как наша девочка утром?
Я поспешила из ванной и увидела доктора Вагнера, стоящего возле кровати Пайпер. Броди уже сидел, потирая глаза ладонями.