— Разберемся. На самом деле все получается замечательно. Это же хроника, домашний архив.
— Хорошо, убедил. Только тебе, боюсь, придется долго мне объяснять, что и как. Это раз. Потом могут пойти разные слухи типа «Морозов отдал роль любовнице» или что-то в этом духе. Это два.
— Кто бы говорил? Эти слухи только подогреют интерес к фильму. А достоверная информация будет у избранных. Во всяком случае, я надеюсь.
— Ну, ты насобачился! Молодец.
— С кем поведешься. Ладно, давай сворачивать. Увидимся — поговорим подробнее.
— Не забудь, на той неделе юбилей «Столичной жизни». Ты обязан там быть.
— Почему «обязан»?
— Потому что иначе у меня будут неприятности.
— Хорошо, я приду. Во сколько начало?
— В двадцать ноль-ноль.
— У меня спектакль.
— Ты же во вводе играешь. Скажи Валерке, чтобы тебя заменил.
— Посмотрим.
— Стоп. У тебя нет спектакля. Ты на следующий день играешь. Так что пусть Валерка тоже приходит.
— Все-то ты знаешь. Хорошо, я обязательно приду. Пока.
— Пока.
Я еще полчаса переваривала сказанное. Почему именно мне Морозов предложил роль, пусть и эпизодическую? С одной стороны, это тешило самолюбие, с другой — было очень ответственно. Неужели такая проблема найти замену? Что ж, посмотрим, что из этого получится. Но до конца прокрутить ситуацию мне не удалось — зазвонил телефон.
— Привет! Только не говори, что ты спишь. — Это была Рита.
— Вообще-то собираюсь.
— Ты не знаешь, как зовут дочку Татьяны Максимовой?
— Нет, не знаю.
— Плохо. Не знать — я и без тебя не знаю.
— Это надо было выяснять в два часа ночи?
— А почему нет? В два часа дня мне это уже не очень будет нужно.
— Тут такое дело. На той неделе юбилей «Столичной жизни». Приходи. Если что-то напишешь — хорошо. Нет — просто развеешься.
— Я подумаю.
— Думай. Только позвони потом.
— Хорошо. Пока.
— Пока.
Вечером предстоял юбилей газеты. Надо было приехать чуть пораньше, чтобы разделаться с последними приготовлениями. Предполагалось, что Морозов приедет к восьми, как все гости, но он решил ехать со мной.
Я никак не могла собраться с мыслями и начать хоть что-то делать. Наверное, потому, что не выспалась. Давно заметила: если мне предстоит ответственное мероприятие, вряд ли смогу сразу заснуть. Как я себя ни уговариваю, организм не слушается. Так и на этот раз провертелась полночи. В итоге проснулась окончательно в восемь утра, поняв, что больше не хочу спать. Я слонялась по квартире, не зная, чем себя занять — целый день впереди. Не спеша выпила кофе, пощелкала по телеканалам и ничего интересного там не обнаружила. С десяти часов начались звонки: у кого списки гостей? Какие изменения? Сколько места оставлять на полосе под праздничный репортаж? К полудню голова шла кругом. К двум часам я уже слабо что соображала, потому что непрерывно говорила по двум телефонам — городскому и мобильному. Еще через час я начала смотреть на часы, ожидая приезда Морозова.
Время от времени меня одолевали невеселые мысли: как все пройдет? Не будет ли перебора с накладками? Очень не хотелось неприятных сюрпризов. Но звонки не давали поддаться пессимистическому настроению. Звонили коллеги, я созванивалась с гостями, окончательно уточняя списки. Некоторые друзья, узнав в последний момент о мероприятии, пытались «упасть на хвост». Но зал не резиновый, и я, к сожалению, не могла провести всех желающих.
Кот безуспешно пытался привлечь к себе внимание: он выспался, поел, и теперь ему было скучно. Но я не могла пойти у него на поводу. Надо было утрясти возникшие в последний момент вопросы и собираться.
Отвлекали постоянно. Телефон не умолкал. Те, кто не мог пробиться, звонили на мобильный и тиранили пейджер. Из записей на разрозненных листочках складывалась картина предстоящего вечера.
Надо было собираться. Вдумчиво и не спеша. Все-таки мероприятие ответственное.
— Привет! Список приглашенных у тебя? — Это был Димка.
— У Макса.
— Он сказал, что этим ты занимаешься.
— А почему я узнаю об этом сегодня и сейчас?
— Мы утром разговаривали, он сказал, что список у тебя.
— Ну, я еще поговорю с этим мурзиком! Я могу лишь сказать, кого приглашала я.
— А больше ничего и не надо.
— Дим, ты так больше не шути. Мне сейчас не до этого.
— Так я тебя и спрашиваю про наш список.
— Ты же себе распечатал?
— Но ты же вносила какие-то правки?
— Поменяла Феликса на Валеру Килеева, Андреева — на Алешину.
— Понял. Кстати, ты не знаешь, где Макс? Я его потерял.
— Я тоже найти не могу. Может, уже в дороге? Извини, в дверь звонят. До встречи.
— Пока.
Это был Морозов.
— Ты еще не готова?!
— У нас есть еще полчаса. Успеем.
— Ну, смотри.
— Кофе хочешь?
— Да. У тебя классно получается. Научи.
— Принцип такой же, как и при заварке чая: евреи, не жалейте заварки.
— И все?
— И все. Утренний кофе, например, я варю из расчета две-три ложки с горкой на чашку. Конечно, это на любителя. Приходилось слышать, что это пить нельзя, — этим можно только заборы красить, но тут уж кому как.
Я сварила кофе и пошла за косметичкой.
По такому поводу, как юбилей родной газеты, хотелось принарядиться. А то тусовок до фига — каждый день, а вечернее платье надеть некуда. Парадокс. Но вместе с тем я понимала, что предстоит много беготни и одежда должна быть комфортной. Да и декольте не наденешь — не лето. Задача. Когда женщина говорит, что ей нечего надеть, значит, у нее закончилось все новое. Может быть. И тут я вспомнила про красный костюм из тонкого трикотажа — косая юбка и свободная, не сковывающая движений кофта. Очень вовремя. Купила его месяц назад, и все не было повода «выгулять». Из аксессуаров — коралловая нитка бус и перстень. Все совпало по цвету, даже по тону. Просто удивительно.
— Тебе нравится? — спросила я у Морозова.
Он посмотрел сначала немного оценивающе, потом глаза загорелись, и он выпалил:
— Да!
Я не рискнула надеть бархатное платье со множеством крючков на корсете. Самой с ними было неудобно возиться, а Морозов не справился бы. Почему-то мужчины никак не могут усвоить, как это устроено.
Пока Морозов пил кофе, я рисовала лицо. Мне было не до условностей. Он с интересом наблюдал за моими манипуляциями. Через двадцать минут мы вышли. Благодаря собранности Морозова нам удалось не опоздать. Опоздания раздражали его, и он делал попытки заняться моим воспитанием. В частности, учил приходить на назначенные встречи вовремя.
Ресторан выбрали не самый простой, но и не самый пафосный. Мне приходилось здесь бывать несколько раз на светских мероприятиях. Ресторан открылся пару месяцев назад и был известен не всем. Пришлось подробно объяснять его месторасположение. Это было двухэтажное здание, стоящее вдали от шумной магистрали.
На первом этаже располагались эстрада, бар, плетеные кресла, расставленные в художественном беспорядке на свободном пространстве, и имитация летнего кафе какого-то приморского городка: столики стояли у стены на небольшом постаменте под своеобразным навесом. Оригинальная кирпичная кладка навевала мысли о средневековом замке. Витая чугунная лестница на второй этаж усиливала впечатление.
На втором этаже были в основном деревянные столы и скамьи — эти места рассчитаны на большие компании. Были столики на четверых и маленькие, в глубине зала, на двоих. Прямо над баром находилась вставка из оргстекла, совсем рядом с ней стоял столик. На одной вечеринке мы с друзьями сидели именно за ним. Когда происходящее переставало нас интересовать, мы смотрели на шеренги бутылок и разлитые по бокалам напитки. Картина завораживала и поднимала настроение.
В нескольких метрах от нашего убежища была еще одна лестница наверх. Там, вдали от посторонних глаз на небольшой площадке, стоял один столик, очевидно, для компании VIP-гостей, как решили мы тогда и не ошиблись. Созерцание бара прервали размышления одной кинодивы о том, как пройти по стеклянной вставке. Другого варианта спуститься вниз не было. Дело в том, что на актрисе была мини-юбка, так что барменам представлялась изумительная картина. Ее муж, известный актер и продюсер, потом добродушно подтрунивал над супругой весь вечер.