Вместе с тем ему становилось все проще играть роль Финна. Он знал, что это не нормально, но… понятия не имел, как выбраться из этой ситуации. Она же должна догадываться, что происходит на самом деле? Хотя бы на каком-то уровне? Она легко смирилась с тем, что Финн не мог ей позвонить. Слишком легко. Ей хотелось ему верить. Других объяснений не было. Поэтому она никогда не настаивала, чтобы он купил телефон. Но Мэтт и сам постоянно забывал, что их отношения существуют только в интернете, потому что они слишком погрязли во все возрастающей груде писем и сообщений, и ему начало казаться, что остальное не имеет значения. Их чувства были настоящими. Контекст этой шарады позволял так считать. Он, словно к наркотику, пристрастился к возможности испытывать чувства к Джули – пусть и втайне.

И он не хотел лишаться этой возможности. Еще не сейчас.

Конечно, он бы во всем признался. Если бы у него не было обязательств перед Селестой и Эрин, он бы прекратил все это и позволил Джули себя ненавидеть. Наверное, именно так она и должна отреагировать.


Джули,

Надеюсь, это сообщение дойдет до тебя – у меня все время пропадает интернет. Я тоже о тебе думаю и очень скучаю. (Это, наверное, странно: как я могу по тебе скучать? Но это правда так.)

Я не смогу прилететь в Бостон в этом месяце. О причинах расскажу потом. Мне так жаль. Я не знаю, что сказать.

Рад, что ты не спишь, потому что я подготовил для тебя сюрприз. Я знаю, он не возместит моего отсутствия, но больше я ничего не придумал:

Сходи в гостиную.

Финн


Вот и все. Теперь она спустится в гостиную и посмеется над ним. Он чувствовал себя ужасно, потому что понимал: говоря, что Финн не приедет домой в этом месяце, он разбивает ей сердце. Но все-таки надеялся, что рождественские украшения помогут хотя бы немного ее развеселить. И ему нужно было еще немного времени, прежде чем… прежде чем… он не мог выразить, на что именно надеется. Мэтт не хотел, чтобы Джули расстраивалась. Он знал: нет ни единого шанса, что ее чувства к тому, кого она считала Финном, перейдут на него. То, как Мэтт вел себя в интернете, кардинально отличалось от того, на что он мог осмелиться вживую. К тому же он дал обещание Эрин.

Мэтт взглянул на елку. Выглядело довольно эффектно. Но в следующую секунду он нахмурился, заметив, что пропустил две свечки на верхних ветках, и снова встал на табуретку, чтобы зажечь их.

– Как красиво.

Голос Джули напугал Мэтта, и он едва не потерял равновесие.

– Господи, Джули. Ты меня до смерти напугала!

Она рассмеялась.

– Прости. Я только что получила сообщение от Финна. Он просил меня спуститься сюда. – Она подошла к елке и дотронулась до ветки. – Это выглядит потрясающе.

Мэтт зажег последнюю свечу и спрыгнул на пол.

– Я не виноват, если дом загорится. Это была идея Финна. Он сказал, что ты обрадуешься?

– Я очень-очень рада. Ты сделал все это для меня? То есть Финн попросил тебя это сделать?

Мэтт засунул руки в карманы и поднял взгляд на освещенный огоньками потолок.

– Он отправил мне целый список инструкций и приложил к нему подробное описание телесных повреждений, которые он мне нанесет, если я не выполню все в точности. Вроде бы я справился.

Мэтт подошел к кофейному столику, взглянул на экран и закрыл ноутбук, чтобы Джули не увидела его и свои письма. Он вел себя слишком беспечно. Может, он втайне хотел, чтобы она поймала его на месте преступления?

– Ладно. Теперь мы должны полежать под елкой. Не очень традиционное занятие, но он сказал, что ты поймешь? – Мэтт с сомнением взглянул на нее. Он не понимал, в чем прелесть этой концепции, но вроде бы она была важна для Джули.

– Я понимаю. Полезли! – Она схватила Мэтта за руку и потянула его за собой на пол. – Я делаю это каждый год. Тебе понравится.

– Финн – мой должник, – пробормотал он и, опустившись на пол вслед за Джули, лег на спину, после чего пододвинулся под нижние ветки. Сейчас он чувствовал себя человеком, которого помимо воли втянули в чужую махинацию. К тому же Джули прикоснулась к его руке, и он занервничал от того, как это было приятно. – Ой! Если я выколю себе глаз, вы будете обязаны в качестве компенсации подарить мне до неприличия дорогой рождественский подарок. Например, повязку на глаз, усыпанную стразами.

– Не торопись так, дурачок. Не бросайся под дерево. Продвигайся не спеша. Вот так. Видишь?

Мэтт пододвинулся еще немного дальше, лежа бок о бок с Джули, и в ту же секунду почувствовал перемену. В себе, в самой реальности… возможно, даже в их отношениях. Комната исчезла, и они остались наедине под танцующими огоньками свечей. Внешний мир перестал существовать, потому что ветви скрывали их от всего постороннего. Это было прекрасно. Прекрасно и пугающе.

Мэтт сделал глубокий вдох и попытался расслабиться.

– В принципе это и правда… мило, – проговорил он.

Джули повернула к нему голову.

– Я впервые делаю это вместе с кем-то. Раньше я всегда была одна.

– А. Извини, я подумал, что мне нужно залезть под елку с тобой. Мне уйти? – Мэтт начал вылезать из-под веток.

– Нет, останься! – Джули остановила его. – Мне нравится твоя компания.

Мэтт улыбнулся. Он был рад, что она хочет, чтобы он остался рядом.

– Хорошо. Так что мы будем делать?

– Думать о серьезных вещах.

– А. Будем размышлять о философских вопросах? Тогда я начну. Докажи, что ты не плод моего воображения.

– Очень смешно.

– Не нахожусь ли я в виртуальной реальности? Правдива ли пословица: что посеешь, то и пожнешь? Как что-то может появиться из ничего? Как убедиться, что линия прямая?

– Мэтт, прекрати! – рассмеялась Джули.

Ему нравилось слышать ее смех, и он был готов на что угодно, лишь бы она продолжала улыбаться и радоваться. Она была такой милой и веселой, а самое главное – стала его другом.

– Если бы животные хотели быть съеденными, оправдывало бы это мясоедов? Если бы время замерло и снова пошло, заметили бы мы это? Что случится, если два раза испугаться до полусмерти? Что такое креационизм? Что может считаться этичным?

– Что вот-вот сведет меня с ума? – проговорила Джули, не переставая хихикать.

– Не, не так. Кто вот-вот сведет тебя с ума? – исправил ее Мэтт и улыбнулся. Как же ему было все это нужно. – Ладно. Если тебе не нравятся мои философствования, предложи тему сама.

Джули ответила не сразу.

– Теперь все мои мысли кажутся глупыми и детскими.

– Все равно расскажи.

Он мог попробовать подтолкнуть ее к тому, чтобы она поговорила с ним так же, как в письмах Финну. По крайней мере, он собирался попытаться.

– Просто… Каждый год я залезаю под елку и… не знаю. Оцениваю свою жизнь. Вхожу в состояние, напоминающее транс, и жду, куда приведут меня мысли.

Мэтт забросил одну длинную ногу на другую и положил руки на живот.

– Я понимаю, о чем ты.

Он и правда понимал, хотя давным-давно забыл эти ощущения. Когда они ходили в походы вместе с Финном, Мэтт иногда находил тихое местечко – обычное такое, с которого открывался фантастический вид, а небо над головой казалось бесконечным, – и какое-то время сидел там один, разговаривая сам с собой. Именно в один из таких моментов он решил сделать все возможное, чтобы поступить в МТИ. Мэтт понимал, что ему придется трудно и что он, возможно, не добьется успеха, но эта мечта стоила того, чтобы за ней гнаться. И так было каждый раз: он сидел в очередном прекрасном месте, куда его привел Финн, и мечтал. Закрывал глаза, чувствуя, как свежий воздух и тишина проходят сквозь него, унося его мысли и мечты в новую даль.

Мэтт повернул голову и посмотрел на Джули. Она была прекрасна.

– Может, закроешь глаза?

– Тогда ты тоже закрой.

– Ладно.

Джули выжидающе посмотрела на Мэтта.

– Ты первый.

– Нет, ты.

– Давай сделаем это одновременно. Не хочу, чтобы ты тут лежал и смотрел на меня. Готов? Три, два, один, вперед. – Джули закрыла глаза. – Теперь остается только ждать, чтобы на нас что-нибудь снизошло.

Мэтт не мог ничего с собой поделать. Он продолжал на нее смотреть. Ему так хотелось положить ладонь на ее щеку, повернуть ее лицо к своему и провести пальцем по ее губам. Он мог придвинуться к ней ближе, медленно-медленно, и прикоснуться губами к ее рту. Он знал, что ее поцелуй будет самим совершенством.