– Здесь больно?
– Да, – неуверенно ответил Артур.
– А здесь?
– Нет, в этом месте болеть не должно, – подсказала, улыбаясь, Лорэн.
Артур тут же заверил, что там, где сейчас нажимал врач, ничего не болит.
Она подсказывала ему ответы на протяжении всего осмотра, и в результате врач диагностировал колит на нервной почве, что требовало приема антиспазматика; получить его можно в госпитальной аптеке по рецепту, который он уже выписывает.
Два рукопожатия, затем три «Спасибо, доктор», и Артур легким шагом направился по коридору, ведущему к лабораториям. В руках он нес три различных документа, каждый с шапкой и логотипом Мемориального госпиталя. Один синий, другой розовый, третий зеленый.
Первая бумага представляла собой рецепт, вторая – квитанцию об оплате, и последняя – открепительная на выход с крупной надписью «Разрешение на перевозку / Разрешение на выход» и припиской курсивом «Ненужное зачеркнуть». На лице его играла широкая улыбка, он был очень доволен собой. Лорэн шла рядом. Артур взял ее под руку:
– Из нас получается неплохая команда, верно?
Вернувшись в квартиру, он вложил три документа в сканер своего компьютера и снял копии. С этого момента он располагал неиссякаемым источником печатных бланков всех форм и цветов с официальной атрибутикой Мемориального госпиталя.
– Ну ты силен, – сказала ему Лорэн, увидев, как из цветного принтера выползают первые формуляры.
– Через час позвоню Полу, – ответил он.
– Давай сначала поговорим о твоем плане.
Лорэн права, признал Артур, ему необходимо подробно расспросить ее обо всем, что касается процедуры перевозки. Но она хотела поговорить совсем не об этом.
– А о чем?
– Артур, я очень тронута тем, какой план ты придумал, но, прости, он совершенно нереальный, безумный и слишком опасный для тебя. Тебя отправят в тюрьму, если засекут, и почему, во имя чего, черт побери?
– Может, потому, что для тебя куда опаснее, если мы не попробуем? И у нас только три дня!
– Ты не можешь этого сделать, Артур, я не имею права тебе позволить. Прости.
– У меня была одна знакомая, она добавляла «прости» через слово и так всех достала, что ее приятели не смели предложить ей стакан воды из боязни, как бы она не начала извиняться за то, что хочет пить.
– Артур! Не строй из себя дурака, ты прекрасно понимаешь, что я хочу сказать, это совершенно дикий план!
– Сама ситуация дикая, Лорэн! Я не могу предложить другого выхода.
– А я не позволю тебе так рисковать ради меня.
– Лорэн, лучше бы ты мне помогала, а не заставляла терять время; речь идет о твоей жизни.
– Должен быть какой-то другой выход.
Артур видел только одну альтернативу своему плану – поговорить с матерью Лорэн и постараться убедить отказаться от эвтаназии. Но как это сделать? Они никогда не виделись, и шансов добиться встречи было мало. Она не согласится говорить об этом с незнакомцем. Он мог бы выдать себя за близкого друга ее дочери. Но по мнению Лорэн, это насторожит мать – она знала всех близких друзей дочери. Может быть, он сумеет встретить ее как бы случайно, там, где она часто бывает. Надо вычислить удобное место.
Лорэн ненадолго погрузилась в размышления.
– Каждое утро она выгуливает собаку на набережной.
– Да, но тогда и мне потребуется собака для выгула.
– Зачем?
– Затем, что если я буду прогуливать поводок без собаки, меня это сразу выдаст.
– Ты можешь совершать там утренний моцион.
Идея показалась Лорэн соблазнительной. Ему оставалось только пройтись вдоль набережной в час прогулки Кали, залюбоваться собакой, погладить ее, а там и завязать разговор с матерью. Артур согласился попробовать, он отправится туда завтра же.
Артур встал рано утром, надел спортивные брюки и фуфайку, перед уходом попросил Лорэн обнять его покрепче.
– Что на тебя нашло? – смущенно спросила она.
– Ничего, нет времени объяснять, это из-за собаки.
Она послушалась, положила голову на его плечо и глубоко вздохнула.
– Отлично, – проговорил он бодрым голосом, высвобождаясь из ее рук, – я побежал, а то я ее упущу.
Дверь закрылась за ним, и Лорэн со вздохом пожала плечами: «Он обнимает меня из-за собаки».
Стоял туман. Вода, скованная границами бухты, была спокойна, чайки описывали широкие круги, выискивая рыбу, просторные лужайки, окружавшие набережную, еще хранили брызги ночной влаги, тихонько покачивались суда, пришвартованные к причалам. Все было мирно.
Артур увидел мать Лорэн издалека – она была точно такой, как ее описала дочь. Кали трусила в нескольких шагах рядом. Миссис Клайн была погружена в мысли и, казалось, с трудом тащила на себе тяжесть навалившегося горя. Собака поравнялась с Артуром и странным образом застыла на месте, втянула воздух, поводя носом и головой. Потом приблизилась к Артуру, обнюхала края его брюк и тут же легла, поскуливая, хвост лихорадочно заметался в воздухе, животное дрожало от радости и возбуждения. Артур опустился на колени и начал тихонько поглаживать собаку. Кали немедленно принялась лизать его руку, поскуливание стало громче и настойчивей. Мать Лорэн подошла, очень удивленная.
– Она вас знает?
– Почему вы так решили?
– Обычно она такая пугливая. Никто к ней и подойти не может, а перед вами она просто стелется.
– Не знаю, возможно; она невероятно похожа на собаку одной моей подруги, которая мне очень дорога.
– Правда? – сказала миссис Клайн, и сердце ее забилось сильнее.
Собака уселась у ног Артура и затявкала, давая ему лапу.
– Кали! Оставь человека в покое.
Артур протянул руку и представился, женщина заколебалась, но тоже протянула руку. Она извинилась за собаку.
– Ничего страшного, я обожаю животных, а она очень симпатичная.
– Обычно она дичится; такое ощущение, что она вас действительно знает.
– Собаки всегда ко мне ластятся, думаю, они чувствуют, когда их любят. А у нее и правда очень милая морда.
– Настоящая дворняга, наполовину спаниель, наполовину лабрадор.
– Просто невероятно, как она похожа на собаку Лорэн.
Миссис Клайн покачнулась, черты лица исказились.
– Вам нехорошо, мэм? – спросил Артур, беря ее под руку.
– Вы знакомы с моей дочерью?
– Так это собака Лорэн, а вы ее мать?
– Вы с ней знакомы?
– Да, и очень хорошо; мы были довольно близки.
Она никогда ничего о нем не слышала и захотела узнать, как они познакомились. Артур объяснил, что он архитектор и встретил Лорэн в госпитале. Она зашила ему очень неприятную рану от резака для ватмана. Они симпатизировали друг другу и часто виделись, «я иногда заезжал к ней в неотложку, и мы шли обедать, а иногда ужинали вместе, когда она вечером заканчивала пораньше».
– У Лорэн никогда не хватало времени на обед, а заканчивала она всегда поздно…
Артур молча наклонил голову.
– Но Кали вроде бы хорошо вас знает…
– Я очень переживаю из-за того, что с ней случилось, миссис; я часто бывал у нее в госпитале после аварии.
– Я вас там ни разу не видела.
Он предложил немного пройтись. Они зашагали вдоль края воды, и Артур рискнул спросить, как дела у Лорэн, сославшись на то, что некоторое время не мог ее навещать. Миссис Клайн ответила, что положение без перемен и надежды больше нет. Она ничего не сказала о принятом решении, но в ее словах сквозила безнадежность.
Артур помолчал и начал речь во славу надежды. «Врачи ничего не знают о коме»… «Коматозные больные слышат нас»… «Были случаи, когда люди приходили в себя после семи лет»… «Нет ничего более святого, чем жизнь, и если она теплится вопреки здравому смыслу – это знак, который надо уметь воспринять…» Он упомянул даже Бога – «поскольку Он один вправе распоряжаться жизнью и смертью».
Миссис Клайн внезапно остановилась и пристально посмотрела Артуру в глаза:
– Вы не случайно встретились со мной; кто вы и чего хотите?
– Я просто гулял тут, мэм, и если вы находите, что наша встреча – не случайна, то и задайтесь вопросом, почему… собака Лорэн сама подошла ко мне.
– Чего вы хотите от меня? И что вы знаете, чтобы читать мне нотации? Вы не знаете ничего, вы не знаете, каково это – сидеть там день за днем и видеть ее абсолютно неподвижной, так что ни одна ресница не дрогнет, видеть, как приподнимается ее грудь, а лицо остается непроницаемым.