Марк Леви - Между небом и землей

Я старалась сделать лучшее из возможного, любовь моя, лучшее из всего, что могла сделать женщина, какой я была, со всеми своими достоинствами и недостатками; но знай, что ты был моей жизнью, всем ее смыслом, самым прекрасным, что со мной произошло. Я молюсь, чтобы однажды и ты узнал это несравненное чувство – иметь ребенка; ты многое поймешь.

Моей самой большой гордостью было бы остаться твоей Мамой, навсегда.

Я люблю тебя.

Лили

Артур сложил письмо и положил на чемодан. Лорэн увидела, что он плачет, подошла к нему и вытерла слезы кончиком указательного пальца. Удивленный, он поднял глаза, и горе его было смыто нежностью ее взгляда. Потом палец Лорэн скользнул к его подбородку и приподнял его. Артур провел рукой по ее щеке, потом их губы соприкоснулись…

– Почему ты делаешь это для меня, Артур?

– Потому что я люблю тебя, и тебя это не касается.

Он взял ее за руку и повел из дома.

– Куда мы идем? – спросила она.

– К океану.

– Нет, здесь, – сказала она, – сейчас.

Она встала перед ним и расстегнула ему рубашку.

– Но как ты сумела, ты же не могла?..

– Не задавай вопросов, я не знаю…

Она заставила рубашку соскользнуть с его плеч, проведя руками по спине. Он почувствовал, что растерялся – как можно раздеть фантом? Она улыбнулась, закрыла глаза и в ту же секунду оказалась обнаженной.

– Мне достаточно было подумать о модели платья, и оно немедленно оказывалось на мне; не представляешь, как я этим попользовалась…

Она обвилась вокруг него и поцеловала.

В душу Лорэн проникло его мужское тело, а ее душа проникла в тело Артура – на миг объятия… Чемодан был открыт.

Инспектор Пильгез явился в госпиталь в одиннадцать часов.

Старшая по смене позвонила в полицию, как только заступила на службу, в шесть часов утра. Пациентка в коме исчезла из госпиталя, и речь идет о похищении.

Записку с соответствующей информацией Джордж Пильгез нашел на своем столе, когда пришел на работу, и пожал плечами, задаваясь вопросом, почему дела такого рода вечно сваливаются именно на его голову. Сорвав зло на Наталии, которая распределяла вызовы, поступающие в Центральную диспетчерскую, он развернулся на каблуках и отбыл. Начиналась плохая неделя. И она была лишь продолжением другой плохой недели, которая закончилась два дня назад.

***

В больнице Джордж Пильгез встретился со старшей медсестрой Ярковицки. Она увидела перед собой плохо выбритого мужчину, полноватого, но не лишенного элегантности.

– Это ужасно, – сказала она, – никогда ничего подобного не случалось.

Тем же тоном она добавила, что председатель административного совета госпиталя был вне себя и хотел бы повидаться с инспектором после полудня. Он должен вечером доложить о случившемся членам совета. «Вы ведь найдете ее, инспектор?»

– Возможно, если вы мне расскажете все с самого начала.

По словам Ярковицки, похищение произошло в момент смены служб. Вечернюю сестру еще не нашли, а ее ночная сменщица подтвердила, что во время обхода в два часа ночи место было пустым. Она подумала, что пациентка умерла, а постель еще не прибрали. Такова традиция – в течение двадцати четырех часов постель, на которой скончался пациент, остается незанятой. И только когда Ярковицки делала свой первый обход, она осознала всю драматичность происшедшего и забила тревогу.

– Может быть, больная очнулась от комы, почувствовала, как ей тут надоело, и отправилась пройтись – что вполне понятно, если она пролежала довольно долго.

– Я очень ценю ваш юмор, поделитесь им с ее матерью, она сейчас в кабинете начальства и придет сюда с минуты на минуту.

– Да, конечно, – согласился Пильгез, разглядывая носки своих башмаков. – А в чем может заключаться выгода или смысл, если это похищение?

– Какое это имеет значение? – ответила раздраженно медсестра, как если бы они зря теряли время.

– Знаете, – сказал Пильгез, устремляя на нее настойчивый взгляд, – как бы странно это ни звучало, девяносто девять процентов преступлений имеют мотив. В принципе больного в коме не похищают воскресным вечером просто для того, чтобы посмеяться. Кстати, вы уверены, что ее не перевели в другое отделение?

– Я уверена; в приемном отделении остались справки о транспортировке, ее увезли на «скорой помощи».

– Какая компания? – спросил он, доставая блокнот.

– Никакая.

Когда утром ей сообщили, что кровать 505 свободна, она тут же отправилась в приемное отделение. В регистратуре ей передали документы, и она сразу увидела, что дело неладно. Не хватало одного формуляра, а синий был заполнен неправильно.

– Я не понимаю, как эта кретинка позволила себя надуть…

Пильгез пожелал узнать данные «кретинки».

Ее звали Эммануэль, и вчера она дежурила на входе…

– Это она допустила.

Джордж чувствовал, что у него начинается звон в голове от звуков голоса старшей медсестры. Поскольку в момент происшедшего она отсутствовала, Пильгез взял список вчерашнего персонала и с чистой совестью откланялся.

Из машины он позвонил Наталии и попросил пригласить в участок всех лиц из списка.

***

К концу дня он выслушал всех и узнал, что в ночь с воскресенья на понедельник фальшивый доктор, переодетый в халат настоящего медика и, кстати, весьма антипатичный на вид, появился в госпитале в сопровождении санитара скорой помощи и с подложными документами на перевозку. Эти двое без всяких трудностей забрали тело мисс Лорэн Клайн, пациентки, находящейся в глубокой коме.

Однако свидетельство студента-медика внесло поправки в рапорт: фальшивый доктор мог быть и настоящим. Вышеозначенный студент позвал его на выручку, и тот оказал ему значительную помощь. Как уточнила медсестра, которая принимала участие в этом непредвиденном вмешательстве, точность, с которой он осуществил введение катетера, заставляла думать, что он был хирургом или, как минимум, работал в службе скорой помощи.

Пильгез поинтересовался, мог ли простой медбрат ввести катетер, и получил разъяснение, что медсестра или медбрат достаточно подготовлены, чтобы провести такого рода процедуру, но все обстоятельства – быстрота решения, указания, данные студенту, и уверенность движений – свидетельствуют скорее в пользу его принадлежности к врачебному корпусу.

– Есть идеи по этому делу? – спросила его Наталия, уже собравшись уходить.

– Ничего не складывается. Врач, который вроде бы приехал похитить из госпиталя женщину в коме, работа профессиональная, «скорая помощь» подставная, бумаги поддельные.

– И что ты думаешь?

– Возможно, торговля органами. Крадут тело, перевозят в секретную лабораторию, оперируют, забирают части, которые их интересуют, печень, почки, сердце, легкие, и все это продается за баснословные деньги не слишком щепетильным клиникам.

Оставшись один на этаже (ночная бригада размещалась внизу), Пильгез включил компьютер и соединился с центральной картотекой. Набрал на клавиатуре слово «клиника» и закурил сигарету, ожидая, пока сервер найдет то, что надо. Через несколько минут принтер начал выплевывать страницы распечатки. Инспектор собрал всю кипу и отнес к себе на стол, ворча:

– Ну вот, навалил!

И чтобы определить, кто из них мог быть замазан в деле, осталось только связаться с сотней региональных банков и выяснить список частных клиник, которые обращались с просьбой о банковской ссуде за последние десять месяцев. Из полутьмы от входа донесся вопрос Наталии:

– Почему за последние десять месяцев?

– Потому что таков полицейский инстинкт. А почему ты вернулась?

– Потому что таков женский инстинкт.

– Очень мило с твоей стороны.

– Все зависит от того, куда ты потом поведешь меня ужинать. Думаешь, напал на след?

На его взгляд, след казался слишком простым. Он решил, что неплохо бы Наталии созвониться с отделом контроля муниципальной патрульной службы и поинтересоваться, не мелькало ли в текущих рапортах за воскресную ночь какое-нибудь упоминание о «скорой помощи».

– Никто не гарантирован от случайной удачи, – заметил он.

Наталия сняла трубку.